СТУДЕНТСКОЕ ДЕЛО
Старое, грязное пятно на царском мундире снова выступило, и Путятин не объял его — Панин явился во всей мачтовой красоте своей в деле студентов. Его мнение восторжествовало.
хотел этого, иначе он отстранил бы Панина от суждения в собственном деле. Ряд мер, которыми жабы олигархии хотели сломить, обесчестить юношество России и на приведение которых в действие выписали Путятина, придуман Строгоновым, Долгоруковым и Паниным. Доказательством закулисной стачки государя с Паниным служит заседание в совете министров. Большинство было против предложения Панина, с ним согласились только заявленные тормозы — Строгонов, Муравьев, Анненков, Чевкин и сам бенефициант Во все время мягкосердый монарх молчал, да и утвердил мнение меньшинства... вот и польза совета.
Примечания
«Прибавления к 119 и 120 листу “Колокола”», стр. 1002—1003, где опубликовано впервые, без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (Л XV, 30—31) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается из записки Огарева, хранящейся в архиве семьи Герцена» (Л XV, 607). Нынешнее местонахождение «записки» неизвестно.
Авторство Герцена подтверждается стилистическими особенностями заметки. В частности, характерно для Герцена упоминание о министре юстиции В. Н. Панине, который «явился во всей мачтовой красоте своей в Деле студентов».
«Приказ по С. -П-бургской полиции» от 13 декабря 1861 г., опубликованный в «Колоколе» (стр. 1003—1004) вслед за заметкой Герцена и излагавший распоряжение императора в связи с беспорядками в Петербургском университете, сопровождался примечаниями Н. П. Огарева (Л XV, 31) и следующим послесловием, написанным, по-видимому, также Огаревым: «Во всем этом уродливом приговоре благодушный монарх согласился с мнением меньшинства. Его величество гораздо радикальнее “Колокола”. Мы признавали единогласие решений, следственно не исключали права меньшинства на голос, но решение по меньшинству голосов — это так громадно, что его ни в какой стране не сыщешь, и никакой мозг человеческий не в состоянии понять. Это действительно делает честь государственным способностям и человеколюбию Александра II» (К, стр. 1004).
Подробности о студенческих волнениях, происходивших в Петербурге осенью 1861 г., см. в статьях «Петербургский университет закрыт», «Исполин просыпается!», «Петербургские письма», «Третья кровь» и др. и в комментариях к ним (т. XV наст. изд.), а также в комментарии к заметке «Ирод Панин» (наст. том, стр. 471).
Его мнение восторжествовало. — «Ирод Панин», стр. 301 наст. тома) содержались все те предложения о репрессивных мерах, которые были положены в основу «высочайшего повеления» Александра II от 4 декабря 1861 г. по делу «о беспорядках, происходивших между студентами Санкт-Петербургского университета и другими лицами».