БЕДНОЕ РУССКОЕ ИМЯ
Мы получили из Парижа письмо, от которого болезненно сжалось наше сердце. Каким обидам, каким преследованиям подвергается теперь русский по милости немецкого правительства!
В день перелома поста, 12 марта, на бале в Прадо толпа узнала русского, его окружили с криком: «Палач Польши, вон его, вон палача!» Шляпу его бросили на пол и истоптали ногами. «Господа, — говорил потерявшийся пациент, — господа, я не русский, я — я поляк».
— Поляк, так кричите: «Да здравствует Польша!»
Русский попробовал прокричать a mezza voce[54].
— Громче, громче! Прокричал он и громко.
— Зачем же, если вы поляк, вы здесь, а не в Польше?
— Я поеду.
— Поедете! — кричала толпа. — Вон его, вон поляка, гуляющего по балам!
И бедного русского вывели.
Вслед за тем два жандарма конвоировали, также вон из залы, какую-то гризетку, вздумавшую одеться в красную русскую рубашку; рубашку хотели изорвать, маску провожали свистом и шиканьем.
Протестуйте, господа, говорите громко Парижу, Европе, Америке, что не всю же Россию выражает Зимний дворец и его политика, а затем не мешает принять и добрый совет: не время теперь русскому таскаться в Прадо и Мабиле.
Примечания
Печатается по тексту К, «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (Л XVI, 199 — 200) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается пометкой Чернецкого» (Л
Авторство Герцена подтверждается редакционным характером заметки («Мы получили из Парижа письмо...») и ее идейно-тематической связью со статьей Герцена «Плач», в которой, рассказывая об аналогичном эпизоде, происшедшем с ним в 1848 г. в Италии, Герцен писал: «и через пятнадцать лет я снова, идя по улице, боюсь, чтоб не узнали, что я русский...» (наст. том, стр. 69).
... на бале в Прадо... — — танцевальный зал в Париже.
... Мабиле. — Mabilie — увеселительное заведение в Париже.
– Ред.