<О ПИСЬМЕ, КРИТИКУЮЩЕМ «КОЛОКОЛ»>
На днях мы получили письмо, строго критикующее «Колокол».
Письмо это проникнуто таким теплым чувством любви к делу и желанием добра от наших изданий, что нам остается искренно поблагодарить анонимного критика и воспользоваться теми из его советов, с которыми согласна наша совесть.
Нам очень жаль, что в письме именно сказано, чтоб мы его не печатали, нам хотелось бы сообщить его нашим читателям.
Одно замечание мы позволим себе. Автор письма мог видеть с первого листа «Колокола» до последнего, как усердно мы просим всех сообщающих нам вести подвергать их прежде строгой критике. Какие же мы можем иметь средства поверки? Если и в наших листах, как во всех журналах, прокрадываются ошибки, мы готовы их поправить — но не всегда можем предупредить.
Мы в VI листе сказали, что московский обер-полицмейстер Беринг — остался, а он подал в отставку. «Le Nord», имеющий полуофициальные корреспонденции, говоря об окончании студентской истории в Москве, сообщил только об остановке частного пристава. Вслед за тем получили мы письмо в котором обращается внимание на то, что «Закревский отстоял Беринга». Дней десять спустя мы увидели, что Беринг заменен Кропоткиным. Нам остается повиниться в ошибке, поблагодарить государя и посоветовать Закревскому сделать нам такой же милый сюрприз.
Что касается до смешного, мы не совсем согласны с нашим критиком. Смех — одно из самых сильных орудий против всего, что отжило и еще держится бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти свежей жизни и пугая слабых. Повторяю, что «предмет, о котором человек не может yлыбнутьтся, не впадая в кощунство, не боясь угрызений совести, — фетиш, и человек подавлен им; он боится его смешать с рядовыми предметами»[74].
Смех вовсе дело не шуточное, и им мы не поступимся. В древнем мире хохотали на Олимпе и хохотали на земле, слушая Аристофана и его комедии, хохотали до самого Лукиана. С IV столетия человечество перестало смеяться — оно все плакало, и тяжелые цепи пали на ум середь стенаний и угрызений совести. Как только лихорадка изуверства начала проходить, люди стали опять смеяться. Написать историю смеха было бы чрезвычайно интересно. В церкви, во дворце, во фрунте, перед начальником департамента, перед частным приставом, перед немцем-управляющим никто не смеется. Крепостные слуги лишены права улыбки в присутствии помещиков. Одни ровные смеются между собой.
Если низшим позволить смеяться при высших или если они не могут удержаться от смеха, тогда прощай чинопочитание. Заставить улыбнуться над богом Аписом значит расстричь его из священного сана в простые быки. Снимите рясу с монаха, мундир с гусара, сажу с трубочиста, и они не будут страшны ни для малых, ни для больших. Смех нивелирует — а этого-то и не хотят люди, боящиеся повиснуть на своем собственном удельном весе. Аристократы всегда так думали, и жена графского дворецкого Фигаро, жалуясь в «La Mѐre соuраblе» на горькие следы 1789 года, говорит, что теперь все сделались — как все, comme tout le monde!
— с другой. Объясните иностранцу и в особенности не немцу, что простой смертный носит рубашку, а барин сорочку, что один а другой один пьет чай, а другой «изволит его кушать», — все это пришло из Золотой орды и из томпаковой Германии.
И отчего это мы так обидчивы, когда дело идет о шутке, и так выносливы, когда нас бранят сверху? Это уже лет пятнадцать тому спрашивал Белинский. Перелистуйте лондонский «Пунш», посмотрите на политические карикатуры его, в которых всего меньше пощажен муж королевы, — что же делает Виктория, что делает Альберт? — глядят «Пунш» и смеются с другими. Вот лучшее доказательство, как совершеннолетна Англия. С другой стороны, посмотрите это исступление, эту тревогу, с которой преследуют каждый свисток, каждую улыбку во Франции... и подумайте о причинах.
Другой корреспондент пишет, что в истории о следствии, деланном Эльстон-Сумароковым, фамилия помещика, продавшего имение, неверно выставлена. В «Теймсе» была только фамилия Пашкова — в письмах, нами полученных, три разные фамилии, — но обстоятельства рассказаны одинаким образом, а в этом-то и сущность. Мы совершенно убеждены, что каждый из благородного сословия помещиков, мешающих государю освободить крестьян, способен так же поступить. Тем не менее мы благодарим за поправку и готовы впредь и всегда печатать всякое опровержение, основанное на фактах.
