Герцен Александр: Варианты. Вильям Пен

Они – служители Ваала, не

Христа. Позор на них, на фарисеев.

Мы помогли им иго папства свергнуть, –

Нужна была тут грудь власатая

И жесткая рука простолюдина;

Тогда ласкали нас… А вышло что ж?

Себе они искали прав, искали,

Чтоб им из десятины беззаконной

Дележки с Римом не чинить, а брать себе!

Теперь не нужны мы, опять мри с голоду,

Простолюдин! Да будет ли конец

Безбожному такому безобразью?

Я давеча сказал: тяжел нам крест

Господь на наши рамена кладет.

– он благ, он сына своего

Единородного на землю посылал

К нам, бедным, неимущим;

Людскими тот руками крест поставлен,

На глупости он нашей водружен

Антихристом в овечьей шкуре.

Господь ждет пробуждения сынов,

И утро скоро, скоро уж займется,

Уж петухи не раз кричали громко

Имел над божиим созданьем он?

Все эти лорды, сиры, камергеры, –

Лакеи подлые и больше ничего.

Награбили откуда денег тьму такую?

Пол государственных доходов,

Исторгнутых с клоками мяса

У бедняков, у поселян, им в дар

Идут, а на два пенса пользы нет

От всех… Я видел их житье-бытье

При Иакове, покойном короле,

Меня. Нам в голову с тобою не

Придет, что ежедневно делают

Они; мы покраснеем от рассказа

Об их богоотступной жизни.

А на другую половину денег

Солдат содержат, чтобы нас душили,

Чтоб лили кровь таких же христиан,

Как ты и я; ну, мудрено ль, что при

Таком премудром учрежденье

Мрет с голоду честной и добрый гражданин?

А представители Христа молчат –

Епископы, искариотские Иуды…

Дай пуританам помощь бог,

Они раскрыли их проделки.

Привел бы я сюда взглянуть

Вот ядовитые плоды от древа,

Растущего из внутренностей ада,

Которым хвастаетесь вы всегда?

В последний, может, раз ты слышишь

Простолюдина грубые слова,

Дай бог, чтоб ты когда-нибудь их вспомнил.

Наряд; смиренье подобает нам,

Мы братия одной семьи

Наряд, – от падшего нам ангела

Проклятое наследье он. Сидон,

И Тир, и Вавилон развратный

Виссоном и порфирой покрывались

И пали перед грозным Иеговой.

Смиренье подобает нам,

Зане мы братия одной семьи,

Которая зарежет больше братии?!

Вы христианами зоветесь,

А себялюбие, низкое и злое,

Царит во всех делах и направляет их

К корысти, алчности, стяжаньям,

Но что ужаснее, – все это

Насилье, рабство

Насилье, рабство в право возвели,

Страдали бы, согбенные работой?

Откуда взяли вы, что нет

Возможности именья поравнять

Иль их распределить законно?

Досель никто об этом не старался

И все владеют лишь по давности

– закон нелепый и безумный!

Когда ж насилье меру превосходит,

И бедный голос думает поднять,

Вы плахой, кровью, пыткой и цепями

Ответ даете угнетенным братьям!

Но ежели б вы вникли, лорд,

В науку права и «Corpus Juris» прочитали…

Но их ученые трактаты

В республиках ученых и хранились,

А это явный бунт, восстановленье

Плебеев, пролетариев против сената,

Восстановленье сына на отца,

За это diminution capitis^[321]

В законах даже децемвиров:

И где вы видели пример народа,

От ассирийской монархии древней

До наших дней, где б не было различья

Богатых с бедными, патриция

Что мне до этого за дело?

Все царства беззаконно начались,

И плод их беззаконен был,

И смерть лежала в их груди. Нам грех

Примеры брать с неозаренных светом;

Они на силе и корысти утверждали

Основу царств; на слове божьем мы

Должны бы были строить наши.

Однакоже, позвольте, сир, никто,

Ни Гуго Гроций, ни сам Макиавель,

Не сомневаются, что право римское

Предел есть высший…

Сомневаюсь я

Мы реки крови не польем, как Лютер, –

– женевский папа, гугеноты, –

Они не виноваты;

Вот состояние, в котором держат их!

Они не виноваты, грубость их,

Как у детей, проста и безыскусна,

Скажи, скажи, мой сын, какая мысль

В твою запала огненную душу?

Я исповедь твою принять готов.

Настолько спросится судьей правдивым.

Конечно больше б сделать мы могли,

Но точно ль, не оттого ли плод наш мал,

Что малы сами мы душой и верой?

О, сколько нам еще работы

Сидеть сложивши руки никогда.

Его начнем мы воздвигать.

Его начнем мы воздвигать. Велик

Он будет, светел и обширен.

Петровской церкви в Риме больше

И краше всех соборов, колоколен.

Евангельской общины в новом мире?

Ведь римские и патриархи

Восточные о водворении мечтали

Христовой веси на земных началах,

И лишь наружный храм они кой-как

Создали; Лютер и Кальвин умом

Сион Христов соорудить хотели,

И он при них уж колебаться стал:

Небесной, детской, безусловной,

В апостолах которую мы видим;

А без нее нет веры истинной,

И нет любви, и нет надежды.

С иною мыслью ты поедешь, знаю я,

И потому будь осторожен,

Не погуби в начале самом мысль,

О, если так, отец

Я мысль свою не смею скрыть, –

Меня, как Моисея, не пускай

В обетованную страну.

Позволь мне путь лишь указать другим,

Достойным, чистым и невинным,

В пространном лоне океана

И с радостью взгляну, как надо мной

Закроется прозрачная стена, –

Тогда я совершил мое земное,

Примечания

320. См. комментарии. стр. 508.

321. лишение гражданских прав (лат.). – Ред.