Поиск по творчеству и критике
Cлово "TABULA"
Входимость: 2. Размер: 56кб.
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 114кб.
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 56кб.
Часть текста: царил над умами; воспоминание о схоластическом идеализме было свежо; все внимание ученых продолжало сосредоточиваться на увеличении фактических сведений, на знакомстве с природой. Природа стала соперницею тому гордому духу, который в средние века не удостоивал ее никакого внимания; роли переменились: от ума требовали одной страдательной восприемлемости, самодеятельность разума считали мечтою. В средние века, чтоб сказать, что предмет недействителен, говорили: «Это только грубая материя»; теперь с тою же целью стали говорить: «Это только мысль». Но когда переворот совершился, реализм бэконовской школы не удержался от искушения систематизировать свое воззрение, – искушение, впрочем, совершенно естественное и свойственное всякой умственной деятельности. Эмпирия захотела иметь свою метафизику. Локк явился ответом на эту потребность. Человек должен (по Локку) начать обсуживание своего вéдения с разбора орудий мышления, с разрешения вопроса, способен ли ум знать истину, насколько и какими средствами? – Поверхностно рассуждая, кажется, что требование Локка справедливо, так как вообще все рассудочные требования на первый раз поразительно ясны; но стоит несколько присмотреться к ним, чтоб увидеть несостоятельность их. Локк и его последователи не догадались, что задача их представляет логический круг. Юм, как человек несравненно более даровитый, спрашивал: чем же человек сделает разбор своего разума? – Разумом....
Входимость: 1. Размер: 60кб.
Часть текста: с существующим человеком – это своего рода атеизм. Основы гражданского устройства древних республик считались едиными истинными и были поруганы какой-то нелепой пародией на них во время империи. Все эти отрицания, вы видите, недобросовестны, лукавы, отрывочны. Образованные люди видели нелепость язычества, были вольнодумцы и кощуны, – но язычество оставалось как официальная религия, и на улице они поклонялись тому, над чем ругались дома, потому что чернь стояла за него; иначе и быть не могло: у ней только и оставалось. Ни у кого не было храбрости открыто, громогласно отрицать основания древней жизни, – да и во имя чего могла возникнуть такая высокая дерзость? Внутри римской жизни могло явиться мрачное, печальное отрицание Секста Эмпирика, глумливое, злое Лукиана, холодно-образованное Плиния или, наконец, отрицание разврата и безучастия, того душевного холода и чувственного огня, которому нет дела до религиозного и гражданского порядка, но который плачет об умершей мурене и рукоплещет умирающему гладиатору, поднося к губам изображение божественного , т. е. царствующего на сию минуту цезаря. Отрицания обновляющего, созидающего не было в римской жизни, или оно было только в возможности принять христианство. Христианство является совершенно противоположным древнему порядку вещей; это не то половинное и бессильное отрицание, о котором мы говорили [143] , а отрицание, полное мощи, надежды, откровенное, беспощадное и уверенное в себе. Возьмите «De Civitate Dei» Августина и полемические сочинения первых христианских писателей – вот как надобно отрекаться от старого и ветхого; но так можно отрекаться, имея новое, имея...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: avec lui la civilisation, les institutions; il a déjà un pied dans la tombe..." Et ils ajoutent: "Doublez la force des gouvernements, ramenez les hommes aux croyances qu'ils n'ont plus, appuyez l'autorité sur les armées permanentes, il y va du salut d'un monde entier!". Sauver un monde par des réminiscences, par des mesures coercitives?-- Quelle démence! On le sauve par une bonne nouvelle, et non par une religion réchauffée, on le sauve par un verbe qui porte en germe un nouveau monde, et non par la restauration d'un ordre de choses vieillies. -- Chrétiens, vous le savez! Est-ce obstination de la part des conservateurs, ou manque d'intelligence; est-ce la peur d'un avenir sombre qui trouble leur entendement, parce qu'ils ne voient que ce qui succombe, parce qu'ils ne s'attachent qu'au passé et ne s'appuient que sur des ruines, prêtes à s'écrouler? C'est aussi le résultat de la confusion complète des idées, à laquelle nous sommes parvenus à force de révolutions incomplètes et de restaurations aveugles, à force d'inconséquences, de replâtrages, cette confusion nous rend extrêmement difficile à saisir toute notion claire, simple, naturelle. Cette confusion préexiste pour nous comme un héritage; nous la trouvons établie dans notre âme au nom de l'autorité. Le réveil des facultés intellectuelles, la fonction logique est paralysée, déviée de sa route. Le...
