КЛОПОВНИК
(НЕ РАСТИТЕЛЬНОГО ЦАРСТВА, А ЦАРСТВА РУССКОЙ ПОЛИЦИИ)
Потапов вступил в должность московского обер-полицмейстера. Вероятно, ему приятно осмотреть все исторические памятники своего ведомства и еще приятнее начать с чего-нибудь путного. Это не мешает потом воротиться к игнатьевским маскам и пр. Знает ли он, что при яме (да чуть ли нет чего-то подобного и в остроге) есть клоповники, особые конуры, в которые бросают колодников, по усмотрению тюремного начальства, на съедение клопам, точно так, как в Риме христиан отдавали на терзание другим свирепым зверям, крупнейшего роста, но без скверного запаха. Языческое наказание это, совершающееся в виду Успенского собора, тем хуже, что животные, которыми травят русских, не имеют религиозных чувств львов в пещере Даниила, ни чувств благодарности Андроклова льва. В них нет благородных порывов. Они — как русский чиновник, как русский полицейский — кусают постоянно, сосут кровь понемногу и отвратительно пахнут всегда.
P. S. Вероятно, Сечинский будет против этого — это личность; он не может простить погребальный звон колокола об несчастной девушке, замученной им из дружбы к почтенной матроне Марии Бредау.
Примечания
Печатается по тексту К, л. 92 от 15 февраля 1861 г., стр. 776, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В OК озаглавлено: Клоповник. Автограф неизвестен.
В издании Лемке отнесено к разряду Dubia (Л XI, 33—34).
Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки, общностью стилистических черт и близостью ее материала другим его высказываниям о тех же объектах. Ироническое упоминание имен «почтенной матроны Марии Бредау» и ее покровителя полицмейстера Сечинского находится в прямой связи с продолжительной кампанией, которую вел Герцен с 1858 г. на страницах «Колокола» против московских полицейских властей, постоянно подчеркивая единство «публичных и частных домов» и рассматривая содержательницу публичного дома Бредау как собирательный образ и представительницу тех слоев общества, которые являлись «опорой престола».
Характерно для Герцена сопоставление «царства русской полиции» и «растительного царства». О «полицейских царства животного» упоминается также в заметке Герцена «Ей-богу, надоело» (см. т. XVI наст. изд., стр. 241). По явной ассоциации с московским полицейским клоповником («яма») Герцен назвал в заметке «Инквизитор В. Аскоченский и его жертва» «клоповником православия» журнал мракобеса Аскоченского «Домашняя беседа» (стр. 117 наст. тома). Об «игнатьевских масках» Герцен писал в заметках «Полицейские маскарады Игнатьева», «Игнатьевские маски» и др. (т. XIV наст. изд.); см. также в наст. томе — «Игнатьев заказывает бунт» (стр. 101). Заметка особенно тесно связана со статьей Герцена «Исправительные письма!» (см. далее, стр. 57—58).
В настоящем издании в текст внесено следующее исправление:
Стр. 32, строки 4—5: Андроклова вместо: Андроникова
_____
... воротиться к игнатъевским маскам... — из одной тюрьмы в другую). Об этом Герцен писал ранее в заметках «Полицейские маскарады Игнатьева» и «Игнатьевские маски» (см. т. XIV).
... чувств львов в пещере Даниила... — Даниил, один из четырех «великих пророков» израильского народа, плененный Навуходоносором в 605 г. до н. э. при взятии Иерусалима, по библейскому преданию, был брошен в пещеру ко львам, но звери его не тронули.
... чувств благодарности Андроклова льва. — Имеется в виду легенда о беглом римском рабе Андрокле, который, встретив в Ливийской пустыне хромающего льва и вынув из лапы занозу, избавил его от страданий. Лев навсегда сохранил к нему чувство преданности, и когда впоследствии их судьба свела на арене римского цирка, куда Андрокл был брошен на растерзание диким зверям, лев узнал своего спасителя, стал ласкаться и мирно улегся у его ног.
... погребальный звон колокола об несчастной девушке, замученной им из дружбы к почтенной матроне Марии Бредау. — Об истязаниях Анны Янсон, попавшей в публичный дом Марии Бредау, ее смерти в тюрьме, куда она была заключена незаконно, и ответственности в этом деле московского полицмейстера И. И. Сечинского см. в статьях Герцена «Под спудом», «Польза от гласности» (т. XIII наст. изд.) и публикацию «Дело полицмейстера г. подполковника Сечинского», в которой были напечатаны «Записки из дела умершей либавской мещанки Анны Янсон» (К, л. —107).