Зарница совести

ЗАРНИЦА СОВЕСТИ

Мы почти обрадовались, увидя в правительственном органе что-то вроде ужаса и угрызения совести. Мы не верим в вечные падения; может, в опускающемся полу литературного III отделения есть дно, в которое ударившись, иные всплывают... Один из листов древа официальной гласности побледнел, сконфузился и занес бред... Но в его бреду словно есть сознание, что он зашел далеко, что на совести кошки скребут... И пускав их — это кошки нравственного восстановления.

Вот отрывки из странного и неловкого лепета проснувшейся совести:

Чем скорее будет прекращено вооруженное восстание поляков, тем; будет лучше и для России, и для Польши. Дело это лежит на русских войсках, и всякое распоряжение, имеющее целию облегчить и ускорить его окончание, есть важный шаг к освобождению польского вопроса из-под искусственных влияний.

При враждебном настроении большей части чиновнического класса Царства и при пассивности сельского люда[58] отношения городов и местечек с уездами к законному и к революционному правительству определяются присутствием войска. Есть войска в городе — народ повинуется законному правительству; нет их — он подчиняется революционному под влиянием чиновников и ксендзов. Для подавления восстания недостаточно обходить край подвижными колоннами, которые разбивают и уничтожают оружием партии инсургентов; необходимы войска еще и для простого занятия пунктов, войска, которые подчиняли бы жителей распоряжениям законного, а не революционного правительства и освобождали бы их от революционного терроризма.

Что же касается до жестокостей войск, о чем так много толкуют в Европе, то, к крайнему прискорбию, устранение их зависит не от русских офицеров, а исключительно от самих поляков. Прекратится восстание — прекратятся жестокости[59]; пожалуй, пусть восстание даже и продолжается, но пусть поляки соберутся в армию и прекратят свой партизанский образ войны, при котором каждый начальник шайки разыгрывает роль царька и по-своему поступает с нашими пленными, тогда, несомненно, прекратятся и жестокости[60].

(«Моск. вед.», т. е. апреля 4)

Примечания

К, л. 161 от 15 апреля 1863 г., стр. 1331 — 1332, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.

Авторство Герцена определяется редакционным характером заметки («Мы почти обрадовались, увидя в правительственном органе...», «Мы не верим в вечные падения...») и ее идейно-тематической близостью к статьям и заметкам Герцена, направленным против русской реакционной прессы, особенно «Московских ведомостей» Каткова, полемику с которым вел в «Колоколе» сам Герцен (см. в наст. томе: «Донос или не донос?», «Наглое злоупотребление полицейского слова», «Бессословность в Москве», «Манифест и литературный Линранди» и др.). Принадлежность заметки Герцену подтверждается также ее стилем, в частности сатирической оценкой газеты Каткова как «литературного III отделения» (ср. «И каков литературный Липранди? Вот образчик жандармской литературы, обещанный нами, из III отделения „Русского вестника"» — наст. том, стр. 112).

Л XVI, 212).

Вот отрывки из ~ лепета проснувшейся совести... — Герцен далее цитирует в отрывках передовую статью М. П. Каткова в «Московских ведомостях», № 65 от 23 марта 1863 г.

[58] Давно ли сельское население было активно за правительство?