Входимость: 1. Размер: 114кб.
Часть текста: и никогда не устанавливался настолько, чтоб привести в ясность свою мысль, тем менее развил ее наукообразно; он так расплывался в бесконечную ширь, что не мог дойти до какого-нибудь самоопределения. Восток блестит ярко, особенно издали, но человек тонет и пропадает в этом блеске. Азия – страна дисгармонии, противоречий; она нигде, ни в чем не знает меры, а мера есть главное условие согласного развития. Жизнь восточных народов проходила или в брожении страшных переворотов, или в косном покое однообразного повторения. Восточный человек не понимал своего достоинства; оттого он был или в прахе валяющийся раб, или необузданный деспот; так и мысль его была или слишком скромна, или слишком высокомерна; она – то перехватывала за пределы себя и природы, то, отрекаясь от человеческого достоинства, погружалась в животность. Религиозная и гностическая жизнь азиатцев полна беспокойным метаньем и мертвой тишиною; она колоссальна и ничтожна, бросает взгляды поразительной глубины и ребяческой тупости. Отношение личности к предмету провидится, но неопределенно; содержание...
Входимость: 1. Размер: 127кб.
Часть текста: НЕМЕЦКИЕ РУССКИЕ I ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩИЕ НЕМЦЫ «Историки делаются — поэты родятся», — говорит латинская сентенция. Наши правительствующие немцы имеют ту выгоду против историков и поэтов, что они и делаются , и родятся . Родятся они от обруселых немцев, делаются из онемечившихся русских. Плодородие это — спору нет — дело хорошее, но чтоб они не очень гордились этим богатством путей нарождения, мы им напомним, что только низшие животные разводятся на два, на три манера, а высшие имеют одну методу, зато хорошую. Из всех правительственных немцев — само собою разумеется — русские немцы самые худшие. Немецкий немец в правительстве бывает наивен, бывает глуп, снисходит иногда к варварам, которых он должен очеловечить. Русский немец ограниченно умен и смотрит с отвращением стыдящегося родственника на народ. И тот и другой чувствуют свое бесконечное превосходство над ним, и тот и другой глубоко презирают все русское, уверены, что с нашим братом ничего без палки не сделаешь. Но немец не всегда показывает это, хотя и всегда бьет; а русский и бьет, и хвастается. Собственно немецкая часть правительствующей у нас Германии имеет чрезвычайное единство во всех семнадцати или восьмнадцати степенях немецкой табели о рангах. Скромно начинаясь подмастерьями, мастерами, гезелями, аптекарями, немцами при детях , она быстро всползает по отлогой для ней лестнице — до немцев при России , до ручных Нессельродов, цепных Клейнмихелей, до одноипостасных Бенкендорфов и двуипостасных Адлербергов (filiusque[71]). Выше этих гор и орлов ничего нет, т. е. ничего земного... над ними олимпийский венок немецких великих княжон с их братцами, дядюшками, дедушками. Все они, от юнейшего немца-подмастерья до старейшего дедушки из снеговержцев зимнего Олимпа, от рабочей сапожника, где ученик заколачивает смиренно гвозди в подошву, до экзерциргауза, где немец — корпусный командир заколачивает в гроб солдата,...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: это мое! Я с радостью увидел, что я в феврале прошлого года уже писал к тебе о тайне, которая тяготит меня, о пятне, ибо ты спрашиваешь от 1-го марта. Следств<енно>, я недолго скрывал от тебя своего падения; это меня утешило, а я, не помня, горько упрекал себя в скрытности, и к кому же — к Наташе. Утро начинается, чист, свеж воздух, алая полоса пророчит что-то на востоке, все уже живо, все готово к чему-то — но солнца нет. Это твои письмы 1835 года. Наверное можно сказать, что скоро огненное солнце покажется и обольет своими лучами всё; но его еще нет, и потому в иных местах еще темно, шатко — но с определенным появлением любви твоя душа вдвое развилась и вдвое выросла. Вот доказательства: «Развлеченный новыми предметами, ты иногда забудешь, что в уголке Москвы живет Наташа»... и далее: «Послушай, если живешь долго в дальней стороне, — ты переменишься и при свиданье будешь только удивляться прежнему желанию видеться» (мая 28 — 1835 в Пермь). Жизнь моя здесь становится с каждым днем несноснее; мало того, что я разорван надвое разлукою с тобою, мало ссылки, мало проклятой истории с М<едведевой>, прибавились...