ВОЛЖСКИЙ МАНИФЕСТ И РОССИЯ В ОСАДНОМ ПОЛОЖЕНИИ
Вот текст манифеста, разосланного по деревням на берегах Волги. Мы его берем с печатного экземпляра.
Божию милосmию Mы, Александр Вmорой, и пр.
В постоянной заботливости нашей о благе всех верноподданных наших, мы, указом в 19 день февраля 1861 года, признали за благо отменить крепостное право над сельским сословием богом вверенной нам России.
Уступая просьбам помещиков, мы, как ни тяжело было нашему монаршему сердцу, повелели однако всем временнообязанным крестьянам оставаться в течение двухлетнего срока, т. е. по 19февраля настоящего 1863 года, в полной подчиненности у их бывших владельцев.
Ныне призвав всемогущего на помощь, настоящим манифестом объявляем полную свободу всем верноподданным нашим, к какому бы званию и состоянию они ни принадлежали. Отныне свобода веры и выполнение обрядов ее церкви составят достояние всякого.
Всем крестьянам, как бывшим крепостным, так и государственным, даруем в определенном размере землю без всякой за оную уплаты, как помещикам, так и государству, в полное, неотъемлемое потомственное их владение.
Полагаясь на верность народа нашего и признав за благо для облегчения края упразднить армию нашу, мы отныне впредь и навсегда освобождаем наших любезных верноподданных от всякого рода наборов и повинностей рекрутских; затем солдатам армии нашей повелеваем возвратиться на места их родины.
Уплата подушных окладов, имевших назначением содержание столь многочисленной армии, с дня издания сего Манифеста отменяется. Всем солдатам, возвращающимся из службы, также всем дворовым людям, фабричным и мещанам повелеваем дать без всякого возмездия надел земли из казенных дач обширной империи нашей.
В каждой полости, равно в городе, народ избирает четырех пользующихся его доверием человек, которые, собравшись в уездном городе, изберут совокупно уездного старшину и прочие уездные власти, четыре депутата от каждого уезда; набравшись в губернский город, изберут губернского старшину и прочно губернские власти. Депутаты от каждой губернии, призванные в Москву, составят Государственный совет, который с нашею помощию будет управлять всею Русскою землею.
Такова монаршая воля паша.
Всякий объявляющий противное и не исполняющий сей монаршей воли нашей есть враг наш. Уповаем, что преданность парода оградит престол наш от покушений злонамеренных людей, не оправдавших наше монаршее доверие.
Повелеваем всем подданным нашим верить одному нашему монаршему слову. Если войска, обманываемые их начальниками, если генералы, губернаторы, посредники осмелятся силою воспротивляться сему манифесту — да восстанет всякий для защиты даруемой мною свободы и, не щадя живота, выступит на брань со всеми дерзающими противиться сей воле нашей
Да благословит всемогущий господь бог начинания наши!
С нами бог! Разумейте языцы и покоряйтесь, яко с нами бог!
Дан в Москве, в тридцать первый день марта, в лето от рождеста Христова тысяча восемьсот шестьдесят третье, царствования же нашего о девятое.
В подлинном собственною е. и. п. рукою подписано
(М. П.) Александр
Печатан в С. -Петерйурге при Правительствующем сенате.
Мы уверены, что общество Земли и Воли, принимающее за правило устранять отдельные попытки, не имеет никакого участия в составлении этого манифеста. Мы не сомневаемся, что это воззвание сделано людьми благородными, но не сообразившими, между прочим, и того, что они в нем поддерживают старую, несчастную мысль, что царь хочет дать настоящую волю, только ему все кто-то мешает, в то время когда ясно, что не только другие мешают царю, но он сам себе мешает, потому что он сам настоящей воли дать не хочет.
Хорошо и правительство, которое за распространение какого-то листка, не имевшего никакого действия, отдало всю Россию и всех русских произволу губернских начальств, т. е. диких губернаторов вроде пермского Лашкарева. «Подобные преступления но должны оставаться безнаказанными, хотя бы цель, к которой они направились, и была для них недостижимою. Губернским начальствам вменено в обязанность, по высочайшему повелению, предавать распространителей лжеманифеста и других на тех основаниях[85], на которых в прошедшем году повелегю было производить военно-судные дела о поджигателях».
Примечания
Печатается по тексту К, «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен.
Публикация подложного манифеста Александра II, обращенного к крестьянам, сопровождалась вступительными строками и заключением, написанными от имени издателей «Колокола» («Мы уверены...», «Мы не сомневаемся...»). Оценка подложного царского манифеста и его роли в общественно-политической борьбе в России свидетельствует о том. что автором заключения мог быть скорее Герцен, чем Огарев. Это подтверждается тем, что у Герцена и Огарева был в этот период различный взгляд на сложившуюся в России общественно-политическую обстановку. Герцен писал Огареву 29 апреля 1863 г.: «Ты страстно хочешь, и не спрашиваешь, достаточно ли для творчества и создания тех элементов, которые vorhanden». Не соглашаясь с Герценом по ряду тактических вопросов, Огарев в меньшей степени был склонен к осуждению документов, подобных подложному царскому манифесту, которые могли лишь подорвать веру крестьянства в «печатное слово».
Включено в издание М. К. Лемке (Л XVI, 333 — 335).
«Колокола» к членам революционного общества «Земля и воля» и недавно обнаруженными рукописными материалами Н. П. Огарева (см. «Заграничные общества...» — ЛН, т. 61, стр. 502 — 511), комментируемая статья раскрывает роль Герцена в выработке тактических основ «Земли и воли».
