MATER DOLOROSA
Как все изменилось, в такое короткое время! Где надежды, приподнявшие голову, где светлый взгляд? Опять страшно встретить свободного человека: все кажется, что он упрекает. Неужели и на нас отбрызнула кровь с грязью?
Польша, Mater Dolorosa, мы, скрестив руки на груди, просим тебя об одном — не упрекай нас с высоты, на которую тебя поставило твое новое мученичество, пропастью, в которую нас стащили единокровные нам палачи твои. Забудь твою правоту! Не пользуйся нашим позором! Твое грустное молчание мы поймем, оценим. А слова проклятья и порицания, которые мы скажем, будут чернее всех твоих слов.
«... В семь часов взвились три ракеты и раздались три пушечных выстрела; проскакали во всех направлениях казаки и конница, занимая вперед назначенные места; затем раздались ружейные выстрелы... безоружных граждан пристреливали, как собак, like dogs (это говорит корреспондент „Теймса”)... Женщины подняли детей, мужчины стояли твердо перед дулами, повторяя слово команды и читая „Святый боже, святый крепкий”!.. После залпа толпа отступила, но войско заперло улицы; пойманные люди опустились на колени и запели молитвы... солдаты сделали по ним еще несколько выстрелов... потом схватили мертвых и раненых».
Позор! Позор!..
— с одной стороны, от женщин, одетых в траур, от почтальона, протрубившего «Еще Польша не сгинела», до этой средневековой картины — толпы, коленопреклоненной у подножья мадонны, перед зверьми, перед бессмысленной стихией убийства!
Читали вы это, Александр Николаевич? Таких ужасов вы не найдете в балладах Жуковского. Если все это сделано помимо вашей воли, обличите виновных, укажите злодеев, отдайте их на казнь, или — снимите вашу корону и ступайте в монастырь на покаяние; для вас нет больше ни чистой славы, ни спокойной совести. Вам достаточно было сорока дней, чтоб из величайшего царя России, из освободителя крестьян сделаться простым убийцей, убийцей из-за угла! Кровь выступает обвинительными пятнами сквозь лучи славы; но слава, залитая кровью, подло пролитой, тухнет навсегда. Да, подло,
Что же иначе значили уступки? Один Горчаков стал кроток, как ягненок, другой Горчаков — певуч, как любовник розы соловей, и защелкал свои ноты и свои трели о кротости царя, о его любви к народу польскому, а царь в это время, улыбаясь и кивая добродушно народу, отпускал за спиною Хрулева!
Что такое Хрулев? Кто такое Хрулев? Почему выбор пал на Хрулева? Что он, известен как знаток польских законов? Как администратор? Как государственный человек? Нет, он известен как отличный севастопольский генерал. На что же было отважного бойца для оливовых новостей и царских милостей?
— государственная мудрость, die hohe diplomatische Kunst?[27] Вы, может, довольны, что ловко надули?.. Как будто трудно украсть платок, когда вас не считают вором! За такую государственную мудрость в частной жизни в Англии — вешают, а во Франции — рубят голову.
Зачем этот человек не умер в тот день, когда был объявлен русскому народу манифест освобождения!
Печатается по тексту К, л. 97 от 1 мая 1861 г., стр. 813, где опубликовано впервые, с подписью: Искандер. «Колокола». Автограф неизвестен.
Перепечатано в польском переводе в журнале «Przegląd Rzeczy Polskich» от 22 мая 1861 г. (Л XI, 465).
Герцен писал М. К. Рейхель 13 мая 1861 г.: «Мелюзга меня бранит за статью о Польше, — я с своей дороги не сойду ни на шаг, это знамя донесу. И всякое событие в России показывает, что я прав».
____
— «Матерь скорбящая», слова из католической молитвы.
Один Горчаков стал кроток, как ягненок, другой Горчаков ∞ защелкал свои ноты и свои трели о кротости царя, о его любви к народу польскому... — Имеются в виду царский наместник в Польше генерал-адъютант М. Д. Горчаков и его двоюродный брат министр иностранных дел А. М. Горчаков, разославший русским посольствам за границей, в сопровождении своего циркулярного письма от 20 марта, дипломатические ноты для правительств европейских держав с содержанием указа Александра II от 14 марта 1861 г. о новом государственном устройстве Польши. В нотах заявлялось об «отеческой попечительности» царя по отношению к польскому народу и о намерениях его улучшить положение поляков «в границах справедливости и возможности» (см. «Русский инвалид», № 64 от 21 марта и № 65 от 22 марта 1861 г.)
...царь в это время, улыбаясь и кивая добродушно народу, отпускал за спиною Хрулева! — —1855 гг., командовал в Варшаве войсками, расстрелявшими 10 апреля 1861 г. безоружных демонстрантов. Об отношении Герцена к Хрулеву см. заметки «Урок из географии» и «Отеческий совет» и комментарии к ним (наст. том, стр. 86 и 95). О жестокости Хрулева см. записи в дневнике В. Ф. Одоевского от первой половины июня 1860 г. (ЛН, т. —24, стр. 111).
[27] высокое дипломатическое искусство (нем.). — Ред.