Герцен Александр: Статьи из "Колокола" (1861 г.). Dubia (Приписываемое)

<КОНЧИНА КНЯЗЯ СЕРГИЯ ПЕТРОВИЧА ТРУБЕЦКОГО>

Князь Сергий Петрович Трубецкой, возвращенный из Сибири, скончался в Москве.

ПОЛ ПАРКЕ В ГИМНАЗИИ И ПОТОЛОК В МОЗГУ ФИШЕРА

Директор Ларинской гимназии Фишер на просьбу о дозволении открыть воскресную школу в этой гимназии отвечал: «Нельзя, грязные мальчишки с улицы паркетные полы испортят».

Калужский губернатор Арцимович за дельные и умные распоряжения по делу об освобождении крестьян получил выговор, а Бутков предлагал отдать его под суд. Муравьева Вешателя чиновник его ведомства публично назвал казнокрадом и брался доказать справедливость своих слов документами; его посадили в крепость, — говорят, что он там умер. Правда ли это? — и, если правда, нельзя ли прислать медицинское свидетельство о его болезни?

Министр внутренних дел Ланской оставил министерство. За ним останется почетная память: ни русский народ, ни история не забудут того из министров, который откровенно работал в пользу освобождения крестьян.

Правда ли, что чиновник телеграфа, задержавший четыре часа телеграфическуго депешу от государя Горчакову, в которой было сказано: «Sévissez»[85], для того чтоб дать уйти части безоружному народу, — расстрелян?

Правда ли, что братья Рыльские, студенты Киевского университета, сосланы в Казань по доносу Васильчикова, что они обращаются по-братски

В Черниговской губернии были беспорядки в имении Галагана — Ичне. Говорят, будто Галаган хотел присвоить, вопреки ясному тексту «Положения», землю, купленную крестьянами на его имя. Такой коммунизм не понравился крестьянам. Их усмирили.

Правда ли, что в прошлом месяце все министры получили печатный манифест, дарующий конституцию?

Правда ли, что генерал Мерхелевич такой дурной зоолог, что не умеет отличить единорога от пушки? Как же он будет отличать конфедератку от фуражки?

Правда ли, что литовский поэт Сырокомля привезен из Вильно в Варшаву и там засажен в крепость за какое-то стихотворение? Если правда, это хорошо — будто Николай и не умирал.

Правда ли, что есть между студентами Петербургского университета молодые люди, подозреваемые в связях с III отделением?

Если правда, что же их терпят студенты, — пусть они их или оправдают или обличат, и в последнем случае пусть их вытеснят, покроют позором, пусть пришлют нам имена их.

После избиения крестьян Апраксиным и убиения Антона Петрова в Бездне и окрестных деревнях расставлены несколько батальонов солдат самым разорительным для крестьян образом. Сверх того, еще какая-то комиссия продолжает разбирать сущность дела. То-то, чай, мужики молятся за благодушного царя, пославшего им, вместо воли, непонятные «Положения», смерть и разорение!

В Вильне 12 августа народ посетил могилу мученика и апостола Конарского — и все то же: полиция, нагайки... говорят, народ отвечал каменьями — со стороны народа есть убитые.

Французские газеты и частные письма говорят о неистовствах виленского полицмейстера Васильева, предводительствовавшего военными действиями против виленских жителей при побоище 12 августа. Правда ли, что Назимов, когда пришли к нему с жалобой на дикие действия Васильева, сказал, что его следует благодарить и наградить за сделанное, — или, может, это та прожорливая гипербола, которая так много ест сена?

Правда ли, что генерал Лихонин, директор 1-го кадетского корпуса, в своем именье Петергофского уезда, желая (по теории Герштенцвейга[86]) возвратить своим крестьянам кадетские права на сечение при отказе их подписать условия, им сделанные для них, послал за становым и выставил роз розог? Правда ли, что крестьяне равно отказались от подписи и от розог? Чувствуя свое совершеннолетие, они не хотят больше распространения на них прав военно-учебных заведений. Эдак, пожалуй, и женщины откажутся от знаменитых детских розог.

К ХРОНИКЕ ПРОГРЕССА — ВЛАДИМИРСКИЙ КРЕСТ НА ВЛАДИМИРСКОЙ ДОРОГЕ

Г-н Белов в «Северной пчеле» от 22 августа (2 сентября) рассказывает следующее происшествие, бывшее на Владимирской железной дороге.

