<UN FAIT INCROYABLE S’EST PRODUIT
NOUVELLEMENT EN SUISSE...>
Un fait incroyable s’est produit nouvellement en Suisse. Nous serions heureux d’en douter, mais un article de la Suisse Radicale écits qu’on nous a laits.
Une dame russe, la princesse Obolensky, séparée depuis longues années de son mari, général au service de la Russie, vivait avec ses enfants près de Vevey. Sur un mot de l’empereur Alexandre, le prince voulut reprendre ses enfants et les mener en Russie. La princesse refusa d’obtempérer à sa demande. Au lieu de faire un procès à la princesse, le général russe, aidé par les voies diplomatiques, trama un complot avec la police fédérale et cantonale. Un beau matin, à sept heures, il tomba dans la maison habitée par la princesse, accompagné du sous-préfet Dupraz et des gendarmes; s’empara par force des enfants et les envoya à Berne. La fille aînée n’était pas à la maison. Ayant appris ce qui s’était passé, elle se cacha. Alors commença une perquisition générale dans les maisons des réfugiés russes et polonais. On ne trouva rien. Obolensky se transporta à Genève; il trouva la même assistance empressée de la part de la police de Genève, et c’est là que se produisit le fait le plus monstrueux de cette triste histoire. Un général russe en service actif fouille, avec des gendarmes suisses, une des imprimeries des réfugiés russes. Pendant qu’il faisait cette visite domiciliaire, les deux imprimeurs étaient tenus par des gendarmes.
Nous n’entrons dans aucun détail; nous passons les arrestations illégales. Nous attendrons comment le conseil fédéral couvrira l’illégalité évidente de ces procédés dans une république.
Lorsque, il y a quelques mois, on éloignait Mazzini malade sans motif sérieux de Lugano, nous pensâmes que la confédération marchait sur un plan incliné; pourtant, nous étions loin de nous imaginer qu’elle se ferait une succursale de la police de Pétersbourg.
______
<НЕВЕРОЯТНЫЙ СЛУЧАЙ ПРОИЗОШЕЛ НЕДАВНО В ШВЕЙЦАРИИ...>
Невероятный случай произошел недавно в Швейцарии. Нам хотелось бы усомниться в этом, но статья в «La Suisse Radicale», приводя еще более поразительные данные, подтверждает сообщенные нам факты.
Русская дама, княгиня Оболенская, разъехавшаяся много лет тому назад со своим мужем, генералом, состоящим на русской службе, жила со своими детьми близ Веве. По указанию императора Александра князь вздумал отобрать у нее детей и увезти их в Россию. Княгиня отказалась подчиниться его требованию. Вместо того чтобы начать тяжбу с княгиней, русский генерал вступил через дипломатические каналы в сговор с федеральной и кантональной полицией. Однажды в семь часов утра он ворвался в дом, где жила княгиня, в сопровождении помощника префекта Дюпра и жандармов, захватил детей силой и отослал их в Берн. Старшей дочери не было дома. Узнав о том, что произошло, она скрылась. Тогда начался повальный обыск в домах русских и польских эмигрантов. Ничего не нашли. Оболенский отправился в Женеву; там он встретил ту же услужливую помощь со стороны женевской полиции, и именно там случилось то, что оказалось самым чудовищным во всей и печальной истории. Русский генерал, состоящий на действительной службе, обыскивает совместно с швейцарскими жандармами одну из русских эмигрантских типографий. В то время, когда он производил эту домашнюю облаву, двух печатников не выпускали из рук жандармы.
Мы не входим ни в какие подробности; не говорим ничего о законных арестах. Мы будем ждать — каким образом федеральный совет оправдает явную противозаконность подобных приемов в республике.
она сделается филиалом петербургской полиции.
Примечания
Печатается по тексту парижской газеты «Le Siècle» от 1 сентября 1869 г. № 12552, где опубликовано впервые, без заглавия, с подписью: А. Herzen, под рубрикой «Нам пишут из Женевы». Автограф неизвестен.
