AVERTISSEMENT VALOUIEFF[186] — МЕЖДУ
AVERTISSEMENT И АКАТУЕВСКИМ ЗАВОДОМ
Нет страны в мире, где бы отмена предварительной ценсуры не была торжеством для всего народа, великим праздником, великой победой. Даже там, где правительство обманывает свободой книгопечатания, оно старается пышно обстановить свой обман. Несчастное начальство наше, напротив, умеет каждый шаг свой вперед обстановить такими нелепостями, такими страхами, такими кривляньями, что самая уступка его становится противна и каждая льгота отравлена.
О самом законе мы говорили подробно. Он решительно глуп и невозможен; довольно вспомнить, что он желающим остаться под ценсурой предлагает. остаться. Злее критики быть не может.
Premier avertissement — все рабски сколото с нелепой французской формы (Валуев переводит очень хорошо). Avertissement дан Коршу. Читая его, нам пришел в голову старый московский анекдот об одном буяне, сильно шулерничавшем в картах. Раз он играл с каким-то господином, мало знавшим московские обычаи. Господин этот остановил буяна, метавшего банк. — «Позвольте, позвольте, вы сейчас передернули карту». — «Что?» — закричал предшественник Валуева. — «Да то, что с вами играть нельзя, вы передергиваете». — «Я сам знаю, — закричал он, ударив кулаком по голове неосторожного господина, — что передергиваю, За не люблю, чтоб мне говорили это».
Валуев поступил точно так же с Коршем, посылая ему моральный тумак в виде французского avertissement за то, что «Петербургск. ведом.» безнравственно утверждали, что заложенное именье ни продавать, ни перезакладывать нельзя, не выкупивши. Конечно, нельзя нам, смертным, но для русского правительства — другое дело. Или В. Корт вместе с Аксаковым думает, что власть Романовых от мира сего, «Indépendance» (14 oct.) очень интересно рассказывает, как наша пресная администрация была глубоко сконфужена статьей «Дня»; она думала, что Романовых никто не хотел и никто не избирал, что они вдруг явились на троне, как грыбы. При этом чиновничья натура и прорвалась сквозь французские avertissement, она нашла, что каторги много, a avertissement мало. Ищут средней пропорциональной линии. Ну где же свободному слову ужиться с этими допотопниками!
Печатается по тексту К, л. 207 от 1 ноября 1865 г., стр. 1699 — 1700, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. В OK озаглавлено: «Premier avertissement». Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (Л — 245) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается письмом Чернецкого, хранящимся в архиве семьи Герцена» (Л XVIII, 442). Нам известно лишь письмо Чернецкого к Герцену от 28 октября 1865 г., свидетельствующее о том, что в конце октября Герцен читал корректуру 207-го листа «Колокола». «Завтра вечером печатник сам зайдет за „Колоколом”, — писал Чернецкий, — будьте добры приготовить его к этому времени» (ЛН, т. 63, стр. 255). Содержание и стиль статьи подтверждают ее принадлежность Герцену.
О самом законе ~ Он решительно глуп и невозможен... — Новый закон о печати, принятый в апреле 1865 г. и являвшийся подражанием французской реформе, произведенной незадолго до того Персиньи, отменял предварительную цензуру, предоставив министру внутренних дел право после трех предупреждений закрывать издание. Фразы о свободе слова, бесцензурной печати никого не обманули. Почти все редакторы петербургских либеральных и демократических органов пожелали остаться под цензурой (см. А. В. Никитенко. Дневник, т. II, М., 1955, стр. 514 — 515). Впрочем, по замыслу Валуева, эта новая предварительная цензура должна была быть такой, чтобы волей-неволей заставить журналистов «эмансипироваться». Подробному разбору цензурной реформы была посвящена серия статей Огарева «Русские реформы» (К, л. 198, 201, 202 от 15 июня, 1 августа и 17 августа 1865 г.). См. также в наст. томе статью Герцена «Первое запрещение, первое предостережение, первый суд!».
Premier avertissement ~ дан Корту. — Первое (после утверждения временных правил о печати 6 апреля 1865 г.) предостережение «СПб. ведомостям» было сделано министром внутренних дел Валуевым 20 сентября 1865 г. Поводом для «предостережения» послужила статья в № 243 от 18 сентября о государственных имуществах, в которой Совет главного управления по дедам печати «усмотрел»: «1) стремление опровергнуть юридическое право правительства закладывать государственные имущества и вообще вполне распоряжаться оными; 2) несоответственное с духом нашего правительства сближение вопроса о праве распоряжения государственными имуществами с формами представительной системы и др. (см. Материалы для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати, ч. 2, СПб., 1870, стр. 116 — 117). Необоснованность предостережения была ноль очевидной, что ее отметили даже «Московские ведомости».
... старый московский анекдот об одном буяне, сильно шулерничавшем картах ~ мне говорили эmо». — Анекдот относится к Ф. Толстому-Американцу.
... вместе с Аксаковым думает ~ статьей «Дня»... — Инцидент, происшедший с передовой статьей газеты «День», № 24 от 2 октября 1865 г., в которой прокламировалось, что «русский народ, образуя русское государство, признал за последним <самодержавием> в лице царя, полнейшую свободу правительственного действия, », а сам отказался «от всяких властолюбивых притязаний», был рассказан в газете «Independence belge» № 287 от 14 октября 1865 г.
— Ред.