«Колокола» стремятся в этот период, по возможности, направлять их работу конкретными указаниями и советами. Так, Герцен писал А. Сохновскому 4 апреля 1863г.: . «В Казани комитет отлично устроен; это — образец ума и логики <...>. Прокламации печатаются бессчетно, и молодой народ с увлеченнем читает „Землю и волю". Удачно составлено. Мы послали им свои заметки, как действовать». Знакомый, таким образом, с деятельностью «Земли и воли» в Поволжье, Герцен связывает появление здесь подложного царского манифеста с подпольной работой какого-то иного кружка. Он счел поэтому необходимым в печатном выступлении указать на ошибочность идейной позиции и тактики этой группы. Путь к успеху организации Герцен видит в «устранении отдельных попыток», лишь увеличивающих число жертв, в консолидации всех сил протеста в России под общим руководством, способным обеспечить «единство плана» и единство действий отдельных революционных групп.
Осуждая авантюризм авторов лжеманифеста, призывавших крестьян именем царя к захвату помещичьих и государственных земель, он предостерегает революционеров от всяких элементов демагогии и обмана по отношению к крестьянам, впоследствии столь характерных для деятельности С. Г. Нечаева и некоторых других народников конца 60-х — 70-х годов.
Заметка «Волжский манифест и Россия в осадном положении», формулируя необходимость борьбы с царистскими иллюзиями в сознании крестьянства, наряду с «MDCCCLXIII»,«1853 — 1863» и другими статьями настоящего тома, знаменовала, таким образом, отказ Герцена в этот период от «либеральной апелляции к „верхам"» (В. И. Ленин. Сочинения, изд. 4, т. 18, стр. 12).
— В апреле 1863 г. участниками «казанского заговора» — членами польской повстанческой организации Е. И. Госцевичем, Ф. И. Новицким, А. Олехновичем, А. И. Маевским и членами революционного студенческого кружка, связанного с казанской организацией «Земли и воли», И. Я. Орловым, Н. Г. Орловым и В. В. Дерновым — предпринимались попытки распространить этот манифест в Казанской, Нижегородской, Тамбовской, Вятской губерниях (см. В. П. Козьмин. Казанский заговор 1863 г., М., 1929).
Мы уверены, что общество 3емли и Воли ~ не имеет никакого участия в составлении этого манифеста. — Осудив манифест с идейной и тактической стороны, Герцен верно определил непричастность к его составлению руководства общества «Земля и воля». Появление и распространение подложного манифеста было результатом деятельности представителя польского комитета «белых» И. Кеневича, решившего использовать подготовку землевольцамн восстания в Казани для своих целей, но считаясь с общими интересами русского революционного движения и планами «Земли и воли» (см. фонд III отделения, 1 экспедиция, 1863, д. 23, ч. 539, л. 19; ч. 181, л. 7). Текст манифеста был составлен для него членом московской организации «Земли и воли» Ю. Бензенгером без ведома Центрального комитета общества, затем отпечатан, по-видимому, в Вильно и передан Кеневичем вышеназванным лицам для распространения. Как сообщает М. К. Лемке на основании записки Г. П. Гофштетера, Центральный комитет, узнав о скором выпуске манифеста, добился одновременного напечатания и распространения прокламации «„ Земля и воля". Временное народное правление» (Л — 136). Она должна была парализовать вредное действие манифеста, укреплявшего в народе царистские иллюзии.
... правительство ~ отдало всю Россию и всех русских произволу губернских начальсте, т. е. диких губернаторов вроде пермского Лашкарева. — Далее цитируется распоряжение Александра II, опубликованное в газете «Северная почта», № 108 от 18 мая 1863 г. в разделе «Внутренние известия». Об административном произволе пермского губернатора А. Г. Лашкарева уже ранее сообщалось в «Колоколе» в статьях «Сечение и убийства крестьян в Пермской губернии», «Студент И. Кельсиев и шайка разбойников-бюрократов» (К, л. 134 от 22 мая 1862 г., стр. 1113, 1116), «Еще Лашкарев Пермский» (см. т. XVI наст. изд.).
То есть самым неосновательным образом расстреливать... — Участники «казанского заговора» были арестованы по доносу студента И. Глассона в апреле — мае 1863 г. и преданы военному суду, учрежденному казанским временным генерал-губернатором А. Е. Тимашевым. 6 июня 1864 г. по приговору суда руководители заговора И. Кепевич, Н. Л. Иваницкий, А. Л. Мрочек, Р. Станкевич были расстреляны (в 1865 г. расстрелян также арестованный позднее М. А. Черняк). Остальные участники заговора, в частности распространители манифеста, были осуждены на каторжные работы (см. статьи Герцена «Жером Кеневич» — т. XVIII наст. изд. и «Наше правосудие» — т. XIX наст. изд.).
... как два года тому назад расстреляли несчастного еврея в Одессе. — 1 июня 1862 г. в газете «С. -Петербургские ведомости» было опубликовано высочайшее повеление о предании, в связи с майскими пожарами в Петербурге военному суду «всех, кои могли бы быть взяты с поджигательными снарядами и веществами или по подозрению в поджигательстве, равно подстрекателей к беспорядкам». 5 июня действие повеления было распространено на все губернии, с правом губернаторов конфирмовать приговоры суда. На основании этих повелений, как сообщал «Одесский вестник», № 81 от 26 июля 1862 г., был расстрелян в Одессе «еврей-поджигатель» по обвинению в поджоге дома со спекулятивной целью. Герцен, вероятно, подразумевает именно этот случай, рассказанный также в статье «Хроника террора и прогресса» (см. т. XVI наст. изд.).