LES FEUILLES DE VIGNE DU NORD
ET LES BRANCHES DE BOULEAU
DE L'ADMINISTRATION RUSSE
Les paysans d'un village appartenant à un certain baron Medem, refusèrent comme illégale une partie du travail exigé par l'intendant. Les injonctions de l'autorité locale ne les firent pas changer d'opinion. De là, répression militaire et un procès dans lequel on a enveloppé cinquante quatre paysans sous l'inculpation de révolte. Le procureur concluait aux travaux forcés et à la Sibérie. Mais grâce aux défenseurs des paysans, prince Ouroussoff (avocat célèbre de Moscou) et Solovioff, le jury acquitta tout le monde (sauf un seul qui a été condamné à 10 roub<les> d'amende). Le Nord du 15 janvier, après avoir raconté toute l'histoire, termine par une scène sentimentale et touchante: «Les paysans agenouillés, chantant, les larmes aux yeux, un Te Deum pour le tzar libérateur», etc., etc. Tout cela est très beau, mais le Nord a, par un sentiment très compréhensible de pudeur, omis un petit détail caractéristique que nos journaux russes, moins pudiques, ont imprimé en toutes lettres (Ex. gr., le Golos, № 355): «Le gouverneur de Riazan érer aux ordres de la police) introduisit lui-même les troupes dans le village et commença l'exécution...» — Exécution veut dire dans la langue de la jurisprudence de Pétersbourg, faire passer par les verges tous les récalcitrants, et c'est tellement vrai, que le correspondant du Golos continue: «Passés par les verges (сеченные), les paysans ne tinrent plus», etc.
Or, dans un procès, qui a été terminé par l'acquittement des accusés, il y avait eu antérieurement à toute enquête une Punition féroce et arbitraire, ordonnée par un gouverneur civil et exécutée par l'autorité militaire. Dans ce fait, tout est ignoble, infâme, jusqu'au rôle qu'on inflige aux soldats-rosseurs.
Et dire que les punitions corporelles sont abolies, qu'il faut nécessairement être innocent ou non-condamné pour avoir le droit de subir une correction policière par des branches de bouleau.
Mais aussi est-ce que nous ne voyons pas des hommes fusillés d'un bout de la Russie jusqu'à l'autre? Des hommes qui n'ont rien de militaire, condamnés à cette peine par des conseils de guerre, comme si chaque scélérat devenait eo ipso militaire. Et pourquoi? — C'est que le tribunal ordinaire ne peut condamner à mort.
Pauvre malheureux peuple! — Et il remercie encore «les larmes aux yeux» pour l'acquittement.
Nous prions nos confrères de reproduire cet article. Nos sauvages ont une sainte frayeur de paraître sans masque devant l'opinion publique en Europe.
ПЕРЕВОД
ФИГОВЫЕ ЛИСТКИ «LE NORD»
И БЕРЕЗОВЫЕ ПРУТЬЯ
РУССКОЙ АДМИНИСТРАЦИИ
Крестьяне одной деревни, принадлежащей некоему барону Медему, отказались выполнять — как незаконную — часть работы, которую требовал от них управляющий. Предписания местных властей не заставили их изменить свое решение. В результате — военные репрессии и судебное дело, в котором оказались замешанными пятьдесят четыре крестьянина, обвиненных в бунте. Прокурор высказался за каторжные работы и за Сибирь. Но благодаря защитникам крестьян, князю Урусову (знаменитому московскому адвокату) и Соловьеву, суд присяжных оправдал всех (кроме одного, приговоренного к 10 руб<лям> штрафа). «Le Nord» от 15 января, рассказав всю эту историю, заканчивает сентиментальной и трогательной сценкой: «Крестьяне, коленопреклоненные, поют, со слезами на глазах: „Тебя, бога, хвалим" за царя-освободителя» и проч., и проч. Все это прекрасно, но «Le Nord», из вполне понятного чувства целомудрия, опустил характерную маленькую подробность, которую наши русские газеты, менее целомудренные, напечатали без сокращений (Ex. gr., «Голос», № 355): «Рязанский губернатор (вследствие отказа крестьян выполнять приказания полиции) сам ввел войска в деревню и начал экзекуцию...» — Экзекуция на языке петербургской юриспруденции значит всех непокорившихся, и это настолько верно, что корреспондент «Голоса» продолжает: «Сеченные крестьяне не сопротивлялись более» и проч.
Итак, еще до суда, который закончился оправданием обвиняемых, еще. до всякого следствия было наложено жестоко и самоуправное наказание, предписанное гражданским губернатором и произведенное военными властями. В этом факте все гнусно, отвратительно — вплоть до роли, навязываемой солдатам, которые секут крестьян.
И говорить после этого, что телесные наказания отменены, что непременно нужно быть невиновным или неосужденным, чтоб иметь право подвергнуться полицейскому наказанию березовыми прутьями.
Но разве мы не видим также, как расстреливают людей во всех концах России? Людей, в которых нет ничего военного, приговоренных к этому наказанию военными советами, словно каждый злодей стал eo ipso[19] военным. И почему же? — Потому что обыкновенный суд не может приговорить к смерти.
Бедный, несчастный народ! — И он еще благодарит «со слезами на глазах» за оправдание.
P. S.
Примечания
Печатается по тексту Kl, № 3 от 1 февраля 1868 г., стр. 47, где опубликовано впервые, в отделе «Faits divers» («Смесь»), без подписи. Автограф неизвестен.
Включено в издание М. К. Лемке (Л—151), со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по указанию А. А. Герцена» (ЛXX, 396). Авторство Герцена подтверждается идейно-тематической связью заметки с другими его статьями и заметками, в которых осуждается юридическая несостоятельность военных судов (см. в наст. томе «La femmе et le prêtre admis au droits de l’homme» и «Assassinat juridique»). Против безобразия полевого суда, не на поле, а в мирном городе» Герцен «Военная также и в 1866—1867 гг. (см. «Судебное убийство в Москве», «Военная юстиция», «Полевое военное убийство в Харькове», «Гуртовая бойня» — т. ХІX наст. изд.).
______
Материалом для настоящей статьи послужили сообщения «Le Nord» от 15 января 1868 г. и «Голос» от 24 декабря 1867 г.,№ 355 (корреспонденция «Из Рязани» в разделе «Внутренние известия»).
как «открытое восстание». Процесс по делу 54 крестьян шел в декабре 1867 г. Губернатором в Рязани был в это время H. A. Болдырев.
[19] тем самым (лат.). — Ред.