ФИНЛЯНДСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ
Финляндская конституция, которая никогда не была отнята, опять раз дана с разными уменьшениями, сообразными с новыми прогрессивными требованиями века. Финляндцы собираются, чтобы humblement s'expliquer[41] о делах и проч., — les humbles avis[42] будут взвешены, обсужены и проч. Нет, еще рано нашему правительству либеральничать, надобно сперва выучиться выражаться человечески и немного поучиться. Мы цитируем по-французски, потому что русские газеты о финской конституции.
Примечания
Печатается по тексту К, л. 98—99 от 15 мая 1861 г., стр. 836, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
(Л XI, 99).
Сочувствие национально-демократическому движению в Финляндии, заявленное в заметке, подтверждается и другими высказываниями Герцена по поводу национальной политики русского царизма. Еще в 1854 г. Герцен писал: «Все эти грубые, насильственные соединения ведут не к единству, а увековечивают ненависть. Что Ломбардия и Венгрия — стали австрийскими? Или Финляндия — русской?» («Русскому воинству в Польше» — т. XII наст. изд., стр. 204; ср. также стр. 46 наст. тома). Говоря о проблемах, выдвинутых современной жизнью и требующих своего разрешения, Герцен в статье «Россия и Польша» вскользь касается вопроса (второстепенного сравнительно с главным — решением крестьянского дела) — «отделится ли Финляндия или Грузия от России или нет» (т. XIV, наст. изд., стр. 32). В шестидесятые годы вопрос о самоопределении Финляндии ставится Герценом в его взаимосвязи с развитием революционного движения в России, судьбами польского восстания и активизацией демократических сил внутри самой Финляндии. «И отчего же нам с Польшей, с Украиной, с Финляндией не жить, как вольный с вольными, как равный с равными?» — писал Герцен в 1863 г. («Русские офицеры в рядах инсургентов» — К, л. «приветствуя ее благородное пробуждение и признавая ее полную автономию», Герцен высказывал одновременно горячее пожелание предоставить «колонны „Колокола” для финских вопросов» («Финляндия и адрес» — т. XVII). В ответ на попытки реакционной журналистики разжечь среди части русского общества шовинистические настроения и писать «доносы на Финляндию» Герцен замечал: «Ну, а Финляндия — она вовсе не просит полицейской поддержки, она вообще ничего не просит от Петербурга, кроме того, чтоб он ее оставил в покое...» («„Колокол” и „День”. Письмо к г. Касьянову» — К, л. 167 от 10 июля 1863 г., т. XVII наст. изд., «Перечень доносов» — К, л. 176 от 1 января 1864 г., т. XVIII наст. изд.).
Иронические упоминания в комментируемой заметке о «новых прогрессивных требованиях века» и показном стремлении «нашего правительства либеральничать» близки аналогичным оценкам правительства Александра II в других произведениях Герцена, в которых он писал о «правительстве, любящем драпироваться в либерализм», «ярких цветах махрового прогресса», «правительстве прогресса, либеральных идей», «временах прогрессов» (стр. 94, 107 и 133 наст. тома), о «лепете о прогрессе и либерализме» о «Польше, сорвавшей маску с прогрессивного правительства» («Преступления в Польше», «21 февраля 1863» — К, л 156 от 15 февраля и л. 157 от 1 марта 1863 г., т. XVII наст. изд.). В пользу авторства Герцена свидетельствуют, кроме того, имеющаяся в тексте ссылка на использование при подготовке заметки к печати материалов иностранной прессы (что обыкновенно делал сам Герцен), а также свойственное стилю Герцена каламбурное построение предложения: «... конституция, которая никогда не была отнята, опять раз дана...»
