Августейшие путешественники (Статья вторая)

АВГУСТЕЙШИЕ ПУТЕШЕСТВЕННИКИ

(СТАТЬЯ ВТОРАЯ)

I

Государь в Avenue Marigny

А где же первая? В первом листе «Колокола», она напечатана ровно десять лет тому назад но случаю путешествия «вдовствующей императрицы-родительницы». Через десять лет нам приходится сказать несколько слов о путешествии уж конечно «не вдовствующего» императора. Тут что-то мистическое; вообще между нами и великим путешественником есть таинственные соотношения, о которых мы непременно посоветуемся с Юмом. Мы вместе были в Вятке в 1837 году, и он, приехавши в Париж, остановился в той же улице, в которой останавливались мы в 1847, так что государь мог бы написать последнее «Письмо из Avenue Marigny» в «Современник», если б Валуев не запретил его.

Но к делу. Начало путешествия или, как русские газетные надзиратели выражаются, «высочайшего проследования», нам известны, а цель!

— Нет!

— А интересно бы знать?

— Очень.

— Ну а как ее вовсе нет?

Во-первых, мы решительно не верим, чтоб государь приехал в Париж за делом. За делом теперь никто не ездит; министрами и перепиской, графами и телеграфами можно покончить не только всякое дело, но всякое безделье. Александру Николаевичу захотелось погулять, Наполеону — показать такую pièce de résistance[93], как le tzar, — вот, мол, «каких подымаем»... А с Турцией что будет, то будет, ей к фатализму не привыкать стать.

Александр Николаевич сослужил Наполеону службу, а сам душу отвел от петербургской скуки. Византийски-дармштадтская набожность дошла до удушающих размеров в Зимнем дворце, а тут, вместо развлечения, австрийские и турецкие славяне, с которыми надобно говорить по-немецки, чтоб понять их русские чувства и их беседы с православными постницами ее величества. Какой там благочестивейший самодержец ни будь, столько благочестия не вынесешь. Жить невозможно.

Напрасно французы сердятся, что государь не привез с собой преподобную императрицу, это большое счастие и большой такт. Пусть она молится о его здоровии и сохранении от всех козней и недугов Франции, а он немного вздохнет на свободе. Его дело мужское... и, точно, времени он не пропустил ни секунды. Из Агрипининой Колонии беспокоится, телеграфирует, чтоб Будберг бежал в кассу Variété и взял бы ложу. Шнейдершу захотелось посмотреть в «Дюшессе Герольдштатской». Что же тут такого? Вещь она не новая, но хорошая, т. е. M-llè Schneider. Ей лет сорок, а что говорил его величество король английский Георг IV, большой знаток по этой части, о трех f, — вы думаете — фантазия, физиономия, фигура... нет, просто fat, fair, Итак, приехавши в 4¹/₂ часа в Париж, мы переменили белье, и в 8 — в Variété.

Государю, по справедливости, хотелось по образу-подобию покойного Александра Павловича въезд в Париж сделать верхом. Последнюю станцию он, кажется, уж сидел на коне. Но ему объяснили, что этого нельзя, потому что Александр I взял Париж войсками, а теперь Париж берет Александра II любезностями, — следственно, Парижу следовало бы ехать навстречу верхом, но размеры не позволяют. Делать нечего, спешился император, а тут закрытая карета, да марш-маршем в Avenue Marigny.

Надобно же было развлечься — вот М-llе Schneider и пригодилась. Из театра пешком домой. На другой день на выставку — тут русские лошади свидетельствуют, до какого совершенства их родители довели свое ремесло, и русские камни говорят в пользу геологических переворотов, сделавшихся в землях, находившихся под удельным управлением и министерством государственных имуществ. Из конюшни государь завел Наполеона в трактир закусить[94], кушанье все было русское, даже шампанское, говорят, нарочно привозили из Тверской губернии.

— отец был нравный, сына лет до тридцати держал в ежовых руках, а после утомительная скука величия, жизнь — священнодействие... затем святая жена, Адлерберг... медведь, медведь... Адлерберг, завести земскую управу... прогнать земскую управу — тут и Баранов не поможет. К тому же беспрестанно надобно разить врагов престолотечества и у себя в собственном доме встречать людей подозрительных по своим связям с полицией, как Шувалов... а вместо десерта — шептанья монастырок ее величества, толкующих о Кирилле, Мефодии и сыне их Погодине... что хотите говорите, все же лучше смотреть, как пляшет вышедшая из ребячества Шнейдер и как поет вышедшая из голоса Тереза, все же лучше идти с хорошим человеком в трактир к Корещенке... или, наконец, одному в Jardin Mabile.

