О ГРАФ ВИКТОР НИКИТИЧ!
В «Норде» (№ 97) есть несколько подробностией о проекте II отделения собственной канцелярии е<го> в<еличества>. Весь проект очевидно составлен с целью, чтоб обмануть государя и совет, чтобы за многословием скрыть намерение не только не изменить наше отвратительное судопроизводство, но еще более затемнить его, если возможно.
«Отныне все документы будут вносимы в особую книгу, чтобы тяжущиеся могли всегда отыскать их».
Стало, будет новое лицо для ведения этой книги (а между тем книга входящих и исходящих бумаг и теперь существует во всех присутственных местах). Стало, будет новый чиновник, новое жалованье, новое продажное место, которого будут добиваться, то целуя руку у г. Панина, то платя взятку кому следует. Да кто же поручится, чтобы при безгласности такой господин не вписал в книгу или искаженный документ, или вовсе несуществующий, а потом и будут судить, за утратою оригинала, по оной книге.
«Доклад о деле будет составлен и читан перед присутствием не секретарем — а членом суда».
Но при безгласности судопроизводства — кто бы ни был докладчик — доклад все останется в руках чиновничьего произвола. Да еще и этого члена-докладчика создадут нового — новый чиновник, новое продажное место, новый способ брать взятки!
Г-н министр юстиции полагает, что учреждение адвокатов опасно для правительства, потому что:
«Не надо забывать, что вредно и опасно для государства, если глубокое знание права будет распространено в классе людей, не состоящих на государственной службе».
Цинизм невежества, вражда против всякого успеха редко выражались с такой наглой дерзостью, даже у католических монахов. Не многому же научился Панин в Оксфордском университете. Его предок, служивший при Екатерине, был современнее его.
Нет, не вывезет Александр Николаевич из грязи государственную колымагу, пока в ней будут такие свинцовые министры.
Summum jus — summa injuriae[124]; не оттого ли, что миристр юстиции так высок, ни одна человеческая мысль не может возвыситься до чела его, а ходят, как облака по Альпам, — оставляя сухую каменную вершину мерзнуть на солнце.
— может, будет и лучше.
Примечания
Печатается по тексту К, л. 13 от 15 апреля 1858 г., стр. 107—108, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В ОК озаглавлено: «О графе Викторе Никитиче». Автограф неизвестен.
«Нет, не вывезет Александр Николаевич из грязи государственную колымагу, пока в ней будут такие свинцовые министры» с высказыванием в статье «Что значит суд без гласности»: «Панины и компания умели остановить проекты, заставили молчать об этих жизненных вопросах. С этими Гирями на ногах недалеко уйдет Александр Николаевич» — стр. 181 наст. тома). Шаржированное изображение фигуры Панина («Не оттого ли, что министр юстиции так высок, ни одна человеческая мысль не может возвыситься до чела его, а ходят как облака по Альпам, — оставляя сухую каменную вершину мерзнуть на солнце) ср. со сходным высказыванием в заметке «Польза от гласности»: «Ведь министр юстиции — генерал-прокурор, око царево и так высоко поставленное притом, что оно все может видеть, как с каланчи...» и пр.
____
В «Норде» (№ 97) есть несколько подробностей о проекте II отделения собственной канцелярии е<го> в<еличества>— О судебной реформе в России см. в комментарии к статье «Что значит суд без гласности» наст. том, стр. 536). Герцен ссылается здесь на корреспонденцию из Москвы от 14/16 марта, напечатанную в газете «Le Nord» (№ 97, 7 апреля 1858; см, раздел «Russie»).
... предок, служивший при Екатерине... — Речь идет о Н. А. Панине.
— высшая несправедливость (лат.). — Ред.