Вместе с тем следует иметь в виду, что по финскому вопросу, в частности о ее конституционном государственном устройстве, писал в «Колоколе» и Н. П. Огарев. В статье «Современное положение России» он замечал между прочим: «Начать введение конституции с России добровольно — — со страха иначе утратить ее»; в статье «Расчистка некоторых вопросов»: «Теперь конституционные поползновения Александра II разразились, наконец, в финляндскую конституцию. Гора родила мышь. Подновив конституцию Густава III, Александр II дал Финляндии следующие права, которые никогда не удовлетворят ее...» (К, л. 171, стр. 1405 и л. 172, стр. 1413).
В К, л. 76 от 15 июля 1860 г., стр. 638, помещена была заметка «Граф Берг», в которой сообщалось по поводу выдачи без рассмотрения Финляндского сената одного миллиона рублей на железнодорожное строительство: «Правда ли, что генерал-губернатор Финляндии граф Берг, пользуясь незнанием государем прав Финляндии, вводит его в противозаконные действия?». В передовой статье «Голос из Финляндии», напечатанной в К, л 173 от 15 ноября 1863 г., за подписью «Финляндец», говорилось: «Долго спала Финляндия, теперь она пробуждается. При трубных звуках открытия сейма в Гельсингфорсе она пробуждается с глубоким сознанием, что она сама возвращает себе свои конституционные права, более полустолетия попираемые клятвопреступными самодержцами» (стр. 1421—1422).
_____
Финляндия, объединенная в 1809 г. с Россией династической унией, номинально признавалась конституционным государством. Власть монарха формально ограничивалась сеймом, но практически русский царизм не считался с этим, и единственным сеймом, созванным в первой половине XIX в., был Боргосский, собравшийся в 1809 г. Александр I формально утвердил 15 (27) марта 1809 г. «основные законы» Финляндии. Однако по существу они не соблюдались, а многие положения не могли соблюдаться. Так, например, они требовали, чтобы монарх отвергнул «ненавистное единодержавие», исповедовал лютеранскую религию, в порядке престолонаследия руководствовался шведским законом 1741 г.
После Крымской войны в Финляндии стало широко развертываться движение за созыв сейма. К январю 1861 г. финский сенат подготовил официальный перечень всех тех вопросов, решение которых требует «содействия земских чинов».
Для успокоения общественного мнения Александр II 29 марта (10 апреля) 1861 г. подписал манифест о создании так называемой «выборной комиссии „Великого княжества Финляндского”, «дабы все, что может быть совершено для блага Финляндии, не было долее отсрочиваемо». Эта комиссия должна была состоять «из лиц, пользующихся доверием своих сограждан и выбранных от четырех сословий Финляндии». Задачей комиссии являлось рассмотрение предложенных ей «проектов по важнейшим из дел», с тем чтобы она выразила «свое мнение о том, каким образом дела эти могут быть устроены соответственно потребности края впредь до того времени, когда мы признаем возможным созвать государственные чины».
«выборной комиссии» С. Гриппенберга. В этом рескрипте отмечалось, что «высочайшая наша воля состоит в том, чтобы члены комиссии свободно и откровенно выразили свои мнения о нуждах края и указали на способ к их удовлетворению». Царь заявил, что полагается «на патриотический образ мыслей и верноподданническую преданность членов комиссии».
«особое мнение», порицавшее подмену предусмотренного «основными законами» представительного органа послушной правительству комиссией. Опасность этой подмены отмечалась и во «всеподданнейшем представлении» сената от 4 мая 1861 г., а 22 апреля 1861 г. в Гельсингфорсе состоялась демонстрация, в которой участвовало до 500 человек, под лозунгом созыва сейма и охранения национальной независимости. Демонстранты выкрикивали лозунги: «Да здравствуют финские законы!» (См. М. Бородкин. История Финляндии, т. VI. СПб., 1908, стр. 32—85).
Таким образом, выступив против манифеста 29 марта (10 апреля) 1861 г., редакция «Колокола» солидаризировалась с финской демократической общественностью.
[41] смиренно обсудить (франц.). — Ред.
— Ред.