Мы приехали на пассажирском поезде в Колпино; публика вышла на дебаркадер, и в числе ее какой-то старичок в штатском платье с Владимиром на шее. Я стоял недалеко от него у вагона. Смотрю, мой старичок обратился к разносчику, продававшему на лотке ягоды, и ни с того ни с другого ударил его по щеке. Разносчик тотчас же снял шляпу, а другую руку приложил к щеке (должно быть, хорошо пришлось, и старичок не так был слаб, как казался на вид). Старичок с Владимиром на шее проговорил разносчику какое-то строгое внушение с приличными жестами и удалился. Я подошел к разносчику.

— Да видишь, я продавал вот тут одному ягоды, да и не видел, что сзади стоит вот этот барин, и задел его ногой.

Владимирский крест очень опасен на своей дороге. Жаль, что г. Белов не узнал драгоценное имя владимирского старца-зубосокрушителя. Это животно-чиновное ляганье еще как-то гаже с железными дорогами: машины, пар, плюхи, локомотивы, толчки, рельсы, телеграфы, розги... не идут вместе!

С той проницательностью, которую дают самому тупому человеку ненависть и страх, «Аугсбургская газета» (Beilaga[87], № 270), говоря о льготах, данных на Кавказе казакам, с восхищением прибавляет, что этими льготами «правительство подрубает корень казачества». Das ist bedenklich![88]

К подлейшим проделкам, к которым прибегало петербургское правительство, — как обман студентов, что университет будет открыт 2 октября, арест депутатов и пр., — относится обвинение польских студентов в университетских беспорядках.

По случаю печатания журналов мировых и губернских присутствий в губернских ведомостях с прописанием фамилий помещиков — от Валуева последовал циркуляр губернаторам, чтоб фамилии не прописывать в печати. Каков крепостник этот министр освобождения!

Чтоб наказать калужского губернатора Арцимовича за дело с плантатором Мальцовым, которого имение он хотел отдать под опеку, министр-плантатор снарядил сенаторскую ревизию губернии. Сенатор, долженствующий запутать лучшего губернатора в России — Капгер. Увидим, что-то он сделает.

<КОНЧИНА КНЯЗЯ СЕРГИЯ ПЕТРОВИЧА ТРУБЕЦКОГО>

Печатается по тексту К, л. 89 от 1 января 1861 г., стр. 752, где опубликовано впервые, без заглавия. Заглавие взято из ОК.

См. комментарий к заметке «Кончина Басаргина», стр. 342 наcт. тома.

С. П. Трубецкой, один из виднейших деятелей декабристского движения с начала 1816 г. вплоть до восстания 14 декабря 1825 г., был возвращен из Сибири по амнистии в 1856 г. Коротенькая и бесстрастная заметка о его кончине явно диссонирует с прочувствованными сообщениями о смерти других, даже менее видных декабристов, появлявшимися на страницах «Колокола».

Основным источником, из которого Герцен мог почерпнуть свои сведения относительно деятельности Трубецкого в тайных обществах и о его участии в восстании, служило «Донесение следственной комиссии» 1826 г. В этом официальном документе описание действий С. П. Трубецкого в день 14 декабря не оставляло никакого сомнения в его недостойном поведении по отношению к товарищам (см. «14 декабря 1825 г. и император Николай», Лондон, 1858, стр. 97). Сурово осудил Трубецкого и Н. П. Огарев (см. Н. П. Огарев. Избранные социально-политические и философские произведения, т. I, M., 1952, стр. 226). В «Русском заговоре 1825 г.» Герцен противопоставил действия отважного и пламенного революционера К. Ф. Рылеева нерешительности и пассивности официального руководителя намечавшегося восстания — Трубецкого (см. т. XIII наст. изд., стр. 138 и 140). Этим объясняется и сухость заметки «Колокола» о его кончине, не смягченная впечатлениями от рассказов о Трубецком его дочери, о знакомстве с которой Герцен писал 26 апреля 1858 г. М. Мейзенбуг.

Однако отношение Герцена к Трубецкому изменилось, когда в 1862 г. он прочел «Записки» Трубецкого (см. «„Записки” декабристов» и «Личное объяснение» — тт. XVI — XVII). В этих записках, которые Герцен опубликовал в Лондоне в 1863 г., мемуарист себя реабилитировал. Драматический характер, который придал повествованию Трубецкой, способствовал созданию вокруг его личности страдальческого ореола, а сам образ мемуариста приобрел не свойственную ему в описываемый им момент жизни мужественность и спокойствие (См. Н. М. Дружинин. С. П. Трубецкой как мемуарист. — Сб. «Декабристы и их время», т. ІІ, M., 1933). Через призму «Записок» взглянул тогда на их автора и Герцен. В статье-ответе «Биржевым ведомостям» (начинающемся словами «Каким же образом мой биограф...») Герцен называет Трубецкого великим мучеником (см. т. ХХ наст. изд.); в статье об «Etudes historiques sur les héros de 1825...» он выражает убеждение, что имя Трубецкого принадлежит истории (см. т. XX наст. изд.).

