8. А. А. ГЕРЦЕНУ
16 <4> января 1869 г. Ницца.
Рукой Н. А. Герцен:
16-го января 1869 года.
Я была очень рада узнать, что вы совсем не там живете, где я предполагала, где-то за Poggio Imperiale, в клетчатой вилле Маттеуччи — а у самой Porta Romana. Благодаря твоему плану и подробному описанию Терезины, я ясно понимаю ваше помещение, и мне кажется, что все удобно, хорошо и просторно. — Когда мои пятны исчезнут, я воспользуюсь вашим приглашением и сама привезу рубашечки — покаместь Папаша мне раз десять в день повторяет: «И думать нечего, что я тебя отпущу, с этим лицом, — это ни на что не похоже». Неужели ничего нет, что могло бы ускорить «отъезд этих незваных красных гостей»? Мне было очень досадно, что Гуго Шифф роздал фотографии поодиночку — it spoiled the best part of the fun, — he ought to have waited until you would all meet again on some occasion or other[8]. Я получила длинное письмо от него и отличную фотографическую карточку с очень забавным и милым стихотворением, — пожалуйста, поблагодари его хорошенько от меня.
Саша, объясни мне, пожалуйста, — в чем состоит процесс «рассеяния»? Что делается с нашими рефлексами? — Путаются ли депеши в самом бюро, т. е. в мозгу нашем, или перегоняют друг друга во время путешествия? Мне кажется, что малейшее внешнее впечатление имеет свой собственный бюро, не правда ли? А то как же себе объяснить, что человек иногда теряет вдруг способность употреблять известного рода слова, как, напр<имер>, существительные или глаголы. Ведь это бывает после паралича? — Где же начипается процесс рассеяния?
Если хочешь побольше узнать о нашем житье-бытье, отправляйся к Malibus — я ей кое-что рассказываю — зная, что она вам передаст, а что ты, милый Саша, иногда забываешь.
16. Суббота.
— неосторожность была в том, что ее перевели вверх слишком скоро. Жду доктора — на этот раз я послал за Реманом (бывший Dr <ого> князя) — нельзя решить, то ли это или корь. — Послезавтра я пишу Ольге и Мальвиде — от них узнаешь дальнейшее. Скучно. Я готов бежать из Ниццы.
Рукой Н. А. Тучковой-Огаревой:
Давно собираюсь писать к тебе и все не удается, а мне так хотелось пожать твою руку за твои дружеские слова в письме к Герцену. Да, Саша, болезнь Таты, страх за нее показали мне самой, сколько я ее люблю, и, может, она сама увидела это во время болезни. Теперь, кажется, кончено со всеми болезнями, только метки на лице Таты еще надолго; мне не верится, что это была ветряная оспа. Не знаю, что у вас, а у нас зима гораздо суровее прошлых зим.
наследнике мебели; Лиза тоже очень им занята, собирается нам помогать шить, но отчасти с эгоистической целью, она думает, что если у Терезины будет несколько детей, то она ей может уступить хоть одного — по этому поводу Лиза собирается писать к Терезине, потому что если теперь не объясниться, то, пожалуй, Ольга попросит.
В наше захолустье на днях приехал Вырубов — Герцен и он страшно спорят об Р<оссии> и Ф<ранции>, это, должно быть, вечный спор будет между ними, никто не уступает, никто не убеждается. Вырубов привез из Парижа свой vélocipède и хотел похвастаться своим талантом перед нами, но, к несчастью, мы живем в таком странном переулке, что решительно опасно встретиться с каретой.
Поцелуй за меня Ольгу, кланяйся М<альвиде>. Дай твою руку.
Читал ли ты письмо S<tuart> M<ill> к русским женщинам?..
Примечания
Печатается по фотокопии с автографа (IISG). Л XXI, 274 (без текста Н. А. Герцен).
Послезавтра я пишу Ольге и Мальвиде... — Эти письма Герцена неизвестны.
... письмо S<tuart> M<> к русским женщинам?.. —Открытое письмо «Дамам-организаторшам высшего образования в С. -Петербурге» от 18 декабря 1868 г. (см. его текст в кн.: В. Стасов. Н. В. Стасова. СПб 1899, стр. 202—204).
[8] это испортило лучшую часть шутки — он мог бы подождать, пока вы все снова встретитесь по тому или иному случаю (англ.). — Ред.