Представьте папу — говорят, что он везет на выставку с Антонелли свое изобретение «безгрешного зачатия», — представьте его проповедующего в Jardin Mabile l'immaculée conception. Для него зрелище Mabil'я показалось бы разверстым небом. Или, если ваше православие отказывается следить за главою римской церкви, представьте, что было бы с Филаретом, если б он увидел лет шестьдесят тому назад «канканоплясание жен мабилийских в вертограде их»?

Не будем строги к строгим мира сего!

Кстати, к строгостям; поляки по большей части выехали из Парижа, Чарторижский en tête[95], один из них даже удалился вертикально, поднявшись в воздушном шаре. Это нам подало прекрасную мысль начать в Сибири агитацию, пусть от мала до велика, от муллы до шамана, от вотяка до остяка — все зовут государя осчастливить Сибирь посещением. Может Для его приезда начальство велит всем полякам выехать оттуда.

II

[96]

В мирные времена, предшествовавшие 1848 году, Николай Павлович, любивший обтекать разные страны и дивить своей талией, лосиными панталонами и славно вычищенными ботфортами немцев, был он однажды в Вене. Тогда еще царствовал в Австрии не нынешний государь, так удачно начавший счастливое правление свое тем, что перевешал военнопленных генералов, сдавшихся Паскевичу, а глупенький, больной и юродивый предшественник его. Был парад. Когда куда приезжал Николай, менее пятидесяти тысяч человек не сгонялось. Идет полк за полком, идет наконец и Кейзер Николая полк; австрийский император дремал на огромной серой лошади, отвесивши еще больше свою габсбургскую губу, — вдруг шум: увидевши свой полк, Николай, с свойственной ему храбростью, стал перед ним, принял рапорт, провел молодцом солдатиков и понесся во весь карьер доложить императору, что все обстоит благополучно. В Австрии все делается тихо и во весь карьер ездят шагом. Дремавший Фердинанд открыл глаза и обомлел: на него летит Николай «с видом сумрачным и строгим», с обнаженной саблей — ближе, ближе. Фердинанд повернул свою лошадь, в первый раз дал ей шпоры, да тягу. Николай, бледный с досады, за ним — тот от него вдоль по венским улицам. «Bruder, — кричит ему, — не бось treue Schwesterliebe widmet dir mein Herz». Наконец где-то перехватили Фердинанда — но на парад он не поехал, а воротился во дворец и лег в постель.

О Азаис, о Азаис с твоими «компенсациями»! Кому могло прийти в голову, что через двадцать пять лет сын покойного Николай Павловича сыграет такую же сцену на более мирном поприще, и именно в Palais de Justice, во дворце возмездий. Государь приехал в суд не по делу, а взглянуть, все ли в порядке. Какие-то адвокаты прокричали «Vive la Pologne!» Сделали они это скорее как комплимент, зная, что во всех манифестах и разных указах, государь говорит о своей любви к Польше и о своих истиннородительских попечениях об ней. Крик этот не понравился сторожам — блюстителям благочиния и они закричали: «A la porte!» на друзей Польши. Государь воображая, что «à la porte!» кричат на него, и вспомнив, вероятно, что и он друг Польши, повернул оглобли и назад — со всей свитой... Разные старики, парики, каратели заблуждений человеческих, Шесдестанжи, Тролонги — ждут, ждут, а уж государь катит в другое место, где также будут кричат; «Vive la Pologne!». Он может, впрочем, доехать от Порт-Сент-Мартен до оттоманской Порты — этот анекдот его сделает в Париже.

Отделался бы он поскорей от Польши да и гулял бы себе спокойно по выставкам. Только не такими шутками, как вержболовская таможенная амнистия. Впрочем, когда же было обдумать что-нибудь дельное, пока чемоданы осматривают. Злые языки говорят, что это не амнистия, а виза паспорта в Париж. Так ее французы и поняли.

P. S. Журналы от 12-го рассказывают, что по дороге из Версаля опять кричали при проезде Александра II с Наполеоном «Да здравствует Польша!» Наполеон сказал: «Они неисправимы» — государь отвечал: «Лучшее доказательство, что их надо оставить». И потом попросил (что ему делает величайшую честь), чтоб выпустили арестованных за этот крик. В России и Сибири тысячи поляков, даже не кричавших, а только думавших «Да здравствует Польша!». Мы полагаем, что и их всех освободят, мнение государя не может меняться с градусами широты и долготы.

