Августейшие путешественники

АВГУСТЕЙШИЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

I

Вдовствующая императрица

Со смерти Николая уничтожилось постыдное стеснение в праве русским, путешествовать за границей. Добрые дела редко проходят даром; едва Александр II отрезал веревку, на которой нас держал его отец, как собственная семья его воспользовалась больше всех дарованным правом — удободвижимости. Снова на всех дорогах в Европе (кроме английских!) показались великие князья, охотящиеся по немецким невестам, и бывшие немецкие невесты в русском переводе с патрономиальными именами. Снова вдовствующая императрица дала Европе зрелище истинно азиатского бросанья денег, истинно варварской роскоши. С гордостию могли видеть верноподданные, что каждый переезд августейшей больной и каждый отдых ее — равняется для России неурожаю, разливу рек и двум-трем пожарам. Снова всякие немецкие князья потащились mit Weib und Kind[4], начитавшись в Либиге в Молешотте о непитательности картофеля, на русские хлеба в Ниццу.

Александра Феодоровна, воcпитанная в благочестивых нравах евангелически-потсдамского абсолютизма и расцветшая в догматах православно-петербургского самовластия, не могла тотчас прийти в себя и найтиться после высочайшей потери. Ей было больно видеть либеральное направление нового императора, ее смущал злой умысел амнистии, возмутительная мысль об освобождении крестьян. Она с ужасом увидела, как эти величавые сваи, на которых держалась николаевская плотина (эти немецкие и русские Клейнмихели), покачнулись. Призрак, мучивший ее тридцать лет, снова восставал из рвов Петропавловской препости, из-под снегов Сибири и грозил пальцем во фригийской шапке. В самом деле, как было ей не трепетать, когда террористы и люди баррикад, вроде Ланского и Сухозанета, принимались за кормило судна, так ловко поставленного на мель ее покойником, что без англо-французской помощи его бы никто и не стащил. Предвидя 10 августа и 21 января, оплакивая николаевскую форму мундиров и великих сподвижников «незабвенного», императрица оставила революционный дворец и изволила проследовать в Берлин.

Там ее ждал новый удар, шедший от близкой руки. Королевственный брат ее, плохо различающий призвание полов и, сверх того, человек, зашибающий хмелем, вдруг пожаловал императрицу — отгадайте чем? — чином драгунского полковника. И вот ей пришлось на старости лет «снимать одежду черну» и нарядиться в костюм, о котором прусская газета говорит: «вполовину фантастический, вполовину драгунский!» Таким августейшим андрогином и вдовствующим драгуном предстала она перед корпус офицеров, который был тронут до слез, что и ожидать следовало от их звания немцев.

Что, если бы императрице с своей стороны назначить его самого, любезного и королевственного братца, — августейшей директрисой в Смольный монастырь? Посмотрели бы мы, как бы он явился на акт декольте с голыми руками и в рейтузах или в мундире бывшего Кайзер-Николаус регимента-полка, с крахмаленой юбкой с кринолинами и... брандебурами! Пусть бы он на себе примерил, что значит путать полы.

Это раскрыло глаза императрице, она с каждым шагом в Европе больше и больше переходит на нашу сторону и из императрицы-полковника становится гражданин-императрица. Простота завелась удивительная, никаких этикетов. Одним добрым утром является старый служивый; постучал в дверь, выходит кухарка. — «Кого вам?» — «Императрицу. Дома, что ли?» — «Как же, как же, пожалуйте в столовую, они укладывают драгунский мундир в чемодан». — Служивый идет. — «Помните ли императрица, как я вас в Потсдаме маленькую вытащил из воды в саду? — «Ах боже мой, точно, точно — вот истинно гора с горой не сойдется, а человек с человеком все же иное встретится». И она стала вспоминать, как Дон-Карлос, о счастливых днях «Аранхуеца» в Потсдаме. Что ей теперь Ланской и Сухозанет, что ей освобождение крестьян, — она соболезнует о польских судьбах Ломбардии, — дайте нам Капура и освобождение Италии.

