22 (10) апреля <1869 г.> Флоренция
Il via del Presto S. Spirito
Флоренция 22 апреля
Дорогой друг, ну и шутку вы с нами сыграли. Только из письма Таты 1 мы узнали, что не увидимся с вами этим летом. Вы мне писали, что, во всяком случае, мы соединимся навсегда в начале мая 2, оставалось лишь решить вопрос о месте; потом вы говорили мне по меньшей мере о шести месяцах — с июня до ноября, и соглашались с моей мыслью о Лугано, и именно поэтому я совершенно простодушно говорила, что для Ольги было бы лучше не прерывать свои занятия для поездки в Геную до начала летних каникул и, в связи с этим, об общем соединении. Потом вы мне написали, что вам нужно позже ехать в Брюссель, но я не знала, был ли это приговор на разлуку, продолженную до бесконечности. Я верила, что в июне мы соединимся в Генуе, Лугано или в другом месте. В конце концов — пусть все свершится по вашей воле и исполнится по вашим пожеланиям.
от учеников, которые желали платить, обладали хорошими голосами, но не талантом. Я представляю Ольге полную свободу написать вам самой о своем пении и своей поездке в Геную. Если вы хотите, чтоб она ехала, я не скажу ни слова против. Я считала своим долгом отнестись всерьез к ее способностям к пению, чтобы представить ей все преимущества, какими располагает талант — само его наличие, развитое до совершенства, так что она могла бы не просто петь и наслаждаться этим, но даже, в случае нужды, учить пению и иметь таким образом прочную уверенность в возможности зарабатывать свой хлеб, если судьба заставит. Думаю, что именно в этом состоит новая мораль, которой мы желаем для женщин, — их экономическая независимость. В этом секрет личного достоинства. Вот почему я настаиваю на пении, которое, как мне кажется, более всего привлекательно для Ольги. В то же время это настолько просветительное, насколько эстетическое средство, которое в этом отношении тоже более всего подходит Ольге. Теперь это нисколько не мешает тому, чтобы позднее она посвятила себя медицине, если у нее появится такое серьезное желание, когда созреют ее физические данные и характер. Если она будет первоклассной певицей и станет концертировать, как, например Полина Лев<ицкая> 4, она за короткое время компенсирует все расходы на уроки Панофки — и даже в этом отношении ничего не будет потеряно.
Теперь, если вы придерживаетесь мнения, что нужно продолжать уроки еще в течение года (потому что через год Ольга, судя по ее теперешнему состоянию, сможет стать прекрасной певицей), — посмотрим; если Панофке удастся основать тут школу пения, мы могли бы остаться здесь на следующую зиму, и это было бы намного дешевле, чем частные уроки. Если же П<анофка> вернется в Париж, мы тоже поехали бы в Париж, чтобы продолжить с ним занятия.
И по этой причине я очень сожалею, что вы не приедете, чтобы послушать Ольгу и самому судить. Я сожалею и по множеству других причин, что вы не приняли мое предложение провести здесь на вилле апрель и май вместе со всеми. Вы могли бы увидеть, что такое Флоренция весной, прослушать разные уроки Ольги, чтобы понять, понравятся ли они вам и <подойдут ли> для Лизы; вы могли бы, наконец, присутствовать на лекциях Алек<сандра> и Шиффа, что доставило бы вам удовольствие, потому что они действительно прекрасны. В воскресенье маленький Шифф стал поистине великим. Он прочел великолепную популярную лекцию о возможности изменения времени, которое требуется мысли для перехода от ощущения к действию, и пришел к выводу, что интеллект, как и все, что можно измерить временем и пространством, подчинен, как и все существующее, законам, царствующим в природе. После этого он поднял перчатку, брошенную ему Ламбрускини, и сказал, что считает своим долгом, как ученый и гражданин, протестовать против манеры смотреть на все с академического высока; что наука не может оставаться под опекой такого узкого мировоззрения, основанного на баснях; что мы воюем и желаем сражаться с духовным оружием “черной банды”, которая начинает поднимать голову, что единственное святое оружие — это дух гуманности и что наука, далекая от того, чтобы оттолкнуть народы, в противоположность им, пишет на своем знамени только великую цель: “свобода, равенство, братство”. Маленького человека, чей голос звучал, а глаза блистали, приветствовали бурными овациями, а лица различных профессоров, друзей Парлаторе, людей вроде генерала Кадорна, находившегося как раз напротив меня, и др., выражали ужасный гнев 5.
