86. M. МЕЙЗЕНБУГ
22 (10) августа 1865 г. Женева.
22 août 1865. Genève
Chère amie,
Votre longue lettre et votre sonate sont maintenant dans mes mains. Je n’ai rien à dire contre tout ce que vous dites. Je vous répète que je vous laisse toute la puissance maternelle sur Olga — maintenant et dans le futur. Il y a des détails que nous apprécions différemment — mais dans ces détails nous ne nous persuaderons pas. Je sais très bien ce qu’il <y> a de vrai — dans ce que vous dites en opposition d’Alex<andre> et Tata — et je sais ce qu’il y a de vrai dans leur opinion. Laissons cela — en général les hommes s’acharnent le plus sur ces questions des détails — et perdent la grande ligne.
Vous savez très bien — ce que j’ai voulu, c’était la vie d’Olga avec vous et l’école. Pourquoi m’avez-vous dit et répété qu’il fallait laisser Olga chez Fr<oelich> dans la maison, et cela à contre cœur. La chose est faite. Mais, je suis toujours dans les mêmes idées — et je vous autorise sans condition en cas de maladie ou besoin de prendre Olga chez vous.
Chaque fois lorsque vous le trouverez nécessaire — écrivez-moi et je viendrai avec la première poste.
Jamais — demandez Alex<andre> et Ogar<eff> je n’ai eu l’intention de vous séparer d’Olga. Et je m’étonne que vous m’avez laissé faire (plus, vous avez contribué) — la donner en pension. Ce n’est pas un reproche — je vous donne ma parole. Mais mon cœur est navré de tout cela.
Pourquoi ne prenez-vous pas Olga dans votre chambre? — Voulez-vous que j’écrive une lettre à Fr<oelich>?
La grande chose qui me préoccupe c’est votre santé — par rapport au séjour de Bern. Je vous trouverai à Montreux, à Vevey une cham<bre> de chalet. Dann und wann können Sie nach Bern gehen, dann ich, Tata... Ohne Sie weiss ich gerade jetzt nicht was ich machen werde.
Je ne viendrai pas au Congrès — il me paraît banal. Mais je viendrai à Bern après — je veux laisser encore q<uel> q<ue> temps pour le grand essai.
Et vous pouvez penser que moi je ne savais pas mesurer votre douleur? — Soyez sûre que par mes propres angoisses — je sais apprécier les amertumes d’un cœur en peine. Il y a des moments où je me sens profondément triste. La maladie d’Og<areff>, le sort de Lise (qu’il a certes tous les droits d’appeler fille), l’état d’irritabilité maladive de N<atalie> — l’impossibilité d’arranger une existence artistique pour Tata, quelque chose de raide dans Alex<andre>.
Oh — Dear Miss — ne m’enviez pas, ce n’est que la possibilité de la distraction — et le travail, la manie de notre mission, de notre œuvre qui me sauve.
Saffi part avec Alex<andre> je pense samedi.
Vous avez beaucoup gagné de n’avoir pas vu Saliahas.
Votre vieux ami
A.
J’envoie 600 fr. — payez les <dessus> 412 à Fr<œlich> — et le reste restera pour vos dépenses.
Перевод
22 августа 1865. Женева.
Дорогой друг,
— как сейчас, так и в будущем. Некоторые частности мы оцениваем по-разному — но не будем убеждать друг друга. Я отлично знаю, в чем вы правы — в ваших возражениях Александру и Тате — и знаю также, в чем их правота. Оставим это — вообще говоря, люди ожесточаются более всего из-за мелочей — и упускают из виду главное.
Вам очень хорошо известно, чего я хотел, — это вашей совместной жизни с Ольгой и школы. Зачем вы говорили и повторяли мне, что Ольгу следовало бы оставить в пансионе Фрёлиха — ведь это наперекор вашему желанию. Дело сделано. Но я неизменно придерживаюсь одного и того же мнения — и я разрешаю вам, не ставя никаких условий, в случае болезни или необходимости взять Ольгу к себе.
Всякий раз, когда вы сочтете это необходимым, пишите мне, и я приеду с первой же почтой.
Никогда — спросите Александра и Огарева — у меня не было намерения разлучить вас с Ольгой. И я удивлен, что вы предоставили мне свободу действовать (более того, вы способствовали) — отдать ее в пансион. Это не упрек, честное слово. Но все это огорчает меня.
Почему вы не поместили Ольгу в свою комнату? — Хотите, я напишу письмо Фрёлиху?
Основное, что меня беспокоит, это ваше здоровье — в связи с пребыванием в Берне. Я найду для вас в Монтре, в Веве комнату в шале. Dann und wann können Sie nach Bern gehen, dann ich, Tata... Ohne Sie weiss ich gerade jetzt nicht was ich machen werde[176].
Я не поеду на Конгресс — он мне кажется банальным. Но я приеду в Берн потом — я хочу себе оставить время для большой статьи.
И вы могли подумать, что я не в силах понять глубину вашего горя? — Будьте уверены, что, сам испытав горести, я вполне могу понять горечь страждущего сердца. Бывают минуты, когда меня охватывает глубокая печаль. Болезнь Огарева, судьба Лизы (которую он имеет полное право называть дочерью), болезненная раздражительность Натали, невозможность создать для Таты артистическую атмосферу, что-то жесткое в Александре.
О — dear Miss[177] — не завидуйте мне, только возможность отвлекаться — и труд, постоянная мысль о нашем назначении, о нашем деле спасает меня.
Саффи едет с Александром, я полагаю, в субботу.
Вы много выиграли от того, что не видали Салиас.
Ваш старинный друг
А.
Посылаю 600 фр. — из них 412 заплатите Фрёлиху — а остаток вам на расходы.
Примечания
е siècle. Malwida de Meysenbug (1816—1903). Paris, 1932, p. 201.
... чего я хотел, — это вашей совместной жизни с Ольгой и школы was ich machen werde. — О колебаниях и опасениях Герцена, вызванных помещением Ольги в пансион Фрёлиха, и о надеждах, которые он в этой связи возлагал на М. Мейзенбуг, см. в письмах 70 и 84.
Я не поеду на конгресс — он мне кажется банальным. — Речь идет о Международном конгрессе социальных наук, который открылся в Берне 28 августа 1865 г.
... я хочу себе оставить время для большой статьи. — Очевидно, речь идет о «Письмах к путешественнику».
— А. А. Герцен должен был вернуться во Флоренцию, А. Саффи намеревался присоединиться к нему (ср. письмо 90).
Вы много выиграли от того, что не видали Салиас. — См. письмо 84 и комментарии к нему.
… Без вас именно теперь я не знаю, что делать (нем.). — Ред.
[177] дорогая мисс (англ.). – Ред.