Поиск по творчеству и критике
Cлово "DELL"
Входимость: 15. Размер: 43кб.
Входимость: 15. Размер: 24кб.
Входимость: 2. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 123кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 15. Размер: 43кб.
Часть текста: favore di quel Golia del Nord, trovava un David inesorabile fra gl'inglesi o fra i tedeschi, colla fionda in pugno. Si sapeva che la libertà e la civiltà erano naturalmente colà ove era il Bonaparte, e che quella crociata islamico-cattolico-protestante contro la czarodoxia cominciava l'èra della fratellanza dei popoli, della Germania libera, di Waterloo cancellato coll'opera degli stessi inglesi. Cosi pensava il volgo; ma è d'uopo dire che gli uomini gravi guardavano con occhio triste quella leggerezza di vecchio rimbambito, e cercavano di conoscere meglio quell'ignoto potere che vigoroso combatteva contro i suoi nemici collegati. La miglior prova ch'io possa produrre di tale asserzione, è la mia stessa esperienza. Non dimenticherò mai la premura affettuosa con cui voi, ed alrti uomini illustri come Victor Hugo, Michelet. Proudhon, Louis-Blanc mi deste la mano nel 1855 e m'incoraggiaste quando io cominciai la mia Rivista russa, «La Stella Polare» a Londra. A voi tutti pareva affatto ragionevole che un russo, sfidato nemico dell'assolutismo di S. Pietroburgo, fosse al tempo stesso sincero amico del suo popolo. Credo che dopo la guerra sarà lecito parlare della Russia senza eccitare sdegno e con maggior calma. La Russia dee necessariamente attirarsi l'attenzione della Europa. L'inerzia che squallida regna nell'Occidente, invita tutti, loro malgrado, a volger lo sguardo a sinistra e a destra. Or dunque fuor dell'Europa, due soli paesi son operosi: gli Stati Uniti e la Russia. Gli altri paesi dormono un sonno pesante o si agitano fra convulsioni che nulla ci toccano, come la China in rivolta. Gli Stati Uniti sono in sostanza parte d'Europa, fatta colonia, traslocata, mobile; l'Europa ...
Входимость: 15. Размер: 24кб.
Часть текста: ancora remota nella sua distanza, come un vasto ed oscuro edifizio, che si disegni con forme indefinite nel buio d’una notte d’inverno. Che è cotesto edificio? Forse una prigione? una fortezza? un falanstere? Difficile a dirsi anche da un Russo; perche esso non è terminato, e puo servire ad usi molteplici e diversi. L’Impero dei contorni[150] non presenta che una cornice, nella quale si veggono muraglie nude, ossature, frontiere, designazioni di luoghi, lavori forzati. L’opéra dell‘organizzazione esotica s’arresta ad un tratto, sotto il regno di Nicolô. La sua morte et la guerra diedero una scossa terribile al Leviathan moscovita, trascinando nell’impulso paesani e Tzar, la letteratura e l’esercito. Alessandro II si presentò con una serie di tentativi di riforme e col progetto dell’emancipazione dei paesani; tuttavia niente è fatto sin’ora; e noi guardiamo inquieti ed afflitti, chiedendoci: si moverà egli o no il Leviathan del Settentrione? correra a dritta o a sinistra? Alessandro II, sebbene Tzar, è appunto l’uomo dell’età nostra; l’uomo d’un programma, d’una prefazione; somiglia esattamente a que’rivoluzionari d’un tempo non molto lontano, i quali si soddisfacevano di grandi parole, di discorsi da banchetti, e si davano beatamente ad intendere che, sol che annunciasero l’inaugurazione delia Repubblica universale, nѐ seguirebbe in un istante la solidarietà delle nazioni. Il figlio dell’uomo più prosaico del secolo, è un sognatore, e non sa bene ciò che si voglia. Fu educato da un poeta romantico; possiede...
Входимость: 2. Размер: 46кб.