ПОЛ ПАРКЕ В ГИМНАЗИИ И ПОТОЛОК В МОЗГУ ФИШЕРА

Печатается по тексту К, л. 90 от 15 января 1861 г., стр. 760, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь». В ОК озаглавлено: Фишер за парке.

(Л XI, 14) со следующей справкой: «Сверено с подлинником, хранящимся в архиве семьи Герцена» (Л XI, 462). Нынешнее местонахождение этого «подлинника» неизвестно. Свидетельство Лемке о виденном им в архиве Герцена «подлиннике» не является бесспорным доказательством авторства Герцена, который мог переписать чужую письменную или устную информацию, снабдив ее лишь своим заголовком. Текст самой заметки в стилистическом отношении нейтрален.

В публикации Лемке имеется следующее разночтение в пунктуации с текстом «Колокола», учтенное в настоящем издании:

Стр. 237, строка 7—8: мальчишки с улицы паркетные полы испортят вместо: мальчишки с улицы, паркетные полы испортят.

Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь». В ОК озаглавлено: Арцимович и Бутков.

Предполагаемое авторство Герцена устанавливается редакционным характером заключительных строк заметки («Правда ли это? — и если правда, нельзя ли прислать» и т. д.), а также идейно-тематической близостью содержащихся в ней отзывов о «дельных и умных распоряжениях» калужского губернатора Арцимовича и о чиновнике, публично назвавшем Муравьева Вешателя «казнокрадом», аналогичным упоминаниям об этих же фактах в других произведениях Герцена. О столкновении В. А. Арцимовича с «плантатором» Мальцевым и принявшим его сторону министром внутренних дел П. А. Валуевым Герцен писал вскоре в статье «12 апреля 1861» (см. стр. 107). О судьбе чиновника, «обвинившего Муравьева Вешателя в страшных и почти коммунистических понятиях насчет казенной собственности», Герцен запрашивал в заметке «Крайне нужно» (стр. 114). В пользу авторства Герцена свидетельствует также характерное для его стиля заглавие заметки.

Н. Мендельсон в своей статье «Судьба литературного наследия Герцена» справедливо отмечал, что Герцен «любил и умел при помощи заглавия, сплошь и рядом французского, „заострить”, „оперить” полемический выпад. Таким, между прочим, представляется мне заглавие статьи „L'homme aux camélias et l'homme au gibet”» (ЛН, т. 7—8, стр. 288).

«L'homme aux camélias et l'homme au gibet» — «Господин с камелиями и господин с виселицей»; ироническим подтекстом этого заглавия служит название романа А. Дюма-сына «La dame aux camélias». Заглавие того же романа Герцен перефразирует, в несколько ином плане, также в «Былом и думах», прибегая к сатирической аналогии: «La dame aux perles» (т. XI наст. изд., стр. 462).

Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заглавия. Заглавие взято из ОК.

Включено в издания Тихомирова (Т, 287) и Лемке (Л XI, 101).

В пользу авторства Герцена свидетельствует ответственность заключенной в заметке политической оценки деятельности С. С. Ланского, говорящая о редакционном характере заметки, а также письмо С. С. Громеки к Герцену от 18 апреля 1861 г., в котором сообщалось об отставке Ланского (см. ЛН, т. «Конституция», стр. 441).

23 апреля 1861 г. С. С. Ланской был уволен от должности министра внутренних дел, которую занимал с 20 августа 1855 г. Отставка Ланского, по свидетельству С. С. Громеки, была связана с усилением реакционного курса правительства в пору реализации крестьянской реформы (см. ЛН, т. 62, стр. 118). Скептическое отношение Герцена к Ланскому в 1856—57 гг. (см. «От издателя» — т. XII наст. изд.; «Августейшие путешественники», «Под спудом», «Тамбовское дворянство» — т. XIII наст. изд. и др.) изменилось коренным образом в связи с деятельностью этого министра в «Главном комитете по крестьянскому делу» (см. в наст. томе «15 марта. Последние новости», стр. 54, «Нарвская революция и рукопашный Каваньяк-Смирнов», стр. 225 и «Освобождение крестьян», стр. 251). Действия Ланского в Комитете вызывали сочувствие и со стороны корреспондентов Герцена. Так например И. С. Тургенев в письме к Герцену от 1861 г. характеризовал Ланского как одного из «самых либеральных деятелей» стр. 140).

Печатается по тексту К, л. —99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заглавия. Заглавие взято из ОК.