Примечания

К, л. 243 от 15 июня 1867 г., стр. 1986—1987, где опубликовано впервые, в отделе «Литературное прибавление», с подписью: И—р, помещенной перед постскриптумом. Автограф неизвестен.

Первая статья под названием «Августейшие путешественники» была опубликована в К, —9. Первоначальное намерение создать целую серию фельетонов о пребывании за границей лиц царской фамилии было впоследствии оставлено Герценом (см. об этом подробнее в т. XIII наст. изд., стр. 490). Публикуемая статья связана по проблематике со статьями и заметками 1867 г. больше, чем с первой статьей того же названия. Поэтому нет оснований рассматривать эти две статьи как единый цикл.

Даты написания отдельных частей статьи второй устанавливаются, помимо содержания самой статьи, на основании письма Герцена к И. С. Тургеневу от 8 июня 1867 г.: «Поляки <т. е. покушение Березовского 6 июня> помешали мне дописать путешествие du tzar — я только, было, свел его со Шнейдер в Мабиль... Однако, допишу». Таким образом, сначала была написана первая часть статьи (до 6 июня 1867 г.), затем — «Введение перед заглавием» (дата: 10 июня) и, наконец, вторая часть и постскриптум.

____

Своему памфлету Герцен придавал большое значение, рекомендуя его вниманию знакомых (см. письма к Тургеневу от 8 июня, М. Мейзенбуг от 13 и 19 июня 1867 г.). 17 июня 1867 г. он писал Г. Н. Вырубову в Париж: «Милого нашего Фальстафа я осмеял в конце №. Очень хотелось бы знать, как эти статьи <имеется в виду также статья „Выстрел 6 июня"> подействовали на русских, ex. gr., на графиню Салиас и на не-графа Утина. Скажите, что я жду также отзыва от Лугинина. Вы мне должны сказать ваше мнение без пощады».

О восторженном отклике Е. И. Утина на лист 243 К ЛН, т. 62, стр. 605). Бакунин писал Герцену 23 июня 1867 г.: «А вот что хорошо, так это Августейшее путешествие. Картина царственной жизни в Зимнем дворце, противупоставленная высоким шалостям в Париже — chef d'ceuvre — и Погодин, сын Кириллы и Мефодия, и Филарет посреди „канканопляшущих жен мабилийских в их вертограде" — напомнили мне молодого Герцена, которого умный и свежий смех так сильно и так благодетельно действовал на Россию<...> Оставайся нашим могучим Вольтером. В этом твоя истина и потому и сила твоя» (Письма Б, стр. 209).

____

«été hier... continuons». Cuэc 1789. — «Сегодня мы те же, что были вчера... продолжим». — Слова из речи аббата Э. Сийеса на заседании Национального собрания Франции 23 июня 1789 г., после приказа короля депутатам сословий разойтись в отведенные им разные помещения и заседать посословно. Сийес напоминал в своей речи о клятве, данной по его предложению 20 июня 1789 г. депутатами Национального собрания, — не расходиться, пока не будет выработана новая конституция (см. В. Buchez. Histoire parlementaire de la Révolution française, ou journal des Assemblées nationales, depuis 1789 jusqu'en 1815, t. II, Paris, 1834, p. 24—25).

В эпиграфе Герцен, по-видимому, использует слова Сийеса в двух планах, серьезном и ироническом, имея в виду как неизменность своих позиций по отношению к самодержавию, так и неспособность Александра II извлечь уроки из событий в Париже.

…вопрос à la Шпекин, печатать или не печатаmь... — Герцен имеет в виду слова почтмейстера Шпекина из комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»: «В одпом ухе так вот и слышу: „Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица", а в другом словно бес какой шепчет: „Распечатай, распечатай, распечатай!"» (действие V, явление 8).

... после выстрела 6 июня. —Т. е. после неудавшегося покушения на жизнь Александра II, совершенного в Париже 6 июня 1867 г. польским эмигрантом А. И. Березовским.

— Французские и русские газеты сообщали о приветственных манифестациях, сопровождавших появление Александра II после покушения на улицах Парижа, об адресах от государственных учреждений, муниципальных советов многих французских городов и т. д.

