494. Н. П. ОГАРЕВУ
29 (17) декабря 1868 г. Ницца.
29 декаб<ря.>
Скоро, батюшка Николай Пл<атонович>, сказка сказывается, да не скоро и не легко дело делается. Переезд в Монпелье, сверх всего, должен стоить 2000 фр. — за квартиру, которую никто не возьмет после болезни Таты и Nat<alie>. Я квартиру искал как сумасшедший, — чтоб выручить всех из Pension Suisse. Нашел в захолустье, без вида, но с большим садом. Я могу в нем жить год за 2600, но, когда бы ни съехал, должен заплатить 2000 — отсюда съездить на неделю, на две в горы, в S. Remo, Oneglio и пр. можно потом. Да и что делать, если в Монпелье тоже эпидемия?
Я не могу справиться с своей лихорадкой. Сегодня шестой день — но кажется (именно по времени лихорадки), что оспы не будет. А наружный ящик груди весь болит, и сильно. Нынче ночью особенно — днем утихает.
Завтра, вероятно, будет Бернадский из Канна прививать оспу Лизе и Лизавете. Саша телеграфировал из Флор<енции>, что там считают это необходимым.
Вчера послал тебе 1100 фр. на Тхорж<евского>.
____
Болезнь Nat<alie> идет так же правильно, как у Таты, — но несравненно слабее — я полагаю, что дней на десять осталось.
____
Твой эпиграф очень хорош. Но сам ты — страшный импрезарий — тебе все некогда... и все ты занят до невозможности... Куда же ты торопишься? Зачем? И от какого ответа «ты бы мог отвертываться» — даже не понимаю, о чем речь и что нужно уяснить, — но письму буду рад.
Если завтра не буду писать — значит, все идет хорошо.
____
Да напиши ты записочку Жуковскому — в том роде: «Г<ерцен> просит Гельмгольца — и настаивает, чтоб я вам выслал деньги за Брема — известите меня сколько».
О твоих книгах никогда речи не было.
Насчет писем — это безобразно, но разница меньшая может выходить так —
письмо от 29, положен<ное>
до 12 утра, прид<ет> 30,
после 12…. 31.
Засим кланяюсь.
Лиза цветет и процветает. Ночью приходит меня спрашивать — как мое здоровье и не нужно ли чего. Она спит возле в комнате — мы двое в целом этаже. К Nat<alie> она не ходит и в верхний этаж также.
Печатается по автографу (ЛБ). BE, 1908, № 3, стр. 160—161.
Ответ на письмо Огарева от 26 декабря 1868 г. (ЛН, т. 39— 40, стр. 498).
Переезд в Монпелье... — Огарев посоветовал Герцену уехать «хоть в Монпелье» от эпидемии в Ницце.
Твой эпиграф очень хорош ~ Куда же ты торопишься? — Отклик на слова Огарева: «Я не пишу, право, потому, что ужасно надо сосредоточиться и торопиться с окончанием суплемента. Первый вопрос о нем: заглавие — „Голод и новый год” — можно ли поместить эпиграф: „Вот-те, бабушка, и Юрьев день!”?»
... импрезарий —
И от какого ответа «ты бы мог отвертываться» — — Огарев замечал в своем письме: «Я все сбираюсь тебе длинно писать, чтоб ты не подумал, что я от ответа отвертываюсь, как Бак<унин> от меня. Честное слово, что нет и что я слажу ответ совершенно из костей моего мозга. Но, право, теперь и читание и писание так озабочивают, что сюжет ускользает до конца суплемента». Возможно, что речь идет об ответе на открытое письмо Герцена к Огареву, напечатанное в № 14 —15 «Kolokol» от 1 декабря 1868 г.
Да напиши ты записочку Жуковскому... — Огарев сообщал, что Тхоржевский не решается написать Н. И. Жуковскому, так как не знает, сколько денег должен получить от книготорговца Бенды. «Да ты об каких книгах пишешь? — добавлял Огарев.—Которые мне присланы?» Ср. письмо 487.
Насчет писем — это безобразно... — Огарев известил Герцена, что только в этот день пришли его письма — от 22 и 24 декабря.
— ЛН, т. 39—40 стр. 499—500.