Ну, разумеется, с такими мыслями в голове нечего было и думать проезжать Австрию. В ее лета подвергаться австрийскому преследованию, аресту, тюрьме, Шпильбергу, саrсеrе durо[5] — хуже всякого Мандта. Да и что такое Австрия? гнездилище рабства и абсолютизма, — то ли дело Швейцария.

Швейцария? эта страна без царя, — эта страна, в которой самые горы напоминают la montagne de 93 и время геологического террора, страна, в которой государственные преступники вроде Телля, этого Пестеля с большей удачей, считаются великими людьми; в которой говорятся открыто такие страшные и возмутительные вещи, что русское правительство сочло необходимым послать туда глухого Креднера посланником, чтобы он не набрался зажигательных теорий.

Все это старые предрассудки. — Die Вürgerin-Kaiserin[6] в Женеве, окружена толпами девушек с букетами, они делают ей книксен и поют Ständchen — für unsere Alexandrina[7], музыка и слова нарочно сочинены ad hoc каким-то германском поэтом, потерявшимся на Альпах[8].

Но в Пиэмонте она узко окружена не невинными девушками, а виновными возмутителями общественного порядка — Борромеи, Литта (почти то же, что Чарторижские и Потоцкие, находящиеся в эмиграции). Она берет на руки маленького Борромео и со слезами на глазах желает, чтоб он увидел скорее свою родину, что в переводе значит, чтоб скорее прогнали из Ломбардов законного императора — и его австрийцев.

Давно ли у Карла-Альберта был отнят русский полк, или, лучше, у полка было отнято имя Карла-Альберта, за то, что он, проведя целую жизнь в преступлениях и в своей запачканной трокадерской шинели, почувствовал недостойное помазанника божия угрызение совести и дал своему народу человеческие права. Покойник шутить не любил и слабостей не прощал. Но забыт «незабвенный», и его неутешная вдова весело пенит бокал и на шумном пиру сама провозглашает тост за конституционного короля Сардинии.

Скоро ли тост Маццини? Да не выпить ли за Кошута? Насолила же им Австрия!

Такова обаятельная сила русского самодержавии, что, я думаю, эти господа сделают со мной чудо, которое не в состоянии был бы совершить самый k. k. св. Непомук, — примирят меня с Австрией, которую я ненавижу как человек, как славянин, как друг Италии.

Но каков бы ни был либерализм сардинского двора, все же он не идет до уничтожения личной собственности и коммунизма; все же Ницца — не Икария Кабе. Опыт распространения communa bonorum[9] решительно не удался императрице. Какая-то англичанка наняла дом с садом, понравился сад императрице — она в него гулять; но англичанка говорит: «Позвольте, не торопитесь, сад я наняла не для высочайшего, а для собственного своего удовольствия, beg pardon, Mame![10]» да и дверь на ключ. Какова смелость! Она, верно, не знает, что в России ее послали бы солдатом на Кавказ или в каторжную работу лет на тридцать.

Демократически проводя время с разными пиэмонтcкими губернскими секретарями и советниками губернского ниццкого правления, наша православная протестантка поехала к папе римскому. Пий IX вспомнил молодость, как он сам служил офицером в Guardia Nobile, надел лучший подрясник и, как вежливый кавалер, приосанившись, сам отправился с визитом. Об их святом tête-à-têtе'e никто ничего не знает; быть может он просил императрицу перекрестить Русь в католическую, а может быть, объяснял пользу и выгоду своего открытия иммакулатного зачатия!

