Поиск по творчеству и критике
Cлово "OCCUPIED"
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: signed by us, will oblige. — We are etc. Alexander Herzen, Nikolas Ogareff — Editors of the «Bell». Orsett-house. Westbourne-terrace. Dec(ember) 27 ПЕРЕВОД К ИЗДАТЕЛЮ «DAILY NEWS» Милостивый государь, английским читателям, быть может, небезынтересно узнать, что генерал-адъютант его императорского величества Тимашев, шеф русской тайной полиции, при содействии штата отборных шпионов выполняет в настоящее время в Лондоне специальное поручение. Мы имеем основание думать, что это поручение связано с попыткой раскрыть имена некоторых корреспондентов «Колокола» — русской газеты, издаваемой в Лондоне. Если это действительно так, мы можем только уверить его превосходительство, что он безрезультатно истратит много драгоценного времени, и советуем ему как можно скорее вернуться восвояси Если же, напротив, его задачей в Лондоне является изучение свойств полиции в большой и свободной стране, мы искренне желаем ему успеха. Вы обяжете нас, опубликовав эти подписанные нами строки. Остаемся и пр. Александр Герцен. Николай Огарев — издатели «Колокола». Orsett-house. Westbourne-terrace. Дек(абря) 27 Примечания Печатается по тексту газеты «Daily News» от 28 декабря 1860 г., где опубликовано впервые в качестве открытого письма к издателю. Текст...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Russian. He desires, en retour, to improve himself in the English and that is all what he requests. I can come to see your translation Wednesday at 5—6. It is a «schmollend» article on our publications in the Augsb Zeut and the minister in Dresden has published himself my letter. I can not accept your ideas on the subject of France. Every day brings a new argument — that the peoples of the Roman origin are dying... And where is the Deville for such an agony? Your trustful A. Herzen. Перевод 8 марта. Путней. Дорогой друг, я настолько поглощен приготовлением нескольких опытов перевода для г. Плат<енауэра>— что не могу писать ни на каком другом языке... кроме английского. Я говорил об уроках русского языка с молодым человеком, который вместе с новым Глебом Савиновым был у нас в воскресенье. У него немного свободного времени, так как он служит в большом коммерческом предприятии, но он предлагает проводить у вас один вечер в неделю, обучая вас русскому языку. Он хочет en retour[97], чтоб вы занялись усовершенствованием его в английском языке, и это все, что он спрашивает. Я могу прийти просмотреть ваш перевод в среду, в 5—6. В «Augsb Zeit » помещена «надутая» статья о наших изданиях, и сам дрезденский министр напечатал мое письмо Я не могу принять ваши взгляды относительно Франции. Каждый день приносит новое доказательство — что народы романского происхождения вымирают... И где взять Девиля для подобной агонии? Ваш верный А. Герцен. Примечания Печатается по фотокопии с автографа (BN). Впервые опубликовано: Л IX, 172—173. Год написания определяется упоминанием об открытом письме Герцена к саксонскому министру внутренних дел (см. комментарий к письму 148). ... с новым Глебом Савиновым... — Глеб Савинов — персонаж романа Д. Григоровича...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: он себе сделал. Он был у Ламорисиера, хлопотал без малейшей просьбы с моей стороны о моих бумагах, ничего не сделал и пришел ко мне пожать скромные лавры благодарности и, пользуясь тем, втеснить мне свое знакомство. – Я сказал Ламорисиеру: «Генерал, стыдно надоедать русским республиканцам и оставлять в покое агентов русского правительства». – «А вы знаете их?» – спросил меня Ламорисиер. – «Кто их не знает!» – «Nommez-les, nommez-les [488] ». – «Ну, да Яков Толстой и генерал Жомини». – «Завтра же велю у них сделать обыск». – «Да будто Жомини русский агент?» – спросил я. – «Ха, ха, ха! Это мы увидим теперь». Вот вам человек. Рубикон был перейден, и, что я ни делал, чтобы воздержать дружбу Головина, а главное, его посещения, все было тщетно. Он раза два в неделю приходил к нам, и нравственный уровень нашего уголка тотчас понижался – начинались ссоры, сплетни, личности. Лет пять спустя, когда Головин хотел меня додразнить до драки, он говорил, что я его боюсь; говоря это, он, конечно, не подозревал, как давно я его боялся до лондонской ссоры. Еще в России я слышал об его бестактности, о нецеремонности в денежных отношениях. Шевырев, возвратившись из Парижа, рассказывал о процессе Головина с лакеем, с которым он подрался, и ставил это на счет нас, западников, к числу которых причислял Гол<овина>. Я Шевыреву заметил, что Запад следует винить только в том, что они дрались , потому что на Востоке Головин просто бы поколотил слугу и никто не говорил бы об этом. Забытое теперь содержание его сочинений о России еще...