Герцен Александр: Герцен А. И. - Мейзенбуг М. и Герцен О. А., 2 июня (21 мая) 1869 г.

Comme vieux seccatore et disputeur je commence par la partie dans laquelle je suis absolument d'un avis contraire avec vous pour finir par les bonnes choses — dans lesquelles nous sommes d'accord.

1^e. Je m'oppose fortement à toute cure minérale pour Olga. Elle a besoin d'eau froide, de grand air, de la diminution des flanelles — et pas du tout de médicamentation. Ramollir un organisme faible, l'habituer à l'effet des eaux minérales — certes n'est pas le moyen de faire d'elle une femme-citoyenne. Oh le vieux monde... le vieux monde — je vois sa griffe partout.

2. En général — pourquoi voulez-vous prendre Olga avec vous en Bavière. Rien de plus artificiel et fainéant — que la vie aux eaux. A mon avis elle pourrait très bien rester un mois avec Tata. Pesez le pour et le contre — et choisissez ce que vous dictera non un sentiment très bon en soi — mais l'amour intelligent. Pour l'avenir moi je n'ai rien décidé — le climat froid me va beaucoup mieux, je me sens mieux qu'à Nice (il fait un froid très intense tout le temps que nous sommes à Genève). Je voudrais rester à Genève mais il y a mille inconvénients et j'essaierai Bruxelles. Il est grandement temps — et c'est enfin un besoin de mon cœur, de mon caractère de faire tomber tous les masques inutiles et de dire à Olga — la vérité sur Lise (je prie une chose, c'est de me laisser l'initiative). Sommes-nous des hommes libres — ou anciens esclaves — affranchis et timorés. Sous ce rapport Ogareff donne un exemple. Eh bien, que les gens qui pensent autrement s'en aillent. Au reste, les nouvelles idées font un progrès immense — et en Russie plus qu'ailleurs.

Si je victime encore un hiver (comme sacrifice d'amitié et de reconnaissance pour vous) — je suis sûr que vous ne me demanderez pas plus. La parenté, la famille — tout cela n'est que le soudage extérieur — mais l'identité et la sympathie des idées — est le lien véritable, et il ne se communique pas comme le télégraphe à distance. Au reste, vous savez tout cela.

Tata ou Alex<andre> peuvent te faire l'avance de 120 fr. — (et ajouter encore 20 que tu as demandés par Tkhorz<evsky>). C'est si difficile d'envoyer continuellement des petites sommes. J'enverrai après à Alexandre. (Aussi Panofka peut attendre.)

Ton portrait, celui avec les cheveux ébouriffés a presque réussi, tu as l'air bien portante — et c'est pour cela que je te prie de t'abstenir de toute médicamentation, fumigation, vaporisation, inhalation et toute autre allopathisation... les meilleurs médecins savent tanto poco... ma non troppo <...>[218]

à-fait décidé — si j'irai avant à Bruxelles et après à Vichy — ou vice versa. Dans tous les cas les lettres peuvent être adressées à Ogareff[219].

Тутс очень забавен — перенимает все, что делает Лиза.

Пиши ей на досуге, она очень любит и довольна. За портрет она и N<atalie> благодарят.

(BN). На автографе несколько позднейших отметок М. Мейзенбуг (по-французски) — см. ниже.

Я решительно возражаю против всякого лечения Ольги минеральными водами. — На полях автографа позднейшая отметка М. Мейзенбуг: «Это был просто совет поехать в Крейцнах».

— а вовсе не лекарства. — Позднейшая надпись М. Мейзенбуг: «Преувеличение насчет фланели, лекарств и пр.».

... почему хотите вы взять Ольгу с собою в Баварию? — К этим словам М. Мейзенбуг впоследствии приписала: «Слушать „Rheingold“» — т. е. оперу Р. Вагнера «Золото Рейна».

... сообщить Ольге правду насчет Лизы... — См. письмо 109.

Огарев в этом отношении дает пример. — Огарев писал Герцену 27 мая 1869 г.: «... всего проще, чище и лучше, чтоб я с тобой сказали Лизе теперь, чем чтоб она услыхала что окольным путем, который нас перед нею поставит в дурном свете <...> Что касается до того, каким образом узнают развязку узла посторонние — ну их! <...> Как и кто узнает в России — и об этом я не вижу нужды беспокоиться» (ЛН, т. 39—40, стр. 557—558).

Приложенный листок... — См. предыдущее письмо.

[219]

2 июня 1869. Женева.

Как старый seccatore <надоеда (итал.)> и спорщик, начинаю с части, в которой придерживаюсь совершенно противоположного вам мнения, чтобы закончить приятными вещами — в которых мы согласны.

1. Я решительно возражаю против всякого лечения Ольги минеральными водами. Ей необходимы холодная вода, свежий воздух, поменьше фланели — а вовсе не лекарства. Размягчать слабый организм, приучать его к воздействию минеральных вод — это, конечно, не средство для превращения ее в женщину-гражданку. О старый мир... старый мир — повсюду различаю я его когти.

2. Вообще — почему хотите вы взять Ольгу с собою в Баварию? Нет ничего более искусственного и праздного, чем жизнь на водах. По-моему, она могла бы отличнейшим образом оставаться месяц с Татой. Взвесьте все за и против — и выберите то, что вам продиктует не только хорошее само по себе чувство — а разумная любовь. В отношении будущего я ничего не решил — холодный климат мне подходит гораздо более, я чувствую себя лучше, чем в Ницце (все время, что мы находимся в Женеве, стоят очень сильные холода). Мне хотелось бы остаться в Женеве, но существует тысяча неудобств, и я попробую Брюссель. Уже давно пора — и это стало для меня, наконец, потребностью сердца, потребностью характера — сбросить все бесполезные маски и сообщить Ольге правду насчет Лизы (прошу только об одном — предоставить мне первый шаг). Свободные ли мы люди — или бывшие рабы-отпущенники, исполненные робости? Огарев в этом отношении дает пример. Что ж, пусть инакомыслящие убираются прочь. Впрочем, новые идеи совершают огромный прогресс — и в России больше, чем где-либо.

— я уверен, что большего вы от меня не потребуете. Родственные связи, семья — все это только внешняя спайка, и тождество и идейное сочувствие — это подлинное связующее начало, и оно не передается на расстояние, как по телеграфу. Впрочем, вам все это известно.

Книги будут отправлены к Моно.

Addio.

Carissime cantatrice <Дражайшая певица (итал.)> и Ольга,

Тата или Алекс<андр> могут выдать аванс в 120 франков (и добавить еще 20, о которых ты просила через Тхорж<евского>). Непрерывно посылать маленькие суммы так затруднительно! Я отошлю потом Александру. (Также и Панофка может подождать.)

Твой портрет — тот, что с растрепанными волосами, — почти удался, у тебя здоровый вид — и поэтому я прошу тебя воздержаться от всяких медикаментаций, фумигации, вапоризаций, ингаляций и всей прочей аллопатизации... лучшие врачи знают: tanto poco... ma non troppo <немножко... но не слишком (итал.)> <Далее автограф поврежден. — Ред.>

<андра> и Таты.

Я еще не совсем решил — поеду ли я сначала в Брюссель, а затем в Виши — или же vice versa <наоборот (лат.)>. Во всяком случае, письма можно адресовать Огареву.

— Ред_.