ЧАСТНОЕ ДЕЛО
Владимир Титов решился отвечать на мое письмо от 20 апреля, вероятно, прочитавши в «Колоколе» от 1 июня легкое нравоучение за молчание. Владимир Титов слишком высоко поставлен, чтоб отвечать, как все люди, а потому сообщил мне через русского посланника и женевскую полицию следующую глупую и грубую бумагу — без числа и подписи:
Сообщение господину Александру Герцену в Женеве, 7, quai Mont-Blanc.
Вследствие письма господина Герцена от 20 апреля 1867 г. к г. действительному тайному советнику, члену Государственного совета, В. П. Титову, сообщается (кем?) господину Александру Герцену нижеследующее:
По дружбе, с молодых лет существовавшей между покойным Н. А. Мельгуновым и В. П. Титовым, сей последний, конечно, желал бы содействовать к очистке платежа, который на первом числится и даже может почитаться, как сказано в письме г. Герцена, «долгом чести».
Несмотря на то, обстоятельства дела таковы, что участие в этом В. П. Титова не имело бы основания и не принесло никому бы пользы.
По наследству и долгам Мельгунова учреждена теперь в Москве опека; адрес опекуна: Михаил Иванович Ключарев, в Трехпрудном переулке, свой дом.
Но кроме того, что в открытом письме Мельгунова, сообщенном г. Герценом, значится заимодавцем один Ротшильд, опека, очевидно, не в праве принимать к удовлетворению подобные документы, в особенности от В. П. Титова, не могущего ничем удостоверить, чтобы покойный когда-либо говорил ему об этом письме или долге.
С 1857 года прошло до кончины Мельгунова десять лет. В этот значительный период времени покойник несколько раз видел В. П. Титова, с ним переписывался, получал под его поруку у банкиров ссуды, вследствие которых умер, оставшись должным В. П. Титову более шести тысяч рублей сер., но ни один раз не упоминал он ему ни о долгах своих г. Герцену, ни об открытом письме к В. П. Титову от марта 1857, ни о желании назначить его своим душеприказчиком.
Вот все, что известно В. П. Титову, и, в случае запроса через журналы он не имел бы равным образом ничего отвечать, кроме вышеизложенного.
и долга, и письма; на долг у меня есть документы от Ротшильда, письмо Мельгунова также цело. Если б Владимир Титов был сколько-нибудь порядочный человек, он не допустил бы ни этот грязный намек, ни болтовню о том, что покойный Н. А. Мельгунов остался должен ему, Владимиру Титову, в Петербурге, «более шести тысяч руб. сер.». Какое мне дело до финансов какого-нибудь Владимира Титова? Дипломатическая карьера, приучающая людей к скромности и учтивости, Владимира Титова в Петербурге не научила ни общежитью, ни молчаливости.
7 июня 1867.
Примечания
К, л. 243 от 15 июня 1867 г., стр. 1984, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», с подписью: А. Г. Автограф неизвестен.
В текст письма В. Титова, цитируемого в статье, внесено следующее исправление:
Стр. 278, строка 15: вместо: не первым
____
... мое письмо от 20 апреля «Колоколе» от 1 июня легкое нравоучение за молчание. — «Частное дело <В Европе люди...>», в составе которой было опубликовано его письмо к В. П. Титову от 20 апреля 1867 г. (стр. 266—267 наст. тома).