Поиск по творчеству и критике
Cлово "FRITZ"
Входимость: 4. Размер: 87кб.
Входимость: 2. Размер: 65кб.
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 87кб.
Часть текста: Когда умер Герцен (9 (21) января 1870 г.), в наших журналах и газетах поднялись толки об этом крупном человеке, и большей частью все говорили о его так называемой политической деятельности. Его преступные увлечения, его измена делу русского народа, пагубное влияние, которое он произвел на нашу молодежь -- вот о чем шли эти толки. В политической роли, которую играл Герцен, журналы видели его главную роль, его главную деятельность, и рассуждали о том, можно ли теперь простить ему эту деятельность и говорить о нем спокойно, как о явлении, отошедшем в историю. Одни указывали на то, что он и был виновен менее других, что в последнее время он далеко разошелся с нашими заграничными красными, которые даже собирались его убить. Другие начали полемику о том, кто первый разрушил политическое влияние Герцена? "Современные известия" утверждали, что г. Катков, "Вести", что г. Чичерин. Между тем, у Герцена есть другая сторона, была другая деятельность. При имени Герцена невольно должна бы вспоминаться и та грустная дума, которая постоянно томила этого человека, та черная мысль, которая неотступно преследовала его от колыбели до могилы, которая составляет главное содержание его литературных произведений и только отчасти связана с его политической деятельностью. Герцен был не простой агитатор; прежде всего, он был литератор, то есть носитель известных мыслей и взглядов, которые высказать было для него главной и существенной потребностью. Роль агитатора только отчасти совпала с его взглядами, большей частью она им резко противоречила; это была неудачная и несчастная роль, принесшая немало вреда нам, немало горя и раскаяния самому Герцену. Как писатель, Герцен несравненно счастливее; это одно из самых крупных имен нашей литературы, и было бы великим ее украшением, если бы он мог удовольствоваться этого рода деятельностью. Его агитаторское ...
Входимость: 2. Размер: 65кб.
Часть текста: молодого человека. Патриархальные нравы города Малинова Патриархальные нравы города Малинова ПОСВЯЩАЮ ПАМЯТИ КУКА И ЕГО (ВЕРОЯТНО) ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ДЮМОН-Д'ЮРВИЛЮ, CAPITAINE DE VAISSEAU [219] . Великие океаниды! Вы не пренебрегали бедными островами, которых все население составляют гадкие слизняки, две-три птицы с необыкновенным клювом и столб, вами же поставленный. Отвергнете ли вы город Малинов? Тщетно искал я в ваших вселенских путешествиях, в которых описан весь круг света, чего-нибудь о Малинове. Ясно, что Малинов лежит не в круге света, а в сторону от него (оттого там вечные сумерки). Я не видал всего круга света и, будто в пику вам и себе, видел один Малинов [220] , – посвящаю его вам и себя с ним повергаю на палубу ваших землеоблетающих фрегатов. Summa cum pietate etc., etc., etc. [221] * * * …Паром двигался тихо; крутой берег, где грелось на солнце желтое, длинное здание присутственных мест, едва приближался, и мне было грустно, – разлука или предчувствие были причиною, не знаю; вероятно, то и другое. Для меня въезд в новый город всегда полон дум, и дум торжественных; кучка людей, живущих тут, не имела понятия обо мне, я – об них; они родились, выросли, страдали и радовались без меня, я без них, – и вдруг наши жизни коснутся, и, почему знать, может, в этой кучке найду я себе друга, который проведет меня через всю жизнь, врага, который пошлет пулю в лоб. Если же и ничего этого не будет, все же их жизни для меня раскроются, и я, как деятельный элемент, войду в круг чуждый, и почему знать, как подействую на него, как он подействует на меня… Паром остановился, коляску заложили, и я въехал в богом хранимый град Малинов, шагом тащась на гору по глинистой земле. Благочестивый город не завел еще гостиницы; я остановился на постоялом дворе, довольно грязном и чрезвычайно...
Входимость: 2. Размер: 49кб.
Часть текста: de Pskov à la Livonie. Ces deux contrées qui se touchent, ayant peu de rapports entre elles, éloignées de toute influence extérieure, offrent un contraste qui ne se présente nulle autre part avec tant de nudité, nous dirions même, avec tant d'exagération. C'est un défrichement à côté d'un enterrement, c'est la veille touchant le lendemain, c'est une germination pénible et une agonie difficile. D'un côté tout sent la chaux, rien n'est terminé, rien n'est encore habitable, partout des bois de construction, des murs nus; de l'autre, tout sent le moisi, tout tombe en ruines, tout devient inhabitable, partout fentes, débris et décombres. Entre les bois de sapin saupoudrés de neige, dans de grandes plaines, apparaissaient les petits villages russes; ils se détachaient brusquement sur un fond d'une blancheur éblouissante. L'aspect de ces pauvres communes rurales a quelque chose de profondément touchant pour moi. Les maisonnettes se pressent l'une l'autre, aimant mieux brûler ensemble que de s'éparpiller. Les champs sans haies ni clôtures, se perdent dans un lointain infini derrière les maisons. La petite cabane pour l'individu, pour la famille; la terre à tout le monde, à la commune. Le paysan qui habite ces maisonnettes est resté dans le même état où les armées nomades de Tchinguis-Khan le surprirent. Les événements des derniers siècles ont passé au-dessus de sa tête, sans même éveiller son...