ГРАФ СТРОГОНОВ, ШПИЦРУТЕНЫ И ШТАБС-КАПИТАНША БАРАНОВА
Вот что нам пишут в пополнение помещенного нами в прошлом листе «Колокола» о бесчеловечном вмешательстве одесского Строгонова в дело о Кандыбе.
Еще в прошлом году граф Александр Григорьевич Строгонов почувствовал потребность с своей стороны заявить что-нибудь в пользу крестьян, об улучшении быта которых все хлопочут, именно — он хотел ввести наказание их шпицрутенами. Он предлагал, чтоб крестьян за все преступления и проступки против помещиков, в видах охранения государственного спокойствия, судить не обыкновенным граждански-уголовным, а военным судом и наказывать не розгами или плетьми, а шпицрутенами; что при настоящем порядке рассмотрения дел о подобных преступлениях не явственно для крестьян вмешательство в дела суда правительства (1); между тем как военный суд более других судов удовлетворяет необходимости, при настоящей приготовленности крестьян к свободе, рассматривать с надлежащим беспристрастием подобные дела и часто соображать такие обстоятельства, принятие которых не входит в круг обязанностей судебных мест (2). К счастию, в это время Ланской и даже Сухозанет пришли к совершенно противуположному убеждению, они нашли, что лица гражданского ведомства вообще не следует судить военным судом, и ходатайство графа Строгонова оставлено без последствий.[104]
Каков Аракчеев! И какое счастье, что бодливой корове бог рог не дает! Его мы не зовем под обыкновенный суд, его мы зовем под верховный суд России потомства, истории! Да, дети, юноши, не забудьте, что в 1859 году нашелся в России человек, принадлежащий к хорошему роду, получивший образование, бывший в связях с декабристами, живший несколько лет за границей и который, при первом теплом ветре, обещающем нам весну, нашел в своей черной душе не только развратную мысль об увеличении телесных наказаний, но нашел силу, цинизм ее высказать, ее предложить.
Читая о лицах, которых человеческая кровь пьянила, которые наслаждались пытками, изобретали их, смотрели на судороги смерти, вслушивались в крики боли, читая о них в летописях Тацита, в сказаниях об инквизиции, вы верно думали,. свободно вздыхая — как после кошмара, — что таких людей больше нет. Вы ошиблись.
Посмотрите же на Строгонова, не забывайте черты этого человека, он предложил в России усилить телесные наказания крестьянам в 1859 году!
Отчего? Оттого, что он помещик, а помещик привык, как мясник на бойне, к истязанию людскому, к воплю, к синим пятнам и к бледному челу засеченного, который только его! стращает судебной ответственностью!
Вот выписка из следствия о бесчеловечном поступке жены штабс-капитана Барановой с находившейся у нее в услужений крепостною девушкою отца ее Елизаветою Андреевою. Эта Баранова заслуживает стоять между Кандыбой и Строгоновым.[105]
Елизавета Андреева показала, что Баранова, чтобы заставить ее возвратить взятый ею носовой платок, посадила ее 15 января 1859 года в кухне на плиту, при чем была горничная Татьяна Аполлонова; что, почувствовав сильную боль, она соскочила с плиты и, отыскав платок, получила еще от госпожи три удара по лицу.
Из отзывов конторы больницы для чернорабочих видно, что у Андреевой оказались при осмотре ее в больнице сильные обжоги на седалищных местах.
Находящиеся при Барановой другие крепостные люди Азарьева — Татьяна, Ненилла, Наталья и Петр — объявили, что барыни их 15 января вовсе не было в кухне; причем первая добавила, что сама видела, как Андреева, неизвестно для чего, села на плиту и обожглась. Но впоследствии Татьяна созналась, что Баранова действительно приказала Андреевой сесть на плиту, и Петр сознался, что он слышал это приказание.
заставили некоторых из них лишить себя жизни: трое удавились, один утопился. Такое управление продолжается более 20-ти лет, и только по случаю происшествия с Елизаветою Андреевою Азарьевы удалены из имения и назначено формальное следствие.
Примечания
Печатается по тексту К, л. 57-58 от 1 декабря 1859 г., Стр. 482, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается на основании его письма к М. А. Маркович от 24 ноября 1859 г.: «Строгонов просил государя драть крестьян шпицрутенами. Ну, уж я отодрал его сиятельство за это! Прочтите в следующем «Колоколе». Включено М. К. Лемке (Л X, 169—170).
....в пополнение помещенного нами в прошлом листе «Колокола» ~ о Кандыбе. — См. в наст, томе заметку «Тот же граф Строгонов, плачущий на гробе сеченного Кандыбы».
... — История, рассказанная в заметке, получила широкую огласку. О ней упоминается и в отчете III отделения за 1859 г. «В С. -Петербурге, — говорится там, — жена инженер-штабс-капитана Баранова, имея в услужении крепостных людей своего отца, помещика Новгородской губернии Азарьева, подозревала девку Андрееву в краже и, вынуждая ее в том сознаться, посадила ее на горячую плиту. За это Баранова предана суду, а люди отправлены в имение владелтца» («Крестьянское движение 1827-1869 годов», Вып. I М., стр. 126). Ср. дневник В. Ф. Одоевского за январь 1859 г. (ЛН, т. 22-24, 1935, Стр. 92).
[104] (1) и (2) Из представления графа Строгонова министру внутренних дел.
«Правда ли?» об этом деле.