_____
Жена генерал-лейтенанта князя А. В. Оболенского, Зоя Сергеевна (рожденная Сумарокова), в течение продолжительного времени находилась в Швейцарии со своими тремя дочерьми. Сочувствуя революционному движению и поддерживая тесные связи с рядом видных представителей русской и польской революционной эмиграции, она категорически отказывалась выполнить настойчивые требования мужа — возвратиться с детьми в Россию. Воспользовавшись содействием русских дипломатических чиновников и швейцарских властей, Оболенский в июле 1869 г. насильно отобрал у жены двух младших дочерей и увез их в Россию. Возвратившись через две недели в Швейцарию, он предпринял настойчивые поиски старшей дочери, скрывавшейся от него вместе с матерью. Местные власти кантона Во, в нарушение всех законов, предоставили в его распоряжение жандармский отряд, который вместе с Оболенским делал обыски в квартирах русских и польских революционных эмигрантов. Жандармы прибегли при этом к насильственным действиям и рукоприкладству (см. С. A. Mакашин. Дело Оболенской. — ЛH, т. 63, стр. 74—78). Эти беззаконные действия республиканского правительства «свободной» Швейцарии глубоко возмутили Герцена. 24 августа 1869 г. он писал сыну из Парижа: «Но вот роман à la Radclif и характеристика швейцарских властей. Кн. Оболенский с эскуадой жандармов Водского кантона ворвался в дом жены, силой вытащил детей и под охраной полиции увез. Дочь ушла Обол<енский> бросился с полицией к Утину и комп<ании> искать, вышли брани и крики Утина, Мрочк<овского>, Щерб<акова> и др. бросили в тюрьму, Щерб<акова> выпустили на поруки, но тех оставили au secret <под строгим арестом>.
Затем генерал-адъютант отправился в Женеву, ворвался в типографию Трусова. Его и Бонгара жандармы держали, и сержант сказал, что первому, который двинется, он посадит пулю в лоб. Затем русский генерал все обшарил в типографии по подозрению! »
Сообщая в письмах к H. А. Тучковой-Огаревой и Огареву новые подробности о нашумевшем деле, Герцен писал также о своих попытках открыть во французской печати кампанию против швейцарского правительства и полиции «Я вчера был в „Liberté˝, — писал Герцен 26 августа Н. А. Тучковой-Огаревой, — и сегодня будет в ней статейка» (Герцен имел в виду заметку о деле Оболенской, написанную французским публицистом Камиллом Фарси). В тот же день Герцен сообщал Огареву: «Новое испытание — получив отказец от ультрарадикальной газеты <„Le Rappel˝> по делу Обол<енской>, я отправился в Жирардинницу <т. е. орган Э. Жирардена „La Liberté˝> и нашел самое горячее участие. Теперь орган пойдет. Сегодня в „Liberté˝ или завтра будут отрывки из статьи „Suisse Radicale˝». (В женевской газете «Suisse Radicale» была напечатана статья о деле Оболенской, принадлежавшая перу Эдуарда Бонгара). 30 августа Герцен писал Огареву из Брюсселя: «Что же вы-то там не шумите — один Bongar умел написать и напечатать, что же Утин и вся барака. Процесс делать надобно не Обол<енскому>, а полиции, префекту, адвокату. Я с злобой и негодованием вижу, что радикальные редакции скорее замяли бы дело. „Республика-де задета!˝ Да и „Liberté˝ надула. — Я сегодня пишу в „Siècle˝ — (Таксиль Делору), с которым толковал об этом. И зачем нет печатной mémoire об этом деле — есть же рукописная статья...» 1 сентября Герцен снова писал Огареву: «Что-то смертельно скучно, и мне кажется, что все дело Обол<енской> уроните в воду Однажды перерванный крик не возникнет „La Liberté˝ (от понедел<ьника> 30 августа) поместила. Жду что сделает „Siècle˝. „Rappel˝ тупоумно отказался под предлогом, что этот факт уничтожает prestige республики. Сегодня я пущу брандер в „Indép<endance> belge˝. Зачем же у вас только Bongar умел поднять голос? Неужели они все не только не способны на „Народное дело˝, но и на свое собственное? Ведь Утин был бит. А сам Бак<унин>? <...> Давно меня ничего так не двигало как история Обол<енской>».
После появления статьи в «Le Siècle» Герцен писал Огареву 4 сентября 1869 г.: «1 сен<тября> „Siècle˝ напечатал мою статейку о деле Об<оленской>, я ее завострил высылкой Мац<цини> из Лугано». В недатированном письме, относящемся к началу сентября, Герцен сообщал своей старшей дочери: «В „Siècle˝ 1 сентяб<ря> и в „Liberté˝ 31 авгу<ста> были мои затрещины Швейцарии».