... в ухо лошади Мокарова зятя. — Когда Березовский поднял руку для выстрела в Александра II, возвращавшегося в коляске вместе с Наполеоном III из Булонского леса, его заметил шталмейстер Наполеона III Ф. Рембо, скакавший рядом с коляской. «Он повернул лошадь к убийце и загородил собой императоров», — как сообщала газета «indépendance belge» 8 июня 1867 г. в корреспонденции из Парижа; при этом пуля попала в морду его лошади. В газете отмечалось, что Рембо — «брат зятя умершего Ж. Мокара», правителя канцелярии и личного секретаря Наполеона III.

... будущему Карамзину придется ~ «Рассказами о дурных охотниках». — Шутливое сравнение труда будущего историка с «Записками охотника» И. С. Тургенева (в связи с неудачной «охотой» террористов Д. В. Каракозова и Березовского на Александра II) было намечено Герценом в письме к Тургеневу от 8 июня 1867 г. «Теперь тебе предстоит дело, именно проситься в Карамзины, — писал он, — в государя столько стреляли, что история его царствования может быть напечатана как „Записки дурных охотников хорошими"».

Стр. 281. ... таинственные соотношения, о которых мы непременно посоветуемся с Юмом. — Речь идет об известном английском спирите Д. Юме. В том же тоне насмешки Герцен упоминает о нем в «Письмах к противнику», в заметках «Новости заграничные, возвратившиеся из отечественных журналов, и князь П. И. Шаликов, возвратившийся из мертвых между Темзой и Невой», «Спиритизм в Петербурге» (см. т. XVIII наст. изд.), а также в цикле «Скуки ради» (см. т. XX наст. изд.).

— Герцен имеет в виду свое пребывание в вятской ссылке с мая 1835 по декабрь 1837 г. и посещение Вятки Александром II, в ту пору наследником престола, 18—20 мая 1837 г., во время его путешествия по России. Результатом этого приезда и хлопот В. А. Жуковского, сопровождавшего цесаревича в качестве воспитателя, явился перевод Герцена во Владимир. Свою встречу с наследником Герцен описал в письмах к Н. А. Захарьиной от 15—18 мая 1837 г. и 11—18 января 1838 г., а также в «Былом и думах», гл. XVII (см. т. VIII наст. изд., стр. 293—295).

... он ~ остановился в той же улице, в которой останавливались мы в 1847... — Александру II во время его пребывания в Париже с 20 мая (1 июня) по 30 мая (11 июня) 1867 г. были отведены апартаменты в Елисейском дворце на Avenue Marigny, где жил Герцен с апреля по октябрь 1847 г.

«Письмо из Avenue Marigny» в «Современник», если б Валуев не запретил его. — «Письма из Avenue Marigny» Герцена (см. т. V наст. изд.) печатались в X и XI книжках «Современника» 1847 г. О запрещении «Современника» в мае 1866 г. см. выше заметку «„Современник" и „Русское слово"» (стр. 110).

Александру Николаевичу захотелось погулять, Наполеону — показать ~ вот, мол, «каких подымаем»... А с Турцией что будет, то будет... — Официальной целью поездки Александра II в Париж было посещение Всемирной выставки 1867 г. Однако в печати распространялись слухи, что предстоят переговоры о защите европейскими державами национально-освободительного движения славян против турецкого ига, о дальнейшем давлении на Турцию, чтобы заставить ее отказаться от владения восставшим о. Критом. Но события вскоре подтвердили прогнозы Герцена о незначительных результатах путешествия (см. в наст. томе заметку «Котам игра, мышам слезы» и комментарий к ней).

... по Лейбницу, где есть достаточная причина, там других искать не надобно. — «ничто не происходит без достаточного основания»), сформулированный Г. Лейбницем в качестве основного закона познавательной деятельности человека.

Византийски-дармштадтская набожность... — Намек на показное благочестие императрицы Марии Александровны, происходившей из немецкого рода герцогов Гессенских (столица герцогства — г. Дармштадт) и принявшей православие лишь по приезде в Россию в 1840 г. Ханжество в царской семье и «византийское изуверство» в политике правительства были постоянным объектом обличений Герцена (см. «Катков и государь», «Грязь» — стр. 118 и 151 наст. тома).

