Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "И"

1. Письма из Франции и Италии. Примечания

Входимость: 1. Размер: 134кб.

Часть текста: Этот цикл также предназначался Герценом для «Современника»; на обороте пустого листа, следующего за л. 7, снизу вверх сделана запись рукою Герцена: «В редакцию „Современника”. Прошу особо напечатать экземпляров 50 или 100». Однако по цензурным условиям в тогдашней России, отразившимся и на тексте первого цикла (см. предисловие Герцена, стр. 8), «Письма с via del Corso» не были опубликованы. В третьем цикле – «Опять в Париже» – автор, как можно заключить из начала первого письма, уже в процессе создания отказался приспосабливать свои мысли к требованиям русской цензуры и обращался исключительно к своим друзьям. Правленные Герценом копии циклов «Письма с via del Corso» и «Опять в Париже» по частям пересылались московским друзьям с отъезжающими в Россию (М. Ф. Корш, П. В. Анненков и др.). Под влиянием большого успеха, выпавшего на долю его книги «С того берега» («Vom andern Ufer»), выпущенной в 1850 г. на немецком языке гамбургским издательством «Hoffmann und Campe», Герцен предпринимает аналогичное немецкое издание своих «Писем»: «Briefe aus Italien und Frankreich (1848–1849) von einem Russen, Verfasser des «Vom andern Ufer», Hamburg, Hoffmann und Campe, 1850». В этом издании, русский оригинал которого до нас не дошел, имеются по сравнению с первоначальным текстом композиционные изменения и значительные сокращения (так, «Письма из Avenue Marigny» в него совершенно не вошли), но расширено письмо от 1 июня 1849 г. (11-е по нумерации изданий 1855 и 1858...

2. Дневник 1842–1845. 1844 г. Январь

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: – говорил он, – всеми мерами буду противудействовать гегелизму и немецкой философии. Она противуречит нашему богословию; на что нам раздвоенность, два разные догмата – догмат откровения и догмат науки? Я даже не приму того направления, которое афиширует примирение науки с религией: религия в основе». На это я сказал ему, что очень хорошо не принимать людей, толкующих о соглашении и примирении, потому что они лжецы и трусы. Примирения нет в том смысле, в каком его понимают, и наука не имеет чужды ни в мире, ни в войне. В заключение граф сказал, что если он не успеет другим образом, то готов или оставить свое управление, или закрыть несколько кафедр: «Вы, вероятно, с другими назовете тогда меня варваром, вандалом». Я опустил глаза и промолчал. Разговор стал слабеть и скоро кончился. Не жаль ли, что эта доблестно рыцарская натура падает под дерешительностью? И как будто есть две науки в самом деле: останавливать современную науку – значит убивать вообще развитие науки и сводить преподавание на сухие исторические, филологические, естествознательные, математические сведения, не связанные единою мыслию. 8. Как шатко, страшно шатко все в жизни, кроме мысли, которая собственно уже и есть снятие жизни индивидуальной – единственно полной! Как спокойны мы были, а сегодня опять страшный день, и едва теперь я несколько стал спокойнее, а днем намучился и настрадался, особенно вечером. Н<аташа> сильно занемогла, вчера немного неосторожно понадеялась она на свои силы и может дорого еще заплатить за это; я боялся, что разовьется воспаление; но, кажется, еще нет и не будет, сильные спазмы, боли нестерпимые – воспаление поставит на край гроба. От этой мысли делается какая-то лихорадка. Теперь 2 часа, она спит – что-то будет завтра? А ...

3. Былое и думы. Часть четвертая. Москва, Петербург и Новгород (1840–1847). Глава XXV

Входимость: 2. Размер: 94кб.