Особенно приятно нас поражает, что в Риме, в этом старом городе из всех старых городов, августейшая больная порхает, как бабочка. Мы, право, начинаем думать, что преданность и слепая любовь выдумали беспокойным и заботливым сердцем опасность, в которой находится здоровье императорствующей вдовицы, — где же доказательства? В Петербурге лет до пятядесяти она танцевала, одевалась, шнуровалась, завивалась. В Ницце — пикники, déjeunés flottants[11] на море, музыка, parties fines[12], — не знаю что. В Риме — туда-сюда, суета суетствий: старую ли штуку освещения св. Петра выдумают, или вечный жирандоль зажгут, — наша Александра Феодоровна тут как тут. Какую надобно иметь приятную пустоту душевную и атлетические силы телесные, какую свежесть впечатлений, чтоб так метаться на всякую всячину, чтоб находить zu himmlisch[13] — то захождение солнца, то восхождение ракет; чтоб находить удовольствие во всех этих приемах, grands levés, petits levés[14], представлениях, плошках, парадах, полковой музыке, церемонных обедах и обедах запросто на сорок человек, в этом неприличном количестве свиты, в этих табунах — лошадей, фрейлин, экипажей, штатс-дам, камергеров, камердинеров, лакеев, генералов, наших послов, идущих с Востока и Запада на поклонение, и не наших принцев, с своими durchlauchtige Gemahlinen![15] — Чье здоровье вынесет эдакую барщину!

Когда Николай был в Риме, ехавши от товарища по службе и друга своего короля неаполитанского, он делал смотр храму св. Петра, все нашел в порядке и написал на куполе: «Здесь я был такого-то числа и молился об матушке России». Хоть оно и не совсем уместно и вовсе не по форме было для главы восточной церкви беспокоить бога с чужой квартиры, но, видно, он молился усердно, да и не об одной матушке России, а и об матушке своих детей, и бог услышал высочайшую молитву!

А вы, мужички, платите — вам не привыкать стать.

Примечания

Печатается по тексту К, л. 1 от 1 июля 1857 г., стр. 8—9, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», за подписью: *** Автограф неизвестен.

Авторство Герцена устанавливается по следущему упоминанию в письме его к И. С. Тургеневу от августа 1857 г.: «Моя статья об имп<ератрице> Dowager <вдовствующей> до сих пор творит фурор». В письме к Н. М. Щепкину от 9 июня 1857 г. Герцен рекомендовал ему «трогательную статейку» «Августейшие путешественники».

Французский перевод статьи появился 27 июня 1857 г. в лондонской французской газете «Le Courrier de L’Еигоре» со cледующим предисловием от редакции: «Как жаль, что великий князь Константин во время недавнего своего путешествия по Западу удовольствовался тем, что отправился приветствовать королеву Англии, и не счел нужным доехать до Лондона: ему можно было бы там показать нечто более интересное, чем все виденное им в других местах, нечто такое, что он мог найти только здесь и что могло бы добавить прекрасную главу к его дорожным впечатлениям. Это нечто — русская типография г. Александра Герцена. Однако, хоть и будучи русским, великий князь Константин — прежде всего князь, и он предпочитает присутствовать при парадах флотов и армий, чем видеть наборщиков, выравнивающих свои ужасные маленькие буквы. Это понятно: пресса, когда она свободна, старается уничтожить могущество царей, поддерживаемое армиями, а русская типография в Лондоне свободна, совершенно свободна: наши читатели могут судить об этом по статье, перевод которой мы публикуем. Эта статья извлечена из новой газеты, которую начал выпускать г. Герцен. Газета носит название „Колокол” и вместе с журналом «Полярная звезда” образует арсенал, при помощи которого г. Герцен, представитель новых идей, столь же просвещенный, как и независимый, пробивает брешь в старом общественном порядке России. Это, следует признаться, оружие, несколько более опасное для дома великого князя Константина, чем пезаны, ланкастеры и пловучие батареи союзников. Имя Александра Герцена уже знакомо нашим читателям. Они смогут оценить по статье, публикуемой нами сегодня, манеру, с которой непочтительные русские подданные высмеивают своих августейших государей и государынь из семейства Николая» (см. ЛН, т. 63, стр. 798).

Герцен предполагал, вероятно, создать целую серию фельетонов под общим названием «Августейшие путешественники», представив сатирические очерки ряда членов царствующей династии. Вторым по порядку должен был явиться задуманный Герценом фельетон о великом князе Константине Николаевиче. Огарев и И. С. Тургенев отговорили Герцена от исполнения этого намерения. По этому поводу Герцен писал последнему в недатированном письме от августа 1857 г.: «Я до сих пор на тебя и Огар(ева) имею зуб за то, что вы дали мне абортив, когда я тяжел был Конст<антином> Николаев<ичем>. Cela nе se retrouve plus <Снова уж не осенит>».

