Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Г"

1. Былое и думы. Часть шестая. Англия (1852–1864). Глава VIII

Входимость: 1. Размер: 66кб.

Часть текста: февральского шквала. Почти все описанное здесь изменилось, исчезло; политические подонки пятидесятых годов занесло новыми песками и новыми грязями. Истощился, притих, вымер этот низменный мир волнений и гонений, отстой его успокоился и занял свое место в слойке. Оставшиеся личности становятся редкостью, и я уж люблю с ними встречаться. Печально уродливы, печально смешны некоторые из образов, которые я хочу вывести, но они все писаны с натуры – бесследно исчезнуть и они не должны.  Лондонская вольница пятидесятых годов [230] Простые несчастья и несчастья политические. – Учители и комиссионеры. – Ходебщики и хожалые. – Ораторы и эпистолаторы. – Ничего не делающие фактотумы и вечно занятые трутни. – Русские. – Воры. – Шпионы. (Писано в 1856–1857) …От серной шайки , как сами немцы называют марксидов, естественно и недалеко перейти к последним подонкам, к мутной гуще, которая оседает от континентальных толчков и потрясений на британских берегах и пуще всего в Лондоне. Можно себе представить, сколько противуположного снадобья захватывают с собой с материка и оставляют в Англии приливы и отливы революций и реакций, истощающих, как перемежающаяся лихорадка, европейский организм, и что за удивительные слои людей низвергаются этими волнами и бродят по сырому, топкому лондонскому дну. Каков должен быть хаос понятий, воззрений у этих образцов всех нравственных формаций и реформаций, всех протестов, всех утопий, всех отчаяний, всех надежд, встречающихся в закоулках, харчевнях и питейных домах Лестер-сквера и его проселочных переулков. «Там, где, по выражению „Теймса”, обитает жалкое население чужеземцев, носящих шляпы, каких никто не носит, и волосы там, где их не надобно, население несчастное, убогое, загнанное и которого трепещут все сильные монархи Европы, кроме английской королевы». Да, там действительно по public-hous’aм и харчевням сидят эти чужие,...

2. Концы и начала. Письмо первое

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: листья после долгого знойного лета. Тебя не страшит, что дни уменьшаются, вершины гор белеют и дует иногда струя воздуха, зловещая я холодная; ты больше боишься нашей весенней распутицы, грязи по колено, дикого разлива рек, голой земли, выступающей из-под снега, да и вообще нашего упованья на будущий урожай, от которого мы отделены бурями и градом, ливнями, засухами и всем тяжелым трудом, которого мы еще не сделали... Что же, с богом, расстанемся, как добрые попутчики, в любви и совете. …Тебе остается небольшая упряжка, ты приехал — вот светлый дом, светлая река, и сад, и досуг, и книги в руки. А я, как старая почтовая кляча, затянувшаяся в гоньбе, — из хомута в хомут, пока грохнусь где-нибудь между двумя станциями. Будь уверен, что я вполне понимаю и твой страх, смешанный с отвращением перед неустройством ненаезженной жизни, и твою привязанность к выработавшимся формам гражданственности, и притом к таким, которые могут быть лучше — но которых нет лучше. Мы вообще, люди европейской, городской цивилизации, можем жить только по-готовому. Городская жизнь нас приучает с малолетства к скрытому, закулисному замирению и уравновешению нестройных сил. Сбиваясь случайно с рельсов, на которые она нас вводит с дня рождения и осторожно двигает, мы теряемся, как кабинетный ученый, привыкнувший к музеям и...

3. Сорока-воровка

Входимость: 1. Размер: 69кб.

Часть текста: сохранилось имя Семеновой; не без причины же это. – Причину искать недалеко; вы ее не понимаете только потому, – возразил другой, остриженный в кружок, – что вы на все смотрите сквозь западные очки. Славянская женщина никогда не привыкнет выходить на помост сцены и отдаваться глазам толпы, возбуждать в ней те чувства, которые она приносит в исключительный дар своему главе; ее место дома, а не на позорище. Незамужняя – она дочь, дочь покорная, безгласная; замужем – она покорная жена. Это естественное положение женщины в семье если лишает нас хороших актрис, зато прекрасно хранит чистоту нравов. – Отчего же у немцев, – заметил третий, вовсе не стриженный, – семейная жизнь сохранилась, я полагаю, не хуже, нежели у нас, и это нисколько не мешает появлению хороших актрис? Да потом я и в главном не согласен с вами: не знаю, что делается около очага у западных славян, а мы, русские, право, перестаем быть такими патриархами, какими вы нас представляете. – А позвольте спросить, где вы наблюдали и изучали славянскую семью? У высших сословий, живущих особою жизнию, в городах, которые оставили сельский быт, один народный у нас, по большим дорогам, где мужик сделался торгашом, где ваша индустрия развратила его довольством, развила в нем искусственные потребности? Семья не тут сохранилась; хотите ее видеть, ступайте в скромные деревеньки, лежащие по проселочным дорогам. – Однако, странное дело, большие дороги, города, все то, что хранит и развивает других, вредно для славян, так, как вам угодно их представлять; по-вашему, чтоб...

4. Mortuos plango

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: и оставалось: «Бежать, уйти куда-нибудь, уничтожиться бесследно, бессознательно, лишь бы отдохнуть, лишь бы не видать, что делается вокруг»[1]; так тяжело, что, когда разразился последний удар, невольно вырвался из груди радостный крик: «Vive la mort!» . С этим криком вступили мы в новый 1852 год. Слишком много было страданий, стонов вокруг, какая-то духота. Похороны все лучше. Что было потом — трудно сказать. Какая-то нравственная холера, нервы опустились, мысли потускли, там-сям спасались люди, кто в Англию, кто в Америку; впрочем, свирепых гонений, ужасных казней и отваг, этой последней поэзии мрачных эпох, не было. Люди изнашивались, затомлялись как-то исподволь, пошлыми неприятностями, мелкими лишениями, они старели, не вынося с собой — выкупом за страдания — тех страшных образов бурь и ураганов, которыми тешится моряк, сидя на берегу. Об этом времени нет воспоминаний. ... Хоронили Веллингтона. ... Прусский король сошел с ума... ... А возле хоронили целый мир идей и стремлений, не замечая того, и целый мир если не сходил с ума, то суживался в уме....

5. Виселица и Муравьев

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: в суетной рассеянности, как бы она ни была велика. За четыре дня до казни Каракозова, в деревенской глуши, темной ночью, без свидетелей, без слов раскаяния, без близких и попов, без слез и помощи, задохнулся отвалившийся от груди России вампир. Какие образы пугали его немую агонию, от кого ринулся он, умирая без голоса, не приходила ли «черная женщина», та, которая являлась князю Горчакову... не шел ли ряд молодых героев с веревкой на шее? Зачем бежал задыхающийся старик от царских именин, от какого барского слова?.. Зачем Зимний дворец не остановил его, а бросил на окоченелый труп брильянтовые знаки Андрея? Ни государь, ни общество по смоют пятна, которое им завещал умерший палач. Имя Муравьева останется выжженным на царском плече, как имя Аракчеева на плече Александра I. Разница в том, что Аракчеева ненавидела тогдашняя Россия, а Муравьева носила на руках современная. Разница в том, что Александр 1 любил Аракчеева и знал его честность, а Александр II терпеть не мог Муравьева и знал его корыстолюбие. Разница в том, что Александр I втеснил Аракчеева безгласной империи, а Муравьева втеснила реакция (как нам лично хвастался один из представителей ее) безгласному государю. Виселица зловеще проводила...