Зал был битком набит, а эффект получился двойной: потому что никто не ожидал подобной выходки от маленького Шиффа, обычно столь строго научного (кроме нас — мы-то его знаем). Говорят, что Ламбрускини болен, может быть, от бешенства. До сих пор ни одна газета не осмелилась заговорить об этом, но они наверняка не упустят случая подраться и попытаться что-то сделать. Только католические газеты нападают на Алекс<андра> 6, громоздя самые грубые оскорбления. Мне нужно закончить скандальной статьей в “L’Armonia” (антикатолической) 7, чтобы перейти к Криспи 8 и спросить, можно ли возбудить против них процесс о диффамации и заставить их уплатить несколько тысяч франков.
В конце концов, это сражение идет хорошо, на следующий день парламент проголосовал большинством в 200 голосов за подписку в пользу молодых священников, католическая партия осталась в жалком меньшинстве. Возможно, однако, что они еще будут мстить Шиффу и Алекс<андру>. Но удар нанесен, и речь Шиффа была актом гражданского мужества тех, кого принимают в расчет. Вы это напечатаете. При всех преимуществах Парижа, Лондона, Берлина, там такая речь была бы невозможна. В Лондоне Шиффа побили бы камнями за атеизм, в Париже и Берлине его тотчас же уволили бы и отдали под суд. Но при всем этом, вы нас презираете, как узкий кружок и бессильную среду.
Привет Н<атали> и Лизе. Полагаю, что Тата уехала.
Примечания
Публикуется впервые (было неизвестно — см.: Летопись, V. С. 211). 25 апреля 1869 г. Герцен получил это письмо, о содержании которого сообщал в письмах к А. А. и Н. А. Герцен, написанных в тот же день (ХХХ, кн. 1, 94, 95). Тогда же он писал Огареву: “От Мальвиды сегодня письмо, которое и посердило меня, и рассмешило, — премудренная каша — человеческий мозг” (ХХХ, кн. 1, 98). В ответном письме (хранится в Парижской национальной библиотеке — BN, см.: Летопись, V. С. 211) Герцен предлагал Ольге и Мейзенбуг переехать в Париж без всяких условий и высоко оценивал деятельность М. Шиффа.
Год написания в оригинал Мейзенбуг вставлен позже, карандашом, неустановленной рукой.
“Мальвида <...> с огорчением говорит о переписке, о Генуе, жалуется, что мы все так неясно пишем или писали, что понять нельзя дело; она с изумлением увидела из моего последнего письма, что мы совсем не будем вместе (т. е. с тобой) летом. Ольге хотелось бы ехать к тебе в Геную, но, по-моему, говоря откровенно, это ни к чему не послужит, кроме удовольствия видеть друг друга” (ЛН. Т. 99, кн. 2. С. 464. См. также с. 485).
2 16 марта 1869 г. Герцен просил Мейзенбуг о возможности провести “часть лета” вместе (ХХХ, кн. 1, 61). Планы встреч, поездок Мейзенбуг, Герцена, его детей, их соединения под единым кровом постоянно менялись. 22 апреля того же года Герцен писал Ольге: “Вы снова перещеголяли меня в своих проектах путешествия — <...> вам остается лишь двинуться в Париж — или даже в Брюссель” (ЛН. Т. 99, кн. 1. С. 236).
3 Письмо неизвестно. Герцен получил его, но считал, что оно “ничего не значит” (ХХХ, кн. 1, 95). Об ответном письме Герцена см.: Летопись, V. С. 211.
4 Полина Левицкая — певица, родственница Герцена, дочь С. Л. Левицкого.
5 В письмах к сыну и Огареву Герцен оценивал “подвиг” М. Шиффа, прочитавшего 18 апреля 1869 г. “героическую лекцию” и “прямо и открыто” бросившего “перчатку клерикальной партии”: “Один святой дух в науке и есть — это разум человеческий...” (ХХХ, кн. 1, 94). Лекция “О мерилах ощущения и движения” (“Sulla misura della sensazione del movimento”) была выпущена во Флоренции М. Шиффом в 1869 г. отдельной брошюрой. Сенатор граф Р. Ламбрускини и Ф. Парлаторе — профессора, выступали против теории А. А. Герцена, защищавшего дарвиновское учение о происхождении человека от обезьяны и полемизировавшего с ними (см.: ХХХ, кн. 1, 74, 82, 363, 364—365, 384—385 и др.).
“О родстве между человеком и обезьяной”, прочитанной во Флоренции, в королевском Музее естественной истории 21 марта 1869 г., нападки и клевета (диффамация) клерикальной партии в прессе усилились. См.: ЛН. Т. 99, кн. 2. С. 467. О завязавшейся полемике вокруг лекций А. А. Герцена см. в статье Л. И. Матюшенко — там же, с. 291—293, а также в кн. 1, с. 231 и др.
7 Статья в “L’Armonia” не обнаружена.
8 Личность не установлена.