191. М. К. РЕЙХЕЛЬ
9 октября (27 сентября) 1869 г. Париж.
9 октяб<ря> 1869. Paris.
Hôtel du Louvre, № 328.
Тата переслала мне ваше письмо. Я едва могу верить тому, что там сказано о Егоре Иванов<иче>. Как же он растратил свои домы, зачем их закладывал? Это из рук вон. Что я могу тут сделать, послать тысячу, другую фр<анков>? — Нельзя ли напомнить Тат<ьяне> Петр<овне>, чтоб она отдала ему долг, взятый у меня в Лондоне? Впрочем, мне кажется все это преувеличенным. Насчет того, что я бы мог возвратиться, — это вздор (сверх того, я и не собираюсь), но, вероятно, Тате отдали бы именье или доход. Надобно рискнуть — я почти уверен, что ее даже выпустили бы, — но почти. Об этом стоило бы разузнать.
Я думал было поселиться года на два здесь, но вряд возможно ли это. Дороговизна убийственная. С вашего времени — все удвоилось.
— но задумался. Вообразите, что этаж дома за Люксембургским садом с 5-ю большими спальнями, без мебели — 6500 фр. В chambres garnies[316] меньше 10 фр. в день и думать нечего — с плохой едой. — Пока я здесь с Лизой и Н<атальей> Ал<ексеевной>. Хотя я никогда с вами об этом не говорил — но я полагаю, вы знаете, что Лиза — моя дочь. Все это хранилось в тайне по общему соглашению и ввиду русских родных. Ог<арев> первый знал всё — все было откровенно и чисто, и наши отношения скорее теснее сблизились от общего доверия, чем потряслись. Но мне под конец стало тяжело, что вы и пять, шесть близких людей — или не знаете или думаете, что я не доверяю, скрываю. Вот почему я и пишу об этом. Лиза развивается необыкновенно талантливо — у ней резко сильные способности, и, конечно, в Париже для всех ресурсов нашлось бы больше — но вряд хватит ли возможности.
Сегодня едет Dr Боткин отсюда. А ведь Ад<ольф> Фогт сильно увеличил мою болезнь. Опять делали разложение — и опять сахару оказалось очень мало. Я его видел вскользь в Амстердаме, он обещал зайти — и не зашел. Может, он был недоволен, что я бранил Швейцарию за гнусные поступки с Оболенской, за подкупленных адвокатов и жандармов. Я в Париже это дело поднял — но наши революционные утяты и бараны ничего не умеют делать — и пропустили все сквозь рук.
Не хотите ли съездить с Татой к Егор Иванов<ичу>, привезите его сюда, только в другой город. А то мы через пять дней надоедим друг другу.
Прощайте. Черкните строку. Адр<ес>: Paris — Hôtel du Louvre, № 328, все же до 1 ноября останусь здесь.
А каков Bakounine — отличается на всех соборах.
Примечания
(ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Л XXI, 500-501.
Письмо М. К. Рейхель, на которое отвечает Герцен, неизвестно.
— См. комментарии к письму 188.
... Pakounine... — Очевидно, Герцен имитирует чье-то произношение фамилии М. А. Бакунина.
... отличается на всех соборах. — Герцен имеет в виду выступления М. А. Бакунина на конгрессах Лиги мира и свободы и I Интернационала.
[316] меблированных комнатах (франц.). — Ред.