«Правда ли, что...» и т. д.), а также идейно-тематической близостью другим его высказываниям о расстреле безоружной демонстрации в Варшаве (см. выше «Vivat Polonia!», «10 апреля 1861 и убийства в Варшаве», «Mater dolorosa» и комментарии к ним).

Печатается по тексту К, л. «Смесь», без заглавия. Заглавие взято из ОК.

Авторство Герцена устанавливается предположительно и определяется редакционным характером запроса («Правда ли это?»), а также некоторыми стилистическими признаками, например, свойственное стилю Герцена каламбурное построение фразы: «братья Рыльские <…> обращаются по-братски».

Печатается по тексту К, л 100 от 1 июня 1861 г., стр. 844, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь».

Заметка имеет характер редакционной информации («Говорят, будто...» и т. д.). В пользу авторства Герцена свидетельствуют также характерные для его стиля ироническое переосмысление термина «коммунизм» в значении «присвоение собственности» (си. об этом в комментария к заметке Герцена «Крайне нужно», стр. 368) и неожиданная своим выводом и лаконизмом концовка заметки: «Их усмирили».

Г. П. Галаган, участвовавший в работе Редакционных комиссий по подготовке крестьянской реформы и примыкавший к либеральному крылу Н. А. Милютина, был назначен после обнародования манифеста 19 февраля 1861 г. одним из правительственных членов в черниговское губернское по крестьянским делам присутствие. (Характеристику его общественной и земской деятельности см. в брошюре Мищенко: «Григорий Павлович Галаган», Киев, 1888 г.).

«Положений» и манифеста 19 февраля. Для принятия чрезвычайных мер на место был командирован из Петербурга свитский контр-адмирал Унковский. Последний, как рассказывает В. А. Муханов, особенно возмущался тем, что «между крестьянами в ходу копии „Крещеной собственности”, прокламаций и других произведений Герцена...» («Русский архив», 1897, № 1, стр. 50).

Печатается по тексту К, л. 100 от 1 июня 1861 г., стр. 844, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заглавия. Заглавие взято из ОК.

«Колокола» форме редакционного запроса «Правда ли?..», которая использована в данном случае,. по всей видимости, в сатирических целях и приобретает характер насмешки, наряду с другими высказываниями Герцена по тому же поводу, над «яркими цветами махрового прогресса», «лепетом о прогрессе и либерализме», над царским правительством, «любящим драпироваться в либерализм» (см. об этом в комментарии к заметке «Финляндская конституция», стр. 357).

Сообщая читателям с возмущением о «варшавской бойне», о «днях резни», об усмирениях крестьян «кровожадными флигель-адъютантами», разоблачая крепостнический характер проводимой реформы, редакция «Колокола» не могла одновременно говорить всерьез о «печатном манифесте, дарующем конституцию», которого не было и быть не могло. Характерно, что заметка помещена в «Колоколе» рядом с другой (напечатанной непосредственно перед ней) заметкой — «Слух», иронически сообщавшей о создающемся будто бы в Петербурге «Обществе воздержания от правительства», действительный смысл которой также раскрывается ее сатирическим подтекстом (см. стр. 106 наст. тома).

и укреплением органов местного самоуправления; в конце апреля 1861 г. этот глава либерально-реформаторской группы в правительстве был уволен в отставку. 18 апреля 1861 г. С. С. Громека сообщал Герцену: «Милютин попал опять в немилость; Ланской на днях будет уволен с графским достоинством, а на его место сядет Муравьев вешающий!!! На святую готовится, кроме того, какой-то громовой удар. Александр Николаевич рассвирепел по поводу польских и казанских дел и хочет ужаснуть чем-то всю публику и весь мир <…> Вообще такой сильной реакции никогда еще не было». (ЛН, т 62, стр. 116, 118).

Печатается по тексту К, л. «Смесь», без заглавия. Заглавие дается по начальным словам заметки.

Предполагаемое авторство Герцена определяется редакционным характером заметки («Правда ли, что...»), а также свойственным стилю Герцена каламбурным построением редакционного запроса («Мерхелевич такой дурной зоолог, что не сумеет отличить единорога…»

Об авторстве Герцена в отношении этой заметки см. в рецензии Ю. Г. Оксмана «Новый библиографический путеводитель по „Колоколу" Герцена» («Вопросы литературы», 1958, № 11, стр. 218).

