A Mr LE REDACTEUR
DE L’OPINION NATIONALE
Monsieur le rédacteur,
Je vous remercie bien sincèrement d'avoir posé dans votre estimable journal la question de savoir s'il était vrai que la police russe eût médité contre ma personne de sinistres projets. Le Nord paraît être embarrassé dans sa réponse. Il ne connaît pas les faits. Permettez-moi de vous les communiquer.
Mon collègue N. Ogareff et moi, nous avons reçu, il y a un mois, des lettres anonymes remplies de grossièretés. L'une d'elles contenait même des menaces. Nous en avons fait mention dans notre journal, sans y attacher la moindre importance.
Mais le 9 de ce mois, une personne très respectée à Londres, et que je nommerai en cas de besoin, reçut une lettre pour moi. Cette lettre, que j'ai ouverte dans sa maison, m'engageait à me tenir sur mes gardes et me révélait un projet tramé par la IIIe section de la chancellerie de S. M. J. à Pétersbourg (c'est sous cette feuille de vigne que se cache la police seсrète en Russie), dans le but de m'enlever ou de me tuer s'il le fallait.
Plusieurs personnes étaient présentes, et j'ai cru prudent, de leur montrer la lettre.
Le lendemain un ami m'apporta une lettre semblable qui m'était adressée par la poste sous son couvert. Voulant alors en finir, je me suis décidé à écrire à Mr le baron Brunoff une lettre dont je vous envoie la traduction française.
Je n'ajouterai qu'un seul fait. Il y a trois jours, un auteur célèbre recevait de son côté une lettre anonyme dans laquelle on le conjurait de me faire parvenir le même avis, ce qu'il s'empressa de faire.
Si ces détails et la lettre à Mr Brunoff peuvent intéresser les lecteurs de votre honorable feuille, vous m'obligerez en les insérant.
Recevez, monsieur le rédacteur, mes salutations fraternelles.
Alexandre Herzen.
Londres, 17 octobre 1861.
________
ПЕРЕВОД
Г-НУ РЕДАКТОРУ«L’OPINION NATIONALE»
Господин редактор,
«Le Nord» как будто затрудняется в ответе. Ему не известны факты. Позвольте же мне сообщить их вам.
Мой коллега Н. Огарев и я получили месяц тому назад анонимные письма, полные грубостей. Одно из них содержало даже угрозы. Мы. упомянули о том в своей газете, не придавая всему этому ни малейшего значения.
весьма уважаемое в Лондоне лицо, которое я назову в случае необходимости, получило для меня письмо. Это письмо, которое было убеждало меня быть настороже и раскрывало мне план, замышленный III отделением канцелярии его императорского величества в Петербурге (под этим фиговым листком скрывается тайная полиция в России), с целью увезти меня или убить, если потребуется.
При этом присутствовали многие, и я из предосторожности счел нужным показать им это письмо.
На другой день один из моих друзей принес мне подобное же письмо, которое находилось в конверте на его имя, но было направлено почтою мне. Тогда, желая положить этому конец, я решил написать г. барону Бруннову письмо, французский перевод которого при сем прилагаю.
Если эти подробности и письмо к г. Бруннову могут заинтересовать читателей вашей уважаемой газеты, вы меня обяжете, поместив их.
Примите, господин редактор, мой братский привет.
Александр Герцен.
Лондон, 17 октября 1861 г.
Печатается по тексту газеты «L'Opinion Nationale» от 22 октября 1861 г., где опубликовано впервые, с подписью: Alexandre Herzen. Автограф неизвестен. Перепечатано в ЛН, т. —452.
Сообщение Герцена о том, что русская тайная полиция намерена убить или похитить его (см. «Бруты и Кассии III отделения» — стр. 154 и 388 наст. тома), вызвало ряд откликов в западноевропейской прессе. Влиятельная либеральная газета «L'Opinion Nationale», издававшаяся в Париже, напечатала в номере от 16 октября 1861 г. следующую заметку: «Мы спросим у „Nord”, который так хорошо осведомлен о том, что происходит в Петербурге, не слыхал ли он чего-либо об очередном приступе усердия русской полиции? Что касается нас, то вчера мы собственными глазами видели письмо, сообщавшее из вполне заслуживающего доверия источника, что уже назначена цена за голову знаменитого редактора «„Колокола” — Герцена. Нам хотелось бы верить, что это является лишь следствием излишнего рвения второстепенных агентов».
Брюссельский официоз русского правительства, газета «Le Nord», перепечатывая на следующий день эту заметку из «L'Opinion Nationale», писал с явным раздражением: «Мы понимаем, почему „Opinion” так неохотно опровергает факты, столь торжественно объявленные, однако мы спросим ее со своей стороны, серьезна ли новость, которую она приняла сегодня на свои страницы? Что же до нас, то мы склонны думать, что источник, из коего новость эта была заимствована, — вероятно тот же, который недавно предоставил газете „Constitutionnel” фантастическую сказку об инженерах, зашитых в мешки и сброшенных в Леманское озеро».
Прочитав эту заметку, Герцен обратился 18 октября 1861 г. к редактору парижской газеты «Le Temps» К. -Э. Хоецкому с письмом, в котором сообщал, что посылает к Бруннову свое письмо, переведенное на французский язык, и письмо в газету «L'Opinion Nationale». Публикуемое письмо Герцена было помещено в «L'Opinion Nationale» непосредственно перед текстом французского перевода его письма к Бруннову.
Один из редакторов «L'Opinion Nationale» — Э. Поше (Pauchet) — сопроводил письма Герцена следующей заметкой:
«Мы получили от г. Герцена, выдающегося редактора „Колокола” и вождя русской демократии, два письма, которые он просит нас напечатать. Мы считаем себя обязанными исполнить это желание. Дело касается очень важного предмета. Г-ну Герцену было прислано три письма, в которых ему сообщалось решение, по-видимому принятое санкт-петербургской тайной полицией, — похитить или убить его. Не нам высказывать свое мнение о том, насколько заслуживают доверия эти три письма. Однако мы можем с полной уверенностью сказать, что г. Герцен — человек, честность которого не может быть подвержена ни малейшему сомнению. Он считает, что жизни его угрожает опасность, — и предоставить ему слово в нашей газете — это значит поставить его некоторым образом под защиту всей цивилизованной Европы».
«Le Nord» откликнулся на публикацию писем Герцена 24 октября (№ 297). «„L'Opinion Nationale”, — писал он, — воспроизводит два письма г. Герцена, которые рекомендует нам прочесть. В первом из этих писем г. Герцен благодарит „Opinion” за то, что она поставила вопрос — действительно ли тайная русская полиция замыслила зловещие планы, направленные против его особы. „Nord”, — добавляет г. Герцен, — как будто затрудняется в ответе. Ему неизвестны факты».
«Мы действительно, — продолжала редакция „Le Nord”, — не имеем ничего общего с III отделением, и нам было бы в высшей степени затруднительно отвечать за него. Мы убеждены, что страхи г. Герцена совершенно призрачны, и защита русского правительства от обвинений анонимного пера, которые г-н Герцен вряд ли мог сам легко принять всерьез, — явилась бы, конечно, для русского правительства самым безосновательным оскорблением».
«Подметные письма» и «Бруты и Кассии III отделения».