Примечания
Печатается по тексту К—66, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заглавия и подписи. Заглавие взято из OК. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается по автоцитатам из «Писем из Франции и Италии» и по текстуальным совпадениям с другими статьями Герцена (ср., например, в статье Герцена «Appel à la pudeur» строки о подобострастном и вычурном языке — наст. том, стр. 409, и в статье «Very dangerous!!!» о нивелирующей силе смеха — т. XIV наст. изд.). Включено Л. А. Тихомировым (Т, 35—37) и М. К. Лемке (Л IX, 117—119).
____
«Колоколе» сообщавшихся из России фактов помещичьего и бюрократического произвола. Она свидетельствует о том, что разногласия между Герценом и либералами возникали не только вследствие расхождений по программным вопросам, но что либералы уже тогда видели опасность, которую представлял с их точки зрения самый способ подачи материала в газете, превращавшей многие факты в средство революционной агитации.
В этой связи характерно заявление Герцена о том, что при сообщении фамилии помещика, взявшего у крестьян деньги, гнусно обманувшего и продавшего их (см. заметку Герцена «Сечь или не сечь мужика?», наст. том, стр. 106), точность не так уж важна, ибо каждый дворянин-помещик способен на такой же поступок.
Статья имеет существенное значение и для понимания эстетических воззрений Герцена, его взглядов на комическое.
____
Автор письма мог видеть ~ ~ — Герцен писал об этом ранее в заметке «Нашим анонимным корреспондентам» (наст. том стр. 48) и в статье «Под спудом» (наст. том, стр. 80).
Мы в VI листе сказали, что московский обер-полицмейстер Беринг остался, а он подал в отставку. — В заметке «Москва» (см. стр. 89 наст. тома).
«3акревский отстоял Беринга». — Имеется в виду письмо Н. А. Мельгунова от 9 декабря 1857 г. (см. комментарий к заметке «Москва», наст. том, стр. 520).
Беринг заменен Кропоткиным. — В письме к Герцену от 3 февраля 1858 г Н. А. Мельгунов сообщал: «А. Беринга-таки отставили: micux<vaut> tard que jamais <лучше поздно, чем никогда>. По русским газетам, отставка сухая, в смысле: выброшен из службы. Стало, мнение в России начинает же иметь кое-какую силу». «Не помог ли этой отставке „Колокол”?» — спрашивал Мельгунов (см. ЛН,
... что «предмет, о котором человек не может улыбнуться ~ смешать с рядовыми предметами». — Не совсем точная цитата из пятого письма «Писем из Франции и Италии» (т. V наст. изд., стр. 89).
…жена графского дворецкого Фигаро ~ говорит, что теперь все сделались — как все, сотте tout le monde! — «La Mѐre Coupablе» Бомарше: «<…> et madame sort sans livrée! Nous avons l’air de tout le monde!» <...> <a графиня выезжает без ливрейных лакеев. Мы теперь совсем как простые смертные!> (действие I, явление 2).
Это уже лет пятнадцать тому спрашивал Белинский. — Герцен вспоминал об этом в «Былом и думах» (см. главу XXV, часть IV, т. IX наст, изд., стр. 33).
Другой корреспондент пишет ~ В «Теймсе» была только фамилия Пашкова— Неизвестный корреспондент откликался здесь на статью Герцена «Сечь или не сечь мужика?» (см. наст. том), в которой, на основании материалов из газеты «Таймс», сообщалось о крестьянских волнениях в Нижегородской губернии. При этом в статье правильно указывалось, что помещиком, купившим имение, был генерал-майор в отставке Пашков (см. примечание к стр. 106). Говоря же здесь, что помещиком, имение, был Пашков, Герцен явно ошибался. Фамилия помещика, незаконно продавшего крестьян, сообщалась Герценом в вышеупомянутой — статье по памяти (неслучайно он писал, что это был «помнится, Рахманов», см. стр. 106 наст. тома) и была, скорее всего, неточной. В отчете III отделения за 1857 г. указывалось, что бывшим управителем имения в деревне Сурки был помещик Рачинский (см. «Крестьянское движение 1827—69 годов», выпуск I, подготовил к печати Е. А. Мороховец, 1931, стр 110).
[74] «Письма из Франции и Италии» Искандера.