«государь в Avenue Marigny» и «A lа portе» и печатает их в л. 243 «Колокола» под общим заглавием «Августейшие путешественники (статья вторая)» (см. т. XIX наст. изд.).

____

Со смерти Николая уничтожилось постыдное стеснение в праве русским путешествовать за границей. — Герцен имеет в виду отмену указа от 15 марта 1844 г. о выдаче заграничных паспортов. О содержании этого указа и об отношении к нему Герцена см запись в его дневнике от 30 марта того же года: «Никто ранее 25 лет не может ехать за границу, пошлины 700 рублей в год, паспорта выдаются только в Петербурге, жена без мужа не может ехать». Герцен рассматривал этот указ как вопиющее проявление «беззакония и безобразия» (см. т. II наст. изд., стр. 347). После революции 1848 г. выдача заграничных паспортов почти прекратилась.

... бывшие немецкие невесты в русском переводе с патрономиальными именами — Имеются в виду русские царицы немецкого происхождения, и в частности Александра Федоровна (Фредерика-Луиза-Шарлотта-Вильгельмина), принимавшие при вступлении в брак русские имена!

... немецкие князья потащились ~ на русские хлеба в Ниццу. — Зимний сезон 1856—1857 гг. императрица Александра Федоровна провела в Ницце. Здесь для нее были сняты три роскошные виллы. Одну из них — «Авигдор» занимала Александра Федоровна. Две другие предназначались для ее многочисленной свиты, состоявшей в основном из немецкой знати.

Александра Феодоровна, воспитанная в благочестивых правилах евангелически-потсдамского абсолютизма — Александра Федоровна была дочерью прусского короля Фридриха Вильгельма III.

... ее смущал злой умысел амнистии... — Речь идет об амнистии декабристам, участникам тайного общества братьев Критских 1827 г. и польского восстания 1830—1831 гг., провозглашенной в коронационном манифесте Александра II 26 августа 1856 г.

... когда террористы и люди баррикад, вроде Ланского и Сухозанета… — С. С. Ланской и Н. О. Сухозанет упоминаются в числе террористов и людей баррикад в ироническом смысле. С. С. Ланской вышел из Союза благоденствия задолго до восстания декабристов, а Н. О. Сухозанет, бывший в 1825 г. начальником гвардейской артиллерии принимал участие в подавлении восстания декабристов на Сенатской площади.

... принимались за кормило судна — В 1855 г. С. С. Ланской был назначен министром внутренних дел, а Н. О. Сухозанет в 1856 г. военным министром.

... без англо-французской помощи его бы никто и не стащил — Имеется в виду поражение России в Крымской войне, которое, наряду с другими причинами, заставило царское правительство встать на путь отмены крепостного права.

Предвидя 10 августа и 21 января... — 10 августа 1792 г. — низвержение монархии и провозглашение буржуазной республики во Франции. 21 января 1793 г. — день казни Людовика XVI.

— Приказом по военному министерству от 15 марта 1855 г. в армии была введена новая форма.

... великих сподвижников незабвенного»... — Имеется в виду увольнение Александром II в 1855—1856 гг. министра внутренних дел генерал-адъютанта Д. Г. Бибикова, главного начальника путей сообщения и публичных зданий П. А. Клейнмихеля и министра иностранных дел К. В. Нессельроде.

... изволила проследовать в Берлин. — («Северная пчела», № 110 от 17 мая 1856 г.).

Королевственный брат ее... — Прусский король Фридрих Вильгельм IV.

... пожаловал императрицу ~ чином драгунского полковника. — Речь идет о назначении Александры Федоровны шефом прусского 6-го кирасирского полка, вместо скончавшегося Николая I («Северная пчела», № 176 от 8 августа 1856 г.).