... Мерхелевич такой дурной зоолог, что не умеет отличить единорога от пушки? — «Единорог» — название устаревших гладкостенных, ненарезных пушек. В статье «Шейдеман-Кеплер, Шейдеман-Невтон», опубликованной в К, л. 87—88 от 15 декабря 1860 г., неизвестный корреспондент описывал плачевное состояние русской артиллерии в связи со смотром войск в Варшаве летом 1860 г.: «Пушки в армии под командою Горчакова по большей части со времен до Отечественной 1812 года войны, а именно 1807, 1809 и часть с 1834 или 36 года. (А даже со времен Елисаветы Петровны и пр. исключительно единороги), но ровно ни к чему не годны». Несмотря на то, что «на пробную стрельбу сих орудий явился сам начальник артиллерии предряхлый Мерхелевич (генерал-адъютант)» и лично руководил стрельбою, «ни одно ядро в центр <мишени> не попало» (стр. 742—743). В К, л 129 от 15 апреля 1862 г. была помещена статья «Движение земного шара и движение канцелярское во 2 артиллерийской дивизии. (В назидание Михаилу Николаевичу)», в которой сообщалось, что лист «Колокола» со статьей «Шейдеман-Кеплер, Шейдеман-Невтон» наделал «много тревоги, суеты и шуму в служебной иерархии 1-ой армии; князь Горчаков передал этот № начальнику артиллерии армии Мерхелевичу, приказав <…> отыскать сочинителя этой статьи». В результате «только по подозрениям обвинили: Каспревича, Пашковича и Рудовского» и «„всех трех по неблагонадежности и подозрению" в сношениях с Герценом — так в представлении сказано — сослали в глушь Саратовской губернии, в 16 артиллерийскую бригаду» (стр. 1076). Новое письмо «В защиту г. Баранцова», в котором снова давалась резкая характеристика Шейдемана и Мерхелевича, было напечатано в К, л. 133 от 15 мая 1862 г., стр. 1106—1107.

— Ношение конфедератки — польского национального головного убора, после восстания 1831 г. было в Польше запрещено. Генерал-адъютант С. В. Мерхелевич был с 28 мая 1861 г. назначен исправляющим обязанности главноуправляющего гражданскими делами в Царстве Польском ввиду болезни наместника кн. М. Д. Горчакова.

Печатается по тексту К, л. «Смесь», без заглавия. Заглавие взято из ОК.

Авторство Герцена устанавливается предположительно и определяется редакционным характером запроса («Правда ли, что...»), близостью тематики другим высказываниям Герцена по поводу «террора в Польше», а также свойственной стилю Герцена иронической концовкой: «Это хорошо — будто Николай и не умирал»; о «николаевщине, снова появившейся в Польше», Герцен писал неоднократно (ср., например, заметку «Террор в Польше», т. XIV наст. изд., стр. 347).

В связи с закрытием „Земледельческого общества” (о нем см. на стр. 320) и волной польских демонстраций, в Варшаве распространялись стихи Владислава Сырокомли (Кондратовича), в которых он, намекая на близость восстания, говорил, что пришло время «перековать железные сохи и плуги на мечи».

Печатается по тексту К, л 102 от 1 июля 1861 г., стр. 859, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заглавия. В ОК озаглавлено: Правда ли?

Предполагаемое авторство Герцена устанавливается редакционным характером заметки («Правда ли...», «... пусть пришлют нам имена»), идейно-тематической близостью другим разоблачениям Герценомдеятельности III отделения и его агентов, постоянным интересом к различным сторонам университетской жизни, высказываниям о необходимости обличать позорные случаи в студенческой среде, «дружно стоять за благородные убеждения», «отлучением от огня и воды товарищества отравить жизнь какому-нибудь негодяю, преступнику или доносчику до того, чтоб он не смел против их воли остаться» (см. «Изобличитель», т. XIV наст. изд., стр. 231, «Харьковским студентам», стр. 41 наст. тома и др.).

... пусть пришлют нам имена их. — Обращение редакции «Колокола» не осталось без ответа: «Нас просят узнать, — иронически сообщалось в „Колоколе” 15 марта 1862 г., — точно ли петербургские студенты Бутчик, некогда судимый товарищами своими, его адвокат Нелов и вольный слушатель поступили на служебное поприще, и на какое именно?» (см. т. XVI наст. изд., стр. 281). О товарищеском суде над Николаем Бутчиком, растратившим деньги студенческой кассы взаимопомощи, говорилось в статье «Петербургский университет», напечатанной в К, л. 102 от 1 июля 1861 г., стр. 857—858.

Печатается по тексту К, л 102 от 1 июля 1861 г., стр. 860, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь». В ОК данная заметка вместе с напечатанной перед ней в «Колоколе» заметкой «Граф Апраксин получил за избиение...» (см. стр. 117 наст. тома) имеют одно общее заглавие: Апраксин и Бездна.

