ХАРЬКОВСКАЯ ИСТОРИЯ
Студенты Харьковского университета подали в числе 280 просьбу об увольнении, как говорит «Аугсбургская газета». Событие замечательное и ставящее очень высоко харьковское юношество. Ждем с нетерпением, чем окончится это дело. Мы получили несколько писем об нем, но не знаем еще, чем Ковалевский заключит его. Ковалевский, показавший такую жалкую слабость перед орловском комитетом упрочения крепостного состояния и уничтожения всякой гласности, — Ковалевский, подавленный допотопным Паниным, Иаковом-энтузиастом, Муравьевым, «который вешает», Долгоруким, который слушает, и другими врагами государя и России, мало подает надежд. Как можно иметь такого попечителя, как Зиновьев? Неужели достаточно иметь брата в дворцовой детской, чтоб быть попечителем? Зиновьев известен по Москве, известен по управлению арестантской ротой или смирительным домом где-то, своими дикими мнениями о вреде свободы торговли, слова и пр. Будто из Катакази некуда упасть как в Зиновьева.
Дело, как нам пишут, было очень просто. В Харькове есть Салтыков и есть Лужин, Салтыков женат на дочери Лужина, вследствие этого его дворня бесчинствует, а его свекор покрывает эти бесчинства. Однажды вечером дворня напала на студентские шинели, отсюда вышла драка, на шум которой явился в качестве хозяина дома сам Салтыков; у него в доме отдаются внаймы небольшие квартиры под разные увеселительные заведения.
Дворня свекра, т. е. полиция, явилась на помощь дворне зятя, студентов захватили и без суда отправили с конвоем к атаману Хомутову на Дон, потому что они были казаки.
Товарищи их явились к Зиновьеву, прося разобрать дело как следует законным порядком; Зиновьев нагрубил студентам и отказал им в просьбе. Тогда 280 человек подали просьбу об увольнении. «Кто знает, что значительное число студентов — люди бедные, для которых вопрос об окончании университетского курса — вопрос о куске хлеба тот поймет все благородство поступка харьковских студентов» — пишет нам корреспондент, и мы прибавим с ним: «Честь им и слава!»
Посланных с конвоем студентов воротили, вероятно опасаясь последствий такого самовольного распоряжения. Нам пишут что «бумага, при которой они были посланы, составлена задним числом и что студентов обвиняли совсем в ином деле».
Примечания
Печатается по тексту К, л. 20 от 1 августа 1858 г., стр. 168 где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
Авторство Герцена устанавливается на основании следующих признаков. Статья написана, как в ней указано, одним из издателей. Идейно-тематические и стилистические особенности ее делают несомненным вывод, что автором не был Огарев. Характеристика Зиновьева («Как можно иметь такого попечителя, как Зиновьев? Неужели достаточно иметь брата в дворцовой детской, чтоб быть попечителем? Зиновьев известен по Москве, известен по управлению арестантской ротой или смирительным домом где-то <...>») прямо перекликается со следующими строками из статьи Герцена «Письмо к императрице Марии Александровне»: «Мы знаем за ним <Зиновьевым> одну добродетель — нежную любовь к брату, которого он всеми неправдами вывел из каких-то смотрителей смирительного дома в попечители Харьковского округа и отстоял его против правых студентов» (стр. 356 наст. тома). Выражения: «допотопный Панин», «Иаков-энтузиаст», «Муравьев, „который вешает”, Долгорукий, который слушает, «Будто из Катакази некуда упасть как в Зиновьева», также весьма характерен для герценовской манеры. Включено Л. А. Тихомировым (Т, 53—54) и М. К. Лемке (Л IX, 287—288), который отмечает: «По всей вероятности, написано со слов Д. И. Каченовского» (Л IX, стр. 590).
Сам же Герцен указывает, что он получил несколько писем с описанием харьковских событий. Герцен был связан с революционным кружком, существовавшим в те годы в Харьковском университете, получал от членов его, в частности от Н. Н. Мазуренко, информацию (см. вопоминания Мазуренко, напечатанные в «Историческом вестнике», 1907, № 9). В «софийской коллекции» Герцена сохранилась обширная записка, излагающая историю студенческих волнений в Харьковском университете в 1858 г. и в частности те факты, о которых идет речь в настоящей заметке Герцена.
Студенты Харьковского университета подали в числе 280 просьбу об увольнении... — Описываемые Герценом события начались в середине апреля. Поводом для студенческих волнений послужило исключение из университета двух студентов медицинского факультета Кутырева и Петровского. В знак протеста 138 студентов подали прошения об увольнении (см. «Краткий очерк истории Харьковского университета 1805—1905», Харьков, 1906, Стр. 163—164).
Ковалевский, показавший такую жалкую слабость перед орловским комитетом упрочения крепостного состояния и уничтожения всякой гласности... — «черного кабинета», выступавшего против уничтожения крепостного права и за усиление цензуры. Решающая роль в нем принадлежала председателю Главного комитета по крестьянскому делу кн. А. Ф. Орлову (о значении политики «черного кабинета» см. в статье «Черный кабинет» и в комментариях к ней). Характеризуя деятельность Ковалевского, Герцен писал, что «он телеграф, через который Черный кабинет (Орлов, Панин, Ростовцев, Муравьев, Долгорукий) передает ценсурные циркуляры и противудействует путями просвещения — всему образованному» (см. наст. том, стр. 302).
... Иаковом-энтузиастом... — Ростовцевым Я. И.
— Намек на то, что родной браг П. В. Зиновьева — генерал-адъютант Н. В. Зиновьев был воспитателем детей Николая I.
Будто из Катакази некуда упасть как в Зиновьева. — П. В. Зиновьев стал попечителем Харьковского учебного округа после Г. А. Катакази, занимавшего эту должность с 1856 по 1857 г.
... без суда отправили с конвоем к атаману Хомутову на Дон, потому что они были казаки. —