... австрийские и турецкие славяне, с которыми надобно говорить по-немецки... — 14 мая 1867 г. Александр II принял в Царском селе депутацию от славян, приехавших в Россию на московскую Этнографическую выставку. О приеме славянских гостей см. также в наст. томе статьи «Славянская агитация», «Этнографическая агитация в Москве», «Мазурка» и комментарии к ним.

Из Агрипининой Колонии ~ телеграфирует ~ Шнейдершу захотелось посмотреть в «Дюшессе Герольдштатской». — По сообщению газеты «Indépendance belge» от 3 июня 1867 г., № 154 (см. корреспонденцию в отделе «Nouvelles de France»), Александр II в день своего приезда в Париж присутствовал инкогнито на представлении новой оперетты Ж. Оффенбаха «La grande duchesse de Gérolstein» в театре Variétés. В роли герцогини Герольштейнской выступала известная опереточная актриса Г. Шнейдер. «Ложа для царя на этот спектакль, — прибавляет парижский корреспондент, — была удержана по его телеграмме заранее». Агрипинина колония (Colonia Agrippina) — древнеримское название г. Кельна. В 50 г. н. э. на месте римского военного поселения Убиер, по желанию императрицы Агриппины Младшей, родившейся в этом лагере, была основана колония ветеранов, разросшаяся в город.

 ~ Георг IV ~ о трех f ~ fat, fair, fortу. — Английский король Георг IV пользовался репутацией распутника и кутилы. Герцен в шутку пишет, что наиболее привлекательны, по мнению Георга IV, женщины полные, красивые, лет сорока (fat — жир, fair — красивый, forty — сорок).

... по образу-подобию покойного Александра Павловича въезд в Париж сделать верхом. —

... тут русские лошади свидетельствуют, до какого совершенства их родители довели свое ремесло... — На парижской выставке были широко представлены достижения русского коннозаводства. 3 июня 1867 г. Александру II была присуждена золотая медаль «за улучшения в коннозаводстве», по поводу чего и иронизирует Герцен.

... русские камни говорят в пользу геологических переворотов ~ под удельным управлением и министерством государственных имуществ. — «Светопреставление».

О Корещенке и Мабиле мы прочли в «Journal de Genѐve». — Московским купцом H. И. Корещенко был устроен на Парижской всемирной выставке русский ресторан с национальными блюдами, стилем убранства и обслуживания. Jardin Mabile — увеселительный сад в Париже. В западноевропейской прессе печатались корреспонденции о посещении Александром II вместе с Наполеоном III русского павильона всемирной выставки 3 июня 1867 г. и о завтраке в русском ресторане (см., например, «Indépendance belge» от 3 июня, № 155).

... завести земскую управу... прогнать земскую управу... — Намек на высочайшее повеление от 16 января 1867 г. о роспуске Петербургского губернского земского собрания, губернской и уездных земских управ, о приостановке в Петербургской губернии действия Положения о земских учреждениях. Об этом инциденте см. примечание к стр. 235 наст. тома.

— Имеются в виду перемещения в рядах высшей бюрократии, происходившие в 1866—1867 гг. В частности, генерал-губернатором северо-западных губерний на место К. П. Кауфмана был назначен 9 октября 1866 г. генерал-адъютант гр. Э. Т. Баранов, с 18 апреля 1866 г. занимавший пост лифляндского, эстляндского и курляндского генерал-губернатора. Над этой чехардой перемещений Герцен издевался еще ранее в статьях «Грязь», «„Антракт" и hors-d'œuvre (стр. 151 и 217 наст. тома).

... шептанья монастырок ее величества ~ о Кирилле, Мефодии и сыне их Погодине... — 25 мая 1862 г. председатель Московского славянского комитета М. П. Погодин обратился с «Окружным посланием к славянам» о праздновании тысячелетия славянского просвещения в день памяти проповедников христианства Кирилла и Мефодия, 11 мая 1862 г. (см. Н. П. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, т. XIX, СПб., 1905, стр. 74—94). С этого времени ежегодно в день 11 мая широко отмечалась в России память славянских просветителей, причем «хоругвь Кирилла и Мефодия» служила символом единения славянских народов (см. «Программу пребывания славян в Петербурге» — «Московские ведомости» от 9 мая 1867 г., № 101).

«безгрешного зачатия»... — Герцен высмеивает реакционную политику Пия IX, неукоснительно проводившуюся фактическим правителем Папской области статс-секретарем кардиналом Д. Антонелли. В частности, он иронизирует по поводу провозглашенного Пием IX в 1854 г. догмата о «непорочном зачатии» (immaculatа conseptio) богородицы. Антигуманистический смысл нового догмата Герцен раскрыл в «Былом и думах», гл. XXIV (см. т. VIII наст. изд., стр. 388).