— 3-й, преобразованный затем в 6-й кирасирский (Бранденбургский) полк, шефом которого с 1817 г. состоял Николай I, в 1856 г. стал называться его именем (см. об этом в «Северной пчеле», № 176 от 8 августа 1856 г.).

…как Дон-Карлос, о счастливых днях «Аранхуеца»... — Подразумевается эпизод из драмы Шиллера «Дон Карлoc, инфант испанский» (акт I, явление 2). — загородный дворец испанских королей.

... она соболезнует о польских судьбах Ломбардии... — Герцен проводит аналогию между Польшей и Ломбардией, находившимися в тот период под чужеземным игом. По решению Венского конгресса 1815 г. значительная часть Польши (Великого герцогства Варшавского), под названием Царства Польского, была присоединена к России, а Ломбардия оторвана от Италии и передана Австрии.

Шпильберг —

... самые горы напоминают la montagne de 93 и время геологического террора... — Имеется в виду деятельность «Горы» 1793 г., одной из партии национального Конвента, выражавшей интересы революционной буржуазии. Под «геологическим террором» подразумевается период якобинской диктатуры.

... возмутителями общественного порядка — — Герцен проводит аналогию между крупной землевладельческой знатью Ломбардии и Польши, эмигрировавшей из своих стран, спасаясь от чужеземного гнета.

... чтоб скорее прогнали из Ломбардии законного императора — и его австрийцев. — Под «законным» императором Ломбардии подразумевается австрийский император Франц Иосиф I.

Давно ли у Карла-Альберта был отнят русский полк ~  ~ дал своему народу человеческие права. — Карл Альберт был назначен шефом пехотного Архангелогородского полка 1 февраля 1846 г. 30 марта 1848 г., т. е. сразу же после провозглашения конституции 4 марта 1848 г., вводившей в Сардинском королевстве парламентскую монархию, шефом полка стал великий князь Владимир Александрович. Говоря о преступлениях Карла Альберта, Герцен имеет в виду предательское поведение его в период революции 1821 г. в Пьемонте, когда Карл Альберт на короткое время примкнул к движению карбонариев, ввел конституцию и образовал новое правительство, но 21 марта тайно бежал, изменив революционному движению. Упоминая о «запачканной трокадерской шинели», Герцен намекает на участие Карла Альберта в качестве волонтера в подавлении буржуазной революции 1820—1821 гг. в Испании.

... тост за конституционного короля Сардинии. — За Виктора Эммануила II. Сардинское королевство являлось единственным государством в Италии, где после поражения революции 1848 г. конституция была сохранена.

— Герцен хочет сказать, что даже если бы св. Непомук, почитавшийся как защитник от клевет и осуждений, был бы предан Австрии (для указания на это Герцен использует форму k. k. — kaiserlich-königlicher — императорско-королевский) и захотел бы ее защитить, ему бы не удалось примирить Герцена с образом ее правления.

... Ницца — не Икария Жабе. — Икария — название вымышленной страны с коммунистическим строем, изображенной Э. Кабе в его утопическом романе «Путешествие в Икарию».

Не за то ли обошли одного Ратацци, министра внутренних дел, русской кавалерией... — дел Урбано Ратацци в списке награжденных не значился (см. об этом в «Северной пчеле», № 110 от 22 мая 1857 г.).

...солдатам, возвратившимся из Крыма... — Имеется в виду участие Сардинского королевства в Крымской войне 1853—1856 гг. против России.

Пий IX вспомнил молодость, как он сам служил офицером в Guardia Nobile... — В молодости граф Джиованни Мариа Мастаи-Феретти, будущий папа Пий IX, хотел вступить в папскую гвардию, но из-за болезни вынужден был отказаться от своего намерения.

.. ~ выгоду своего открытия иммакулатного зачатия! — Пий IX в 1854 г. провозгласил догмат о непорочном зачатии Девы Марии.

Когда Николай был в Риме... — Имеется ввиду поездка Николая I в Италию в 1845 г.

— Короля Обеих Сицилии Фердинанда II.

[4] с женами и детьми (нем.). — Ред.