Заметка подготовлена в редакции «Колокола», по всей видимости, на основе материала корреспонденции. Более отчетливо редакционный характер изложения заметен в иронической концовке заметки: «То-то, чай, мужики молятся за благодушного царя...» и т. д. Об «избиении крестьян Апраксиным и убиении Антона Петрова» Герцен сообщал в своих статьях «Русская кровь льется!», «12 апреля 1861», «Герой нашего времени и их Петербурга...» (см. выше в наст. томе). Ироническое именование Александра II «благодушным царем» неоднократно встречается у Герцена: ср. в статье «12 апреля 1861» строки по поводу «апраксинских убийств»: «Пятьдесят жертв, по собственному сознанию преступников, и на этот раз монарх так обдержался, что и не спрашивал Апраксина: „А сколько убито солдат или ранено?”» (стр. 107 наст. тома); в письме к М. К. Рейхель от 13 августа 1861 г.: «Этот незыблемый трон не простоит пяти лет, если наш благодушный дурачок не переменится»; в статье «Третья кровь!»: «... чего нам ждать от благодушного Александра II...» (стр. 185 наст. тома) и т. д.

— По распоряжению Александра II, Антон Петров был судим военно-полевым судом и расстрелян 19 апреля 1861 г. О безднинских событиях см. выше в статьях «Русская кровь льется!» и «12 апреля 1861» и комментарии к ним.

... еще какая-то комиссия продолжает разбирать сущность дела — Имеется в виду следственная комиссия, назначенная в связи с волнениями крестьян Спасского уезда (см. воспоминания члена этой комиссии, адъютанта казанского губернатора, Ф. А. Половцева — в «Историческом вестнике», 1907, №11).

К, л. 107 от 15 сентября 1861 г., стр. 900, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь».

Заметка идейно-тематически примыкает к другим высказываниям Герцена о «полицейских гнусностях» в Польше, «мясничестве», «диком преследовании, дневном грабеже и неистовствах солдат, управляемых безответственными атаманами» — см. выше «Vivat Polonia!», «10 апреля 1861 и убийства в Варшаве», «Mater dolorosa», «Из „СПб. ведомостей”», «Отеческий совет» и др.

О героической смерти Шимона Конарского, «призывавшего к восстанию русских и поляков, без различия племени», и расстрелянного в Вильне в 1839 г., Герцен писал в своей работе «Русский народ и социализм» (см. т. VII наст. изд., стр. 278). О нем см. также в статьях «Поляки прощают нас!» (т. XII, стр 92) и «Vivat Polonia!» (стр. 44 наст. тома и комментарий). Определение Конарского как «мученика и апостола» свойственно лексико-стилистической практике Герцена, который не раз писал о «мученической крови поляков», о «польских мучениках» и т. п. (см. «XXIII годовщина польского восстания в Лондоне», т. XII наст. изд., стр. 127; «Россия и Польша», т. XIV наст. изд., стр. 25).

Заметка подготовлена в редакции «Колокола» на материале корреспонденции французской прессы и носит редакционный характер («Правда ли, что...»); обзор сообщений иностранных газет обыкновенно делался в «Колоколе» самим Герценом. Идейно-тематически заметка близка другим высказываниям Герцена о «полицейских неистовствах» властей в Польше и Литве, о «военных действиях» против населения, о Васильеве и Назимове.

«полицмейстере Васильеве, рыщущем по ночам, осматривающего домы, берущего под арест людей за запрещенные книги», Герцен ранее писал в заметке «Террор в Польше» (т. XIV наст. изд., стр. 347). В заметке «Из Ковно» Герцен замечал о братьях Васильевых, виленском и ковенском полицмейстерах: «Какова семья, дающая двух таких защитников самодержавия и осадного положения» (стр. 183 наст. тома). О притеснениях населения западных губерний генерал-губернатором Назимовым, «злодействах русской администрации», «нравах аракчеево-бибиковской школы» говорилось в заметке Герцена «Секущее православие» (т. XIII, стр. 364).

Содержащийся в заметке намек на «прожорливую гиперболу, которая так много ест сена», основан на материале заметки «Блистательная победа, одержанная в Ковенской губернии гусарским е. и. в. полком» (см. т. XIV наст. изд.). В ней описан был случай грабежа населения солдатами полка, которые остановились в одной из деревень Ковенского уезда и «начали отбивать у сено, солому и пр.». Сопротивлявшегося крестьянина командование обвинило в бунте и изувечении строевой лошади, однако пристав «отказался написать, что лошадь была изувечена (находя это гиперболой!)». Несмотря на это, «неумытный Назимов», «не видя тут никакой гиперболы», «в пример и поучение другим помещикам наказать невинного…» (т. XIV наст. изд., стр. 146).