Часть текста: Отчаянный гегелизм. – В. Белинский, М. Бакунин и пр. – Ссора с Белинским и мир. – Новгородские споры с дамой. – Круг Станкевича. В начале 1840 года расстались мы с Владимиром, с бедной, узенькой Клязьмой. Я покидал наш венчальный городок с щемящим сердцем и страхом; я предвидел, что той простой, глубокой внутренней жизни не будет больше и что придется подвязать много парусов. Не повторятся больше наши долгие одинокие прогулки за городом, где, потерянные между лугов, мы так ясно чувствовали и весну природы и нашу весну… Не повторятся зимние вечера, в которые, сидя близко друг к другу, мы закрывали книгу и слушали скрып пошевней и звон бубенчиков, напоминавший нам то 3 марта 1838, то нашу поездку 9 мая… Не повторятся! …На сколько ладов и как давно люди знают и твердят, что «жизни май цветет один раз и не больше», а все же июнь совершеннолетия, с своей страдной работой, с своим щебнем на дороге, берет человека врасплох. Юность невнимательно несется в какой-то алгебре идей, чувств и стремлений, частное мало занимает, мало бьет – а тут любовь, найдено неизвестное, все свелось на одно лицо, прошло через него, им становится всеобщее дорого, им изящное красиво; постороннее и тут не бьет: они даны друг другу – кругом хоть трава не расти! А она растет себе с крапивой и репейником и рано или поздно начинает жечь и цепляться. Мы знали, что Владимира с собой не увезем, а все же думали, что май еще не прошел. Мне казалось...

4. Из статьи об архитектуре

Входимость: 2. Размер: 13кб.

Часть текста: там – поэзия молитвы, тут – поэзия жизни восточной; Дант и Ариосто. Италия, кажется, нигде во всей чистоте не выразила готизм – она не могла забыть своего прошедшего. Искаженные здания XVII и XVIII века тем же дурны, как и тогдашняя литература – везде эффект, поза, натяжка, пастораль на паркете, театральная декорация, а не самосущность. Ежели стиль тевтонский во всей чистоте своей выражает христианство, стиль греческий – политеизм, стиль египетский – религию того края и ежели мы откроем, чем каждый из них выражает свою религию и как, тогда не вправе ли мы будет делать по тому же закону прямые заключения от стиля храмов к религии? Например, находя в Нубии стиль египетский, заключим, что их религия сходна; напротив, рассматривая развалины индусских храмов, этих пещер, иссеченных в скале, этих пилонов, четверогранных, или массы, скалы, перенесенные целтами, или овальные своды персов, – мы их тем отделим от всего предыдущего… Не будем дивиться сродству дальнему индийских развалин и тевтонского стиля. Вспомним сходство религии христианской и Вишну. Открытие развалин Мерое в Эфиопии французом Cailliaud еще далее на юг отталкивает колыбель греческой цивилизации. Вероятно, из Эфиопии населился Египет. Храмы того же характера; там встречается уже форма периптеральная храмов. Итак, и эта форма не есть изобретение греков. Может, Пиранези очень прав, говоря, что все ордена только усовершены греками. Сами египтяне говорят, что Изида пришла из Эфиопии и научила их обрабатывать поля. Храм египетский (вообще) есть храм чисто...

5. Кто виноват? Часть первая. Глава I. Отставной генерал и учитель, определяющийся к месту

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: а слуга не смел потревожить барина. Так прошло минуты две-три, по окончании которых Алексей Абрамович спросил: — Что ты? — Покаместь ваше превосходительство изволили почивать, учителя привезли из Москвы, которого доктор нанял. — А? (что, собственно, тут следует: вопросительный знак (?) или восклицательный (!) — обстоятельства не решили). — Я его провел в комнатку, где жил немец, что изволили отпустить. — А! — Он просил сказать, когда изволите проснуться. — Позови его. И лицо Алексея Абрамовича сделалось доблестнее а величественнее. Через несколько минут явился казачок и доложил: — Учитель вошел-с. Алексей Абрамович помолчал, потом, грозно взглянув на казачка, заметил: — Что у тебя, у дурака, мука во рту, что ли? мямлит, ничего не поймешь; впрочем — прибавил, не дожидаясь повторения: — позови учителя, — и тотчас сел. Молодой человек лет двадцати трех-четырех, жиденький, бледный, с белокурыми волосами и в довольно узком черном фраке, робко и смешавшись, явился на сцену. — Здравствуйте, почтеннейший! — сказал генерал, благосклонно улыбаясь и не вставая с места. — Мой доктор очень хорошо отзывался об вас; я надеюсь, мы будем друг другом довольны. Эй, Васька!...