Поиск по творчеству и критике
Cлово "NANCY"
Входимость: 3. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 7кб.
Часть текста: ну, N и хотела ее навестить, — а тут спутались поездами и должны были ночевать. N отправилась теперь (в 6 с чем-то утра — для тебя все это баснословно). Я стерегу Лизу (она кашляет — с Базеля стужа, дождь... ну лето!) — а в 9 все должны быть в амбаркадере. К вечеру (если не опоздаем) в Брюсселе. Твое письмо, разумеется, получил — и обязан протестовать, 1-ое, против непризнания коренной в тройке — considérant[240], что тройки без коренной не бывает, considérant, что ямщик кричит: «По всем по трем, коренной не тронь». Я же сказал: «Такую тройку, в которой ты коренной, — стоит изучить». Протестую, что ты отнес и это к фонду и потому пристегнул Чернец<кого>. Я же говорил о «психе» — Баку<нине>, Нечаеве — на пристяжке и о тебе в корню. Примусь писать в Брюсселе — много набралось материала — не знаю, напишу ли что-нибудь — но надобно было на волю. У вас — отцы-триумвиры — воли не может быть, да и у всех террористов не может быть — Бакун<ин> тяготит массой, юной старостью, бестолковой мудростью. Нечаев, как абсинт, — крепко бьет в голову. И то же делает безмерно тихая, тихая — и платонически террористическая жила, в которой ты себя поддерживаешь. Мне, наконец, и эта государственная деятельность — на уничтожение государства — и это казенно-бюрократическое устройство уничтожения вещей — сдается каким-то delirium'oм tremens[241]. В Nancy я посмотрел — как и в Страсбурге — на изуродованные статуи-памятники, и мне жаль стало якобинцев, что они так пакостничали. Далее ничего. — У тебя есть от ...
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Часть текста: потребностям. Конечное разрешение у нас обоих одно. Дело между нами вовсе не в разных началах и теориях, а в разных методах и практиках, в оценке сил, средств, времени, в оценке исторического материала. Тяжелые испытания с 1848 разно отозвались на нас. Ты больше остался, как был, тебя жизнь сильно помучила — меня только помяла, но ты был вдали — я стоял возле. Но если я изменился — то вспомни, что изменилось все. Экономически-социальный вопрос становится теперь иначе, чем он был двадцать лет тому назад. Он пережил свой религиозный и идеальный, юношеский возраст — так же, как возраст натянутых опытов и экспериментаций в малом виде, самый период жалоб, протеста, исключительной критики и обличенья приближается к концу. В этом великое знамение его совершеннолетия. Оно достигается наглазно, но не достигнуто — не от одних внешних препятствий, не от одного отпора, но и от внутренних причин. Меньшинство, идущее вперед, не доработалось до ясных истин, до практических путей до полных формул будущего экономического быта. Большинство — наиболее страдающее — стремится одною частью (городских работников) выйти из него, но удержано старым, традиционным миросозерцанием другой и самой многочисленной части. Знание и пониманье не возьмешь никаким coup d’Etat и никаким coup de tête. Медленность, сбивчивость исторического хода нас бесит и душит, она нам невыносима, и многие из нас, изменяя собственному разуму, торопятся и торопят других. Хорошо ли это или нет? В этом весь вопрос. Следует ли толчками возмущать с целью ускорения внутреннюю работу, которая очевидна? Сомнения нет, что акушер должен ускорять, облегчать, устранять препятствия, но в известных пределах — их трудно устано<в>ить и страшно переступать. На это, сверх логического самоотвержения, надобен <т>акт и вдохновенная импровизация. Сверх того, не везде...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: от вас. Мы ехали от Люксамбурга под ливнем и при грозе — несмотря на то стужа продолжается. Наглазно, разумеется, Брюссель гораздо комфортабельнее Турина, Милана и всех городов Швейцарии. Это не только историческое воспоминание — но и живой узел. Во всяком случае год здесь прожить можно — но моя программа не идет далее (на первый случай) декабря месяца. Не знаю как остальное — но квартиры дороги, отели очень. У Лизы довольно сильный кашель. A propos, Туц кашлял всё время, пока мы были в Женеве. Получили ли письмо из Базеля или Страсбурга? Засим жду ваших писем. Прощайте. В Страсбурге было получено письмо, через Тхор<жевского>, извещавшее что M selle Michel разбил паралич и что она едва жива. Нам было ехать через Мец — и потому мы ночевали там. N не могла видеть ее — доктор не пускает. Зато я видел Мец и Nancy (очень замечательный городок) и проверил все рассказы Erckmann et Chatrian. 5 июля. На этом месте застало нас твое письмо о Влад<имире> — я писал об этом Саше. Я вспомнил при этом ряд детских смертей с ужасом и самую страшную — операцию в Париже. Да, хорошо семейное счастие — но терний настолько больше роз, что почти безумно их рвать. Пиши, как пойдет дело. ‒‒‒‒ Je remercie très chaleureusement pour la bonne lettre de Malvida, je suis très content qu'elle ne va pas avec Olga «tra le monte»… Pourtant son désir et celui d'Olga est loin de se réaliser. Bruxelles me plaît...