Ироническое упоминание о назимовской «гиперболе» встречалось потом в «Колоколе» в ряде других заметок и использовалось в качестве одного из приемов обличения генерал-губернатора Назимова. Заметка «Католическая пропаганда Назимова», в которой говорилось о фактах преследования униат «полицейскими и всякими мерзкими средствами», открывалась язвительным замечанием: «Св. Митрофаний воронежский не дает спать генерал-губернатору Назимову, и это не гипербола» (К, л. — 78 от 1 августа 1860 г., стр. 653). В аналогичной функции выступает концовка заметки «Становой пристав Гриневич и ковенские порядки», разоблачавшей злоупотребление пристава при взыскании недоимок: «Что же это Назимов-то, генерал-губернатор, не удивляется, как его становые гиперболы » (К, л. 82 от 1 октября 1860 г., стр. 688).

О «побоище» в Вильне в августе 1861 г. во время народного торжества в память соединения Литвы с Польшей и неистовствах полицмейстера Васильева рассказывалось в «Колоколе» в корреспонденции «Из Витебска до Ковна», напечатанной в л. 130 от 22 апреля 1862 г. В ней говорилось между прочим: «Целый день, как волны, народ то прибывал, то убывал, но вот, наконец, вечером, как молния пробежала весть, что процессия <(из Царства Польского и Ковно> остановилась в нескольких верстах от Вильно и ждет. Тогда все почти хлынули к заставе, чтобы выйти из города. Поднялась суматоха; того-то и ждали наши герои. Васильев скомандовал казакам гулять — и пошла валка. Передовые, теснимые сзади, невольно лезли на рогатку, где их ждали приклады, а подчас и штык! Казаки нагулялись вдоволь <...> Кого ранили и по слабости не мог скрыться, для дальнейшей расправы забирали жандармы, а с теми, которые на месте богу душу отдали, неизвестно что сделали. Масса невооруженная не могла, конечно, долго удержаться и, преследуемая казаками с опущенными в атаку пиками, разбежалась и разошлась! Так закончился этот день, за который, впрочем, не знаю, получили ли командующие награду!» (стр. 1082). Эта корреспонденция принадлежала, по всей видимости, тому же автору, который сообщил в редакцию «Колокола» о полицейских притеснениях во время празднования того же события в Ковно 12 августа 1861 г. и письмо которого было опубликовано в К, л. «Празднование соединения Литвы с Польшей в Ковне» (см. редакционное заключение к этой публикации на стр. 232 наст. тома и комментарий, стр. 433).

О полицейских репрессиях против жителей Вильно, собравшихся 12 августа 1861 г. у могилы Конарского, сообщалось в заметке «Могила Конарского» (см. стр. 239 наст. тома).

Печатается по тексту К, л. «Смесь», без заглавия. Заглавие взято из ОК.

Об авторстве Герцена свидетельствуют редакционный характер заметки («Правда ли...», «читатели наши помнят...»), упоминание о «знаменитых детских » (см. об этом в комментарии к статье Герцена «Фрегат „Генерал-адмирал” и швабра», стр. 316 наст. тома), а также характерное для манеры Герцена и подчеркивающее обличительную направленность заметки каламбурное использование материала, напечатанного ранее в «Колоколе» (ссылка на «теорию Герштенцвейга», «возвращение крестьянам кадетских прав на сечение» и т. п.).

В статье «Дворян секут!», напечатанной в К, л 65—66 от 15 марта 1860 г., рассказывалось, как в 1858 г. семеро дворян, служивших рядовыми в 1-м стрелковом батальоне, отказались от наряда, найдя «унизительным копать гряды по прихоти командира, в мирное время». Командир батальона полковник Фролов «приказал отодрать перед фронтом всех семерых дворян, несмотря на их громкие протесты и ссылки на закон». Фролов подлежал преданию суду за превышение власти, однако дежурный генерал свиты генерал-майор Герштенцвейг, представляя доклад царю, просил «распоряжение полковника Фролова одобрить как законное» и при этом обращал внимание «на следующие два обстоятельства: 1) что дворяне, состоящие воспитанниками военно-учебных заведений, подвергаются телесному наказанию, 2) стрелковые батальоны служат как бы учебными батальонами, а потому состоящие в них рядовые из дворян могут быть сравнены в правах ». Александр II этот доклад утвердил (стр. 553).