Публикацию статьи Герцена в «La Liberté» обнаружить не удалось.
Осталась невыявлевной и судьба статьи, которую Герцен намерен был отправить в «Indépendance belge», а также другие его статьи о деле Оболенской возможно появившиеся на страницах парижских газет в августе — сентябре 1869 г.
«Вот тебе доказательство что я в Париже пошумел исправно о деле Обол<енской> — Там идет вот какая перестрелка „Univers˝ спрашивает „Rappel˝ зачем он не поместил известия „Réveil˝ поместил — так же, как „Siècle˝ и иошла перестрелка. Если б Ут<ин> et Cnie были не шалопаи — на этой полемике можно было вздуть европейское дело. Теперь я ретируюсь — я свое сделал. Но Бакунина обвиняю самым положительным образом — какие тут личности, а если они есть так, кончивши дело, таcкaй себя по полу за вихры. Мы могли (теперь я вижу это) вперед сделать невозможным подобную гнусность — но не умели <...> Сверх того, я не могу протестовать как иностранец, а как швейцарец должен легально агитировать против полицейских законов».
13 сентября Герцен писал Н. А. Герцен: «Из дела Обол<енской> можно было сделать дело европейское — я и начал очень успешно — журналы в Париже начали небольшую перестрелку по этому делу — лучше этого нечего было ожидать. Но Утина & Сnie неспособны и на это. Бакунин по злобе на них не помогает». 18 сентября он заявлял в письме к Огареву: «Итак, дело кн. Оболенской похоронено. А я с этой травлей хотел примириться на общую травлю швейцарской гнусности. Вот люди-то! И что за резон вся эта история тому, что „Народ<ное> дело˝ не выходит» (см. также письмо к Огареву от 3 октября 1869 г.). Того же вопроса Герцен коснулся в письме к М. К. Рейхель от 9 октября 1869 г.; «... я бросил Швейцарию за гнусные поступки с Оболенской, за подкупленных адвокатов и жандармов. Я в Париже это дело поднял, но наши революционные утяты и бараны ничего не умеют делать и пропустили все сквозь руки».
_____
По указанию императора Александра... — «Тотчас по приезде в Берн кн. Оболенский пришел просить моего содействия в этом деликатном деле. Я с тем большим удовольствием согласился оказать ему свое содействие, так как из достоверного источника знал, что возвращение детей князя в Россию является равным образом волей нашего августейшего повелителя» (ЛН, т. 63, стр. 77).
... вступил через дипломатические каналы в сговор с федеральной и кантональной полицией. — В цитированном выше донесении Н. К. Гирс писал: «Убежденный, что лучшим средством достигнуть цели было бы прибегнуть к поддержке местных властей, я адресовался непосредственно к г-ну президенту <Швейцарской конфедерации> Вельте за советом, как нам надлежало поступить в данных обстоятельствах. Г-н президент с величайшей любезностью тотчас связал нас с одним из лучших адвокатов кантона Во г. Серезолем, обещая, сверх того, и свою помощь. Ставя, таким образом, вопрос под защиту законов страны, я передоверил ведение дела местным властям, ограничивши свое вмешательство официальным заявлением, что кн. Оболенский правомочен располагать своей отцовской властью и, согласно нашим законам, имеет, следовательно, неоспоримое право забрать своих детей и увезти их в Россию. Благодаря г. Серезолю, кантональные власти Во, признав законность моего заявления, высказали готовность, в случае надобности, прибегнуть к силе, дабы помочь кн. Оболенскому вернуть детей. Так оно и случилось, и только вследствие вмешательства жандармов детей удалось передать отцу» (там же).
— 20 мая 1869 г. Маццини был изгнан из Швейцарии по требованию итальянского королевского правительства, обвинявшего его в подготовке восстания в Милане. «Если политические эмигранты, — заявил по этому поводу президент Швейцарской конфедерации Эмиль Вельте, — приносят в Швейцарию нечто большее, чем самих себя и свои убеждения, если из нашей страны они хотят сделать центр активного политического движения, добиваясь осуществления своих целей любыми средствами, федеральные власти имеют право пресечь такую деятельность» (цитируется по донесению Н. К. Гирса от 25 июля /6 августа 1869 г. — ЛН, т. 63, стр. 78).