Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Е"

1. Герцен А. И. - Захарьиной Н. А., 5 - 6 февраля 1838 г.

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: 5 - 6 февраля 1838 г. 148. Н. А. ЗАХАРЬИНОЙ 5—6 февраля 1838 г. Владимир. 5 февраля 1838. Владимир. Ангел мой, моя прелестная подруга, как давно я не писал тебе. У меня гостил Кетчер, один из близких родственников души моей. Отлетели эти 4 года мрака, я снова юношей мечтал, но уже мечта моя не та — она сильнее, шире, выше. Кетчер первый из друзей увидел меня и говорит, что я стал лучше, чище, сильнее, и говорит, все это сделала любовь. Слышишь ли, мой ангел — любовь, ты, Наташа, это сделала. Я ему читал несколько писем твоих и видел его слезу. Витберг тебя назвал ангелом, он не умел выразить. Представь себе мой восторг в эти минуты, Наташа, — ты мне принесла огромное блаженство, я счастливейший человек. Вот и тебе доля чистая той симпатии, которою окружают меня, — теперь ты будешь идолом, святостью всех любящих меня. — Теперь больше, нежели когда, я решился действовать не отлагая. Я даже думаю, не нужно переезжать от княгини. Я объяснюсь — мне откажут. А в продолжение этого...

2. Герцен А. И. - Грановской Е. Б., 3 марта (19 февраля) 1847 г.

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: восхищалась и наслаждалась, и это только начало, Лиза, а сколько ожидает впереди... Дмитрий Мих<айлович> Щепкин сопровождает нас туда, толкует и объясняет нам, да, сверх того, прислал нам на дом груду чудеснейших картин и гравюр. Кстати об нем несколько слов. Видя его прежде издали, я никак не думала найти в нем то, что он есть: какое умное, широко и глубоко понимающее существо, и как многосторонне развитое, — для меня встреча с такими людьми большое счастие; Александр уже и здесь еще много ошибался в нем, причина этому та, что чем ближе к поверхности, тем менее в них родного, и, как мне кажется, гордость одного и скорость другого мешает заглянуть поглубже. Он бывает у нас всякий день, и я с каждым разом уважаю его все более и более. — Еще бывает у нас часто Мюллер, знакомый О<гарева>, тоже чудеснейший человек, только глядя на него можно полюбить его от всей души, до того в его наружности выражается все прекрасное его души, но с ним мне трудно объясняться, потому что он говорит только по-немецки. Иногда бывает Тургенев, да по нескольку раз в один час прибегает Сальников, предобрый и пресмешной человек, как будто в нем все действует паровой машиной: бежит на лекцию, бежит в концерт, в театр, к нам, бежит ко всем и всюду, говорит о музыке и философии, об рыльском купце и его работнике, в нескольких разом влюблен, в том числе и в М-me Неrzen[7], в восторге и в отчаянии в одно время, и представь — нельзя спастись от него, стучится в дверь, не знаешь кто, отворишь — он, опять он, и опять он. Ты скоро от него лично узнаешь подробности берлинской нашей жизни, потому что он, верно, ворвется к вам. Завтра утром он ведет нас в Египетский...

3. Герцен А. И. - Захарьиной Н. А., 24 - 26 февраля 1838 г.

Входимость: 2. Размер: 12кб.

Часть текста: 1838 г. Владимир. 24 февраля 1838. Владимир. Друг милый! получил твои письма от 22 — святая, чистая подруга, благодарю тебя, дай же руку, я ее прижму к груди крепко, крепко... Теперь ты знаешь настоящий ответ, со стороны пап<еньки> решительно бояться нечего. Пора открыть глаза княгине. И вот случай, ежели вы никак не сладите с портретом, я буду писать — однако воля ваша, я не понимаю, как вы не умели сделать этого, постарайся еще, портрет — это одно из моих любимых мечтаний. Я погожу писать — но ежели решительно нельзя, потребую его. Наташа, теперь надобно признаться — нас (и особенно меня) много пугали чудовищные образы, которые на деле не существуют, за наказанье мне явились они в душу — и как терзали. Письмо твое прелестно к Мед<ведевой>, но два замечанья я скажу. Об ней ты не говоришь ни слова, а подчеркнувши слово «я вас знаю», ты показала, что знаешь ее страдания, мне кажется, следовало бы что-нибудь сказать. Второе — ты чрезвычайно ярко перед ее глазами поставила картину нашего счастья, любовь самая не может так подавить, как именно счастье. Впрочем, это мне так пришло в голову, и я в первом письме пошлю к ней, — благодарю, душа моя, что исполнила эту просьбу. Ты слишком предаешься надеждам, почему ты говоришь «7 недель», да разве мне есть дозволение ехать? А как откажут? На что мне верный человек, я напишу с Ег<ором> Ив<ановичем>. У нас с папенькой лад, не знаю, что будет далее, я действую неусыпно. Не могу, не могу долее жить без тебя, мечта, как я уж писал, скорого соединения поглотила всё. И вот я бросаю взор, полный ненависти, на эту цепь, которая приковала меня здесь, зубами ты бы ее перегрыз. ...

4. Герцен А. И. - Гервегу Г., 27 (15) января 1850 г.

Входимость: 2. Размер: 4кб.

Часть текста: Эмма предлагала мне переехать к ней, но я не могу этого сделать… Горас вырос, больше выраженья в лице. Ада очаровательна! Она не столько похожа на вас, как я думала, но необыкновенно мила... Что вы? Как идет русский язык? Как дружба с m-mе Haag? Что вы думаете делать?.. Скажите, не прислать ли вашу шубу вам? Мы бы замерзли без нее. Прощайте пока, я еще не могу прийти в себя... Жму крепко вашу руку! 27-е. Вчера вечером принесли паспорт — благодарю! Беззаботная голова не заботилась о саке так, как вы думали. Если вы приедете сюда, привезите сак и портфель со всем как есть, если нет — пришлите с дилижансом. Деньги тоже привезите… Я еще ничего не знаю, где мы будем и долго ли останемся здесь... Тата вас обнимает крепко. А я крепко жму нашу руку, обе... Чего пожелать вам — не знаю!.. Прощайте, дорогой ученик! Natalie. Le 27. Tout le monde est assemblé dans une petite chambre — impossible d’écrire; au reste, j’attends votre гéроnsе sur mа dernière lettre. On ...

5. Былое и думы. Часть третья. Владимир-на-Клязьме (1838–1839). Глава XX. Сирота

Входимость: 1. Размер: 35кб.

Часть текста: Ребенок восьми лет поразил ее своим грустно-задумчивым видом; княгиня посадила его в карету, привезла домой и оставила у себя. Мать была рада и отправилась с другими детьми в Тамбов. Химик согласился – ему было все равно. – Помни всю жизнь, – говорила маленькой девочке, когда они приехали домой, компаньонка, – помни, что княгиня – твоя благодетельница, и молись о продолжении ее дней. Что была бы ты без нее? И вот в этом отжившем доме, над которым угрюмо тяготели две неугомонные старухи: одна, полная причуд и капризов, другая – ее беспокойная лазутчица, лишенная всякой деликатности, всякого такта, – явилось дитя, оторванное от всего близкого ему, чужое всему окружающему и взятое от скуки, как берут собачонок или как князь Федор Сергеевич держал канареек. В длинном траурном шерстяном платье, бледная до синеватого отлива, девочка сидела у окна, когда меня привез через несколько дней отец мой к княгине. Она сидела молча, удивленная, испуганная, и глядела в окно, боясь смотреть на что-нибудь другое. Княгиня подозвала ее и представила...