В мае 1861 г., в связи с крестьянскими волнениями из-за неправильного толкования «Положений», в Петергофский уезд были посланы две роты солдат, которые жестоко расправились с крестьянами (см. «С. -Петербургские ведомости», 1861, № 121; «Северная пчела», 1861, № 122).

К ХРОНИКЕ ПРОГРЕССА — ВЛАДИМИРСКИЙ КРЕСТ НА ВЛАДИМИРСКОЙ ДОРОГЕ

Печатается по тексту К, л. «Смесь». В ОК озаглавлено: К хронике прогресса.

Заметка подготовлена в редакции «Колокола» на материале газетных сообщений. В пользу авторства Герцена говорит семантико-стилистическое своеобразие строк о «животно-чиновном ляганье» и «прогрессе», в котором «идут вместе» «машины, пар, плюхи, локомотивы, толчки, рельсы, телеграфы, розги». О «скотских» замашках «лягающего» дворянского сословия Герцен писал неоднократно (см. в статьях «В этапе» — т. XVI наст. изд., «Скоты» — т. XIX, а также в комментарии к заметке «Крайне нужно» —стр. 304 наст. тома). О характере «прогресса» русского правительства, показавшего «небывалый пример самовластья <…>, рабства и насилия, поддерживаемого всем, что нашла наука», Герцен говорил в «Письме к императору Александру II»: «Это было бы нечто вроде Чингисхана с телеграфами, пароходами, железными дорогами...» (т. XIII наст. изд., стр. 38). По поводу подобного «прогресса» Герцен иронически замечал в «Концах и началах», письмо пятое: «Все прогресс да прогресс, свободные учреждения, железные дороги, реформы, телеграфы...» (т. XVI наст. изд., стр. 171).

Печатаетея по тексту К, л «Смесь». В ОК озаглавлено: Немцы радуются.

Об авторстве Герцена свидетельствует редакционный характер заметки, подготовленной на основе материала иностранной прессы; в «Колоколе» это делал обыкновенно сам Герцен, который, в частности, неоднократно использовал сообщения «седой баварской куртизаны» — газеты «Аllgemeine Zeitung» (см. об этом также в комментарии к заметке «Урок из географии», стр. 345 наст. тома). Строки о «проницательности, которую дают самому тупому человеку ненависть и страх», близки аналогичным замечаниям в других произведениях Герцена: например, в статье «Провинциальные университеты» замечание о «ясновидении ненависти» (наст. том, стр. 20); в статье «К концу года» — об иностранцах-немцах, которые «ненавистью больше понимают, чем мы любовью, а действительно, понимают» (т. XVIII наст. изд.). Свойственна стилю Герцена и лаконичная концовка-предостережение: «Das ist bedenklich!»

В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 266).

Заметка примыкает к ряду других откликов Герцена на события в Петербургском университете осенью 1861 г. — см. в наст. томе «Петербургский университет закрыт!», «Исполин просыпается!», «Третья кровь!», «По поводу студентских избиений». В заметке «Преображенская рота и студенты» Герцен писал об открытии университета 13 (25) октября. О необходимости «сближения поляков с русскими» он говорил постоянно.

Печатается по тексту К, л. 112 от 15 ноября 1861 г., стр. 940, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь».

О возможном авторстве Герцена говорит идейно-тематическая близость заметки другим его высказываниям о столкновении калужского губернатора В. А. Арцимовича с «плантатором Мальцовым» и взявшим его под свою защиту «министром-крепостником» П. А. Валуевым, о чем Герцен упоминал в статье «12 апреля 1861 г.» (см. стр. 10, наст. тома и комментарий, а также заметку «L'homme aux camélias et l'homme au gibet», стр. 237 и 439). Концовка заметки («Увидим, что-то он сделает»), возможно, имеет также редакционный характер.

«На место Ланского назначается не Милютин, как прежде ожидалось, но Валуев. Последний был раньше гражданским губернатором в Курляндии, а потом управлял министерством государственных имуществ. Милютин уходит в сенат и таким образом выбывает из деятельной службы. Новый министр Валуев, сравнительно молодой, считается принадлежащим к той же национально-либеральной партии, но окрашен более умеренным и аристократическим оттенком, чем Милютин, который стоял во главе враждебной дворянству крайней партии прогрессистов и был лично близок великому князю Константину («Исторический вестник», 1905, № 3, стр. 1038; перевод с немецкого).

[86] Читатели наши помнят о том, как ловкий Герштенцвейг покрыл сечение дворян в 1858 году полковником Фроловым в 1-м стрелковом батальоне («Колок.», л. 65—66), говоря, что это только распространение прав учащихся в военных школах.

[87] Приложение (нем.). — Ред.

[88] Это опасно! (нем.). — Ред.