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: une semaine, Monsieur, dans une semaine…» [9] , и он не удивляется этому ответу, пройдут не одна и не две недели… Очень грустно!.. Париж – столичный город Франции, на Сене… Мне хотелось только испугать вас; не стану описывать виденного мною: я слишком порядочный человек, слишком учтивый человек, чтобы не знал, что Европу все знают, что всякий образованный человек по крайней мере состоит в подозрении знания Европы, а если ее не знает, то невежливо ему напоминать это. Да и что сказать о предмете битом и перебитом – о Европе? С легкой руки Фонвизина, и особенно с карамзинских «Писем русского путешественника», у нас всё рассказали о Европе в замечательных письмах русского офицера, сухопутного офицера, морского офицера, обер-офицера и унтер-офицера; наконец, гражданские деловые письма его превосходительства Н. И. Греча и приходо-расходный дневник М. П. Погодина договорили последнее слово. Для того, чтобы описывать путешествия, надобно по крайней мере съездить в пампы Южной Америки, как Гумбольдт, или в Вологодскую губернию, как Блазиус, спуститься осенью по Ниагарскому водопаду или весною проехать по костромской дороге. Впрочем, судьба путешественников по Европе, имеющих слабость писать, скоро улучшится. Теперь уже трудно и почти невозможно видеть Европу, но через несколько лет она совсем изгладится из памяти людской, для этого собственно и учреждаются железные дороги. Европа для путешественника превратится в несколько точек, освещенных фонарями, в несколько буфетов, украшенных рюмками. Тогда новые Куки и Дюмон-Дюрвили выйдут из вагонов (если б и прежний Дюмон-Дюрвиль вышел из вагона, не сгорел бы он на версальской дороге) и пойдут во внутренность Европы и расскажут нам о...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: или межу, для определения границ, за которыми мы не отвечаем за нелепости, которые ставят на наш счет. И‒р. Torquay (Devonshire), 30 августа 1861. ... Прежде всего следует вспомнить определительно, что я говорил. Я говорил и теперь утверждаю, что современный государственный быт дошел в Европе до того предела изменяемости, далее которого он не может развиваться сообразно новым потребностям людским, не изменяя своих оснований, т. е. не переставая быть самим собою. Сознание этого явилось в нем самом. Социальные учения, как бы они ни были формулированы, далеко перехватывают за возможность улучшений существующего порядка. Они стремятся водворить иное отношение людей к собственности, к обществу и между собой. При изменении этих основных отношений прежние институты, формы могут остаться, но они иначе взойдут в общественную формулу, т. е. иною функцией, и тогда между новым обществом и старым государством останется столько же общего, как между Римом императоров и Римом пап. Как внутренний исторический химизм разлагает одно тело, один организм и соединяет его составные части в иные ткани другого организма, нам еще недавно показал по трупу страшной силы анатом на величайшем кладбище мира. Читая книгу Грегоровиуса, можно наглядно проследить, как с каждым поколением античный Рим слабеет, выветривается, а христианский крепнет и растет. Под конец не было и борьбы, а неотразимо совершающееся превращение. Случайный элемент, прорвавшийся из германских лесов, доломал силой старую весь; было ли это счастье или несчастье — я не знаю и никогда не говорил об этом... Пути истории, пути природы оттого нам и кажутся так...
Входимость: 1. Размер: 94кб.
Часть текста: началах и теориях, а в разных методах и практиках, в оценке сил, средств, времени, в оценке исторического материала. Тяжелые испытания с 1848 разно отозвались на нас. Ты больше остался, как был, тебя жизнь сильно помучила — меня только помяла, но ты был вдали — я стоял возле. Но если я изменился — то вспомни, что изменилось все. Экономически-социальный вопрос становится теперь иначе, чем он был двадцать лет тому назад. Он пережил свой религиозный и идеальный, юношеский возраст — так же, как возраст натянутых опытов и экспериментаций в малом виде, самый период жалоб, протеста, исключительной критики и обличенья приближается к концу. В этом великое знамение его совершеннолетия. Оно достигается наглазно, но не достигнуто — не от одних внешних препятствий, не от одного отпора, но и от внутренних причин. Меньшинство, идущее вперед, не доработалось до ясных истин, до практических путей до полных формул будущего экономического быта. Большинство — наиболее страдающее — стремится одною частью (городских работников) выйти из него, но удержано старым, традиционным миросозерцанием другой и самой многочисленной части. Знание и пониманье не возьмешь никаким coup d’Etat и никаким coup de tête. Медленность, сбивчивость исторического хода нас бесит и душит, она нам невыносима, и многие из нас, изменяя собственному разуму,...