<ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ СТРОКИ ОТКРЫТОГО ПИСЬМА ЖЮЛЮ БАРНИ>
et recevez mes desires sincères pour la réussite la plus large, la plus pratique de l’œuvre que vous inaugurez.
3 sep<tembre> 1867. Nice.
_____
ПЕРЕВОД
и примите мои искренние пожелания самого широкого, самого практического успеха придпринятому вами делу.
3 сен<тября> 1867. Ницца.
Примечания
Печатается по автографу (ЛБ). «Un fait personnel» (см. наст. том, стр. 739).
_____
Отказ Герцена участвовать в работах Женевского конгресса Лиги мира и свободы, подробно обоснованный им в статье «Un fait personnels (см. наст. том), был разъяснен также в его открытом письме к председателю учредительной комиссии Конгресса, Жюлю Барни. Письмо это остается неизвестным, сохранилось только несколько приводимых здесь заключительных строк.
30 августа 1867 г. Огарев писал Герцену из Женевы: «Третьего дня встретил Барни, который непременно требует, чтоб ты приезжал на писсовую конгрессовку (она имеет быть 9 сентября), — говорит, что все твои друзья будут, даже Гарибальди» (ЛН,т. 39-40, стр. 466). 3 сентября Герцен сообщил Огареву: «Я пишу к Барни и влагаю письмо; ты при пакете его и пошли <...> ».
Декларация Герцена, как явствует из даты, обозначенной после заключительных строк автографа, была закончена в тот же день. 5 сентября Герцен писал Огареву. «Я рад, что послал Барни письмо и если бы он отвечал; я рад писать второе — и даже для печати. Нам надобно себя поставить в противоположность с глупыми обвинителями».
Барни не только не напечатал декларацию Герцена, но даже не огласил ее на заседании, предполагая, вероятно, что она сделает еще очевидней неудачу Конгресса.
14 сентября Герцен сообщал сыну: «Женевский конгресс, кажется, лопнул без пользы, и чуть ли не Гар<ибальди> виноват. Подробностей я еще не знаю (письма почти вовсе не доходят со времени Конгресса или дня через четыре). Бакун<ин> и Огар<ев> вице-президентами; Бак<унин> говорил речь; я не доволен ею (читал, впрочем, только сокращение); я написал Барни объяснительное письмо, почему не приехал. Со временем напечатаю; это будет черта. Я нахожу, что мы в ложном положении с запад<ными> демократами, и до объяснения работать вместе не можем». В ответ на неоднократные запросы Герцена, почему Барни игнорирует его письмо, Огарев писал 14 сентября: «Барни играет в труса. Почему он ничего не сказал о твоем письме, — не знаю» (ЛН, т. 39-40, стр. 473).
«К Женевскому конгрессу он отнесся еще отрицательнее. Хотя он одобрял мысль этого сборища радикалов всех европейских стран и записался в число сочувствующих, но, несмотря на все мои просьбы и увещания, в Женеву не приехал. Свое намеренное отсутствие он объяснил в письме к председателю учредительной комиссии Барни и пространнее в заглавной статье первого номера французского „Колокола˝». (Г. Н. Вырубов. Революционные воспоминания. — «Вестник Европы», 1913, № 1, стр. 65—66).
Подробнее о позиции Герцена в отношении Конгресса Лиги мира и свободы см. выше, в комментариях к статье «Un fait personnel».