• Приглашаем посетить наш сайт
    Бальмонт (balmont.lit-info.ru)

    • Поиск по творчеству и критике
    Cлово "NECESSARY"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
    Поиск  
    1. Былое и думы. Часть вторая. Тюрьма и ссылка (1834–1838). Приложения
    Входимость: 1. Размер: 12кб.
    2. Mr. Alexander Herzen — to the editor of "The Globe" (Александр Герцен ‒ издателю "The Globe")
    Входимость: 1. Размер: 8кб.
    3. To the editor of "The Daily News" (Sir, — A telegram which appeared...) - Издателю "The Daily News" (Сэр, в телеграмме, напечатанной...)
    Входимость: 1. Размер: 10кб.
    4. Russian serfdom (Русское крепостничество)
    Входимость: 1. Размер: 61кб.

    Примерный текст на первых найденных страницах

    1. Былое и думы. Часть вторая. Тюрьма и ссылка (1834–1838). Приложения
    Входимость: 1. Размер: 12кб.
    Часть текста: уважали меня, но близкого никого. Все подходившие, отходившие, встречавшиеся занимались одними общими интересами, делами всего человечества, по крайней мере делами целого народа, знакомства их были, так сказать, безличные. Месяцы проходили – и ни одного слова о том, о чем хотелось говорить. …А между тем я тогда едва начинал приходить в себя, оправляться после ряда страшных событий, несчастий, ошибок. История последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет и истина. Я решился писать; но одно воспоминание вызывало сотни других, все старое, полузабытое воскресало – отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка [217]  – эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими ударами молодую жизнь. Я не имел сил отогнать эти тени, – пусть они светлыми сенями, думалось мне, встречают в книге, как было на самом деле. Ия стал писать с начала; пока я писал две первые части, прошли несколько месяцев поспокойнее… Цепкая живучесть человека всего более видна в невероятной силе рассеяния и себяоглушения. Сегодня пусто, вчера страшно, завтра безразлично; человек рассеивается, перебирая давно прошедшее, играя на ...
    2. Mr. Alexander Herzen — to the editor of "The Globe" (Александр Герцен ‒ издателю "The Globe")
    Входимость: 1. Размер: 8кб.
    Часть текста: Mountains. I have never been in Siberia. But the title rests entirely on the responsibility of the editors, and I avail myself immediately of this opportunity of saying so. — Accept, etc. etc. Alexander Herzen. P. S. You will oblige me if you will publish this letter, and you will oblige me doubly by having it translated into English. Unfortunately I know the language too imperfectly to write it. ___________ ПЕРЕВОД АЛЕКСАНДР ГЕРЦЕН ‒ ИЗДАТЕЛЮ «THE GLOBE» Чолмондели Лодж, Ричмонд, 23 октября 1855. Милостивый государь! Только сегодня я имел удовольствие прочитать в вашей уважаемой газете от 15 текущего месяца благоприятный отзыв об английском переводе моих мемуаров. Приношу вам свою благодарность и в то же время хочу сказать, что я озаглавил эту книгу «Тюрьма и ссылка». Этот титул был воспроизведен и в «Révue des Deux Mondes». Издатель немецкого перевода (Гофман и Кампе, Гамбург) счел нужным прибавить слова « в Сибирь», которых нет в моем заглавии. Издатель английского перевода сделал такое же добавление. Замечание, появившееся в вашей газете, совершенно справедливо. Я дошел только до Уральских гор. Я никогда не был в Сибири. Заглавие всецело остается на ответственности издателей, и я спешу воспользоваться случаем, чтобы заявить об этом. Примите и пр. Александр Герцен. P. S. Вы меня обяжете, напечатав это письмо, и вдвойне обяжете, переведя его на английский язык. К сожалению, я недостаточно владею этим языком, чтобы писать на нем. Примечания Печатается по тексту газеты «The...
    3. To the editor of "The Daily News" (Sir, — A telegram which appeared...) - Издателю "The Daily News" (Сэр, в телеграмме, напечатанной...)
    Входимость: 1. Размер: 10кб.
    Часть текста: a letter my venerated friend Garibaldi has, it seems, addressed to me and published in the «Diritto». I have satisfaction in stating that before the knowledge of this letter we understood our position precisely in the same manner as the great Italian; and, in proof, permit me to beg your insertion of a few lines translated from Russian, and published in the last number of the «Kolokol» (№ 96, April 15). It is necessary to explain that on the 10th of April we had designed to celebrate with our fellow-labourers in the Russian printing-office, and our friends, the event of the emancipation of the peasants in Russia, and on the morning of that day arrived by telegraph the account of the massacres at Warsaw. We quote from the article referred to: Our fête was sombre, sinister: we have known few days more heavy, when the mind has been more painfully oppressed by conflicting sentiments; never before did lampions hang so close to tears. The time is still far distant when a Russian may hold a fête for any event whatever in gaiety of heart, with no sad thought behind, with no anxious care. We had grown young again at the great news of the emancipation of the peasants; we looked forward with hope and anticipated with emotion our proposed meeting, prepared to drink, for the first time in our lives, the health of the emperor Alexander II, liberator of the peasants. We knew perfectly well to what obloquy we should expose ourselves by this act on the part of a narrow-minded political puritanism and mean jealousies. But we also knew that this toast, pronounced by us at our table, would have an echo in the heart of the emperor Alexander, very different from that of an enthusiasm under censure of the gendarmes and warmed by the police. But our hand fell, our toast was chocked in the blood at Warsaw. The crime was too recent, the wounds still...
    4. Russian serfdom (Русское крепостничество)
    Входимость: 1. Размер: 61кб.
    Часть текста: landholders in Russia passionately desire the maintenance of serfdom, no one is found to justify the institution ‒ no one to undertake its defence: not even the government. It is nevertheless a question of capital importance. Indeed, the whole Russian Question, for the present at least, may be said to be included in that of serfdom. Russia cannot make a step in advance until she has abolished slavery. The serfdom of the Russian peasant is the servitude of the Russian empire. The political and social existence of Western Europe formerly was concentrated in châteaux and in cities. It was essentially an aristocratic, or municipal existence. The peasant remained outside of the movement. The revolution took little thought of him. The sale of national property had no effect upon his condition, except to create a limited provincial bourgeoisie. The serf knew well enough that the land did not belong to him: he only looked for a personal and negative emancipation: an emancipation of the labourer. In Russia the reverse is the case. The original organization of that agricultural and communistic people was essentially democratic. There were no châteaux, very few towns, and those few nothing but large villages. No distinction existed between the peasant and the citizen. The rural commune, as it still exists, is the exact image of the great communes of Novgorod, Pskow, Kiev. Moscovite centralization, indeed, destroyed the autonomy of the towns: but the humble word commune preserved its self-government, its trial by jury, its justices of the peace, till after the reign of Ivan the Terrible: that is to say, till the XVIIth century. The soil was not as yet the subject of individual property: each rural commune held its allotment of land. Each of its members had the right to cultivate a portion of that holding, and each appropriated in effect the fruits of his own labour. Such is still the tenure of...