... Николай Павлович, любивший обтекать разные страны, был однажды в Вене. — По-видимому, речь идет о посещении Николаем I Австрии в 1835 г., когда он участвовал в маневрах австрийских войск в Калише и присутствовал на официальных торжествах в Теплице. В предыдущий его приезд (в сентябре 1833 г.) австрийский император Франц I назначил его шефом своего гусарского полка.

Тогда еще царствовал в Австрии не нынешний государь ~ — Речь идет о слабоумном австрийском императоре Фердинанде I, принимавшем лишь номинальное участие в государственных делах. 2 декабря 1848 г. он отрекся от престола в пользу своего племянника Франца-Иосифа. Последний ознаменовал вступление на престол кровавым подавлением венгерской революции 1848—1849 гг. при помощи войск русского правительства во главе с генерал-фельдмаршалом кн. И. Ф. Паскевичем. 13 августа 1849 г. девять венгерских генералов были повешены по приказу Франца-Иосифа, четверо — расстреляны (см. об этом также «Объявление о „Полярной звезде". 1855» — т. XII наст. изд., стр. 267).

...«с видом сумрачным и строгим»— Герцен иронически перефразирует стих из баллады Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный...»:

С виду сумрачный и бледный...

«Bruder ~ ». — «Брат, верную любовь сестры посвящает тебе мое сердце». Герцен вкладывает в уста Николая I перефразированные строки из баллады Ф. Шиллера «Рыцарь Тогенбург»:

Ritter, treue Schwesterliebe

... о Азаис с твоими «компенсациями»! — Имеется в виду теория компенсаций французского философа-моралиста П. Азаиса, изложенная им в книге «Compensations» (Paris, 1811).

Какие-то адвокаты прокричали «» ~ где также будут кричать: «Vive la Pologne!» — О полонофильской манифестации при посещении Александром II 3 июня 1867 г. здания судебных учреждений (Palais de Justice) см. выше примечание к стр. 269 наст. тома. В парижских газетах (например, «Etendard» от 5 июня, «Liberté» от 6 июня 1867 г.) сообщалось, что выступления в защиту Польши «заставили русского императора сократить свое пребывание в Palais de Justice».

Подобные демонстрации происходили в тот же день также перед музеем Клюни и в Соборе Парижской богоматери, а 4 июня — на бульваре перед театром Grand Opéra во время парадного представления в честь Александра II (см. «Journal de Débats» от 5 июня, «Indépendance belge» от 5, 6, 7 июня).

... от Порт-Сент-Мартен до Оттоманской порты... — «à la porte!» («вон!») и названием Турецкой империи. Термин «Порта» служил для официального обозначения турецкого правительства и происходил от того же французского «porte» (дверь, врата), что соответствовало турецкому идиому «паша капысы» — канцелярия паши (буквально — дверь паши), но часто относился в неофициальном употреблении и к самой Оттоманской империи.

... этот анекдот его сделает незабвенным в Париже. — Герцен относит к Александру II эпитет, постоянно фигурировавший в официальных документах Александра II в применении к Николаю I.

... вержболовская таможенная амнистия ~ виза паспорта в Париж. Так ее французы и поняли. — «высочайшее повеление» о прекращении незаконченных политических дел, «касающихся польского мятежа», и дозволении возвратиться на родину «уроженцам царства Польского, сосланным в административном порядке, если их поведение одобрено местным начальством» (см. «Голос» от 21 мая 1867 г., № 139). Амнистия была весьма ограниченной и обставлялась такими оговорками, которые сводили ее действие к нулю.

Передовое общественное мнение Европы встретило вержболовскую амнистию иронически. Об этом газета «Голос» 10/22 июня (№ 158) писала: «... одна из повстанческих газет <...> сказала, что этим актом „царь хотел дать себе паспорт безопасности для путешествия по Европе"» (см. передовую статью).

Журналы от 12-го рассказывают, что по дороге из Версаля опять кричали ~ «Да здравствует Польша!» — Александр II и Наполеон III посетили Версаль 9 июня 1867 г. В корреспонденции, помещенной в газете «Indépendance belge» от 12 июня, № 163, сообщалось о полонофильских манифестациях во время этой поездки.

[93] диковинку (франц.). — Ред.