Часть текста: что это не русский Новый год; между тем Piazza del Popolo покрывалась народом, и зажженные torci, невесело потрескивая и дымясь, зажигались там и сям. Чичероваккио вел римский народ поздравить св. отца с Новым годом, прокричать ему «evviva» – так, как ему одному кричат, и в то же время напомнить ему, что римляне ждут в этом году исполнения тех важных упований своих, на которые он дозволил надеяться – но которые слабо исполнены консультой и всем прочим. – Савелли, губернатор римский, открытый враг всякого прогресса, отправился к Пию девятому и уверил его, что мятежная и опасная толпа народа собирается ночью посетить его на Monte Cavallo с разными нелепыми требованиями. Папа испугался. Созвали чивику, поставили под ружья полки гренадеров. Между тем в одиннадцать вечером, по дождю и грязи, спокойно и стройно двинулся народ с криком «Viva Pio nono!» и с полным энтузиазмом к нему, – с энтузиазмом, который ему было суждено видеть и слышать только...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: то скажи ему, что я могу сделать опыт и взять его, — жалов<анье> 20 фунт. в год. Гюбер, который как слуга очень хорош, подвергся той же заразе, как Франсуа, и женится, а прежний господин его дает ему землю в Ирландии, — вот я опять на мели. Не забудь захватить с собой Лермонтова да еще томик Leopardi, мамашин, переплетенный; также можешь от Адольфа взять что-нибудь из карикатур, редких журналов и экзем<пляров> 5 «Vom andern Ufer». Микроскоп я оставил до тебя и атлас. Сегодня 8-й день как было от тебя письмо. Надеюсь, что нет другой причины, как росо curenza[143], а потому прощай. Кто мне посылает из Женевы журнал «L'Universel»? Видел ли ты в Берне Конст<антина> Никол<аевича>. Примечания Печатается по тексту Л IX, 432—433, где опубликовано впервые, по автографу, хранившемуся в архиве семьи Герцена. Местонахождение автографа в настоящее время неизвестно. Год написания определяется тематической связью с письмами 230 и 231. ... я не имею извещения ни о векселях... — См. письмо 231. ... ни о записках Екатерины. — Герцен просил сына известить его 0 получении В. Фогтом книги «Mémoires de l'impératrice Catherine II», изданной H. Трюбнером в ноябре 1858 г. Книга была послана в Берн 1 декабря (см. письмо 230). Твоему приезду все рады, и комната для тебя готова. — 24 декабря А. А. Герцен приехал из Берна в Лондон на рождественские праздники (см. письмо 234). Гюбер ~ подвергся той же заразе, как Франсуа,...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: выходцами, я делил их негодование на малодушное федеральное правительство и на жалкую роль, которую оно играло перед реакционными соседями. Больше и лучше узнал я Швейцарию в следующие поездки, и всего больше в Лондоне. В томном досуге 53 и 54 годов я многому научился и на многое, из прошедшего и виденного прежде, иначе взглянул. Швейцария прошла трудным искусом. Между развалинами целого мира свободных учреждений, между обломками цивилизаций, шедших ко дну, перетирая друг друга, середь гибели всех человеческих условий жизни, всех государственных форм в пользу грубого деспотизма две страны остались как были. Одна за своим морем, другая за своими горами, обе – средневековые республики, обе – прочно вросшие в землю вековыми нравами. Но какая разница в силе и положении между Англией и Швейцарией! Если Швейцария и представляет сама остров за своими горами, то ее промежуточное положение и дух народный обязывают ее, с одной стороны, к трудному лавированию, с яругой – к сложному поведению. В Англии собственно народ покоен, он века на три отстал. Деятельная часть Англии принадлежит известной среде; большинство народа вне движения; ее едва колеблет чартизм, и то исключительно между городскими работниками. Англия стоит в стороне, выбрасывает за океан горючие вещества, по мере их накопления, и там они торжественно взрастают. Идеи не теснятся в нее с материка, а входят тихо, переложенные на ...
Входимость: 1. Размер: 123кб.
Часть текста: противной партии, замыкают развитие и утягивают людей из живой деятельности в призрачную. Выходя из родины с затаенной злобой, с постоянной мыслию завтра снова в нее ехать, люди не идут вперед, а постоянно возвращаются к старому; надежда мешает оседлости и длинному труду; раздражение и пустые, но озлобленные споры не позволяют выйти из известного числа вопросов, мыслей, воспоминаний, из которых образуется обязательное, тяготящее предание. Люди вообще, но пуще всего люди в исключительном положении, имеют такое пристрастие к формализму, к цеховому духу, к профессиональной наружности, что тотчас принимают свой ремесленнический, доктринерный тип. Все эмиграции, отрезанные от живой среды, к которой принадлежали, закрывают глаза, чтоб не видеть горьких истин, и вживаются больше в фантастический, замкнутый круг, состоящий из косных воспоминаний и несбыточных надежд. Если прибавим к тому отчуждение от не-эмигрантов, что-то озлобленное, подозревающее, исключительное, ревнивое, то новый, упрямый Израиль будет совершенно понятен. Эмигранты 1849 не верили еще в продолжительность победы своих врагов, хмель недавних успехов еще не проходил у них, песни ликующего народа и его рукоплескания еще раздавались в их ушах. Они твердо верили, что их поражение – минутная неудача, и не перекладывали платья из чемодана в комод. Между тем Париж был под надзором полиции, Рим пал под ударами французов, в Бадене свирепствовал брат короля прусского Паскевич по-русски, взятками и посулами, надул Гёргея в Венгрии. Женева была битком...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: 156). Препровождаю вам еще два стихотворения — одно Сатина, другое Огарева — в альманах . — В альманахе «Литературный вечер» было напечатано 4 стихотворения Н. П. Огарева («Пустой дом», «Эмс», «Рейн», «Ожидание») и 5 стихотворений Н. М. Сатина («Рейн», «Три поры», «Lauro dell'Jsola bella» и др). ... я попрошу экземпляров 25 моей статьи напечатать особо . — «Для Пассекова альманаха я изготовил было свою статью "К характеристике неоромантизма"», — записал Герцен 6 ноября 1842 г. в дневнике (II, 241), очевидно, имея в виду статью «Дилетанты-романтики» из цикла «Дилетантизм в науке». Однако он отдал ее не в альманах, а в «Отечественные записки» (1843, № 3), так же, как и следующую статью цикла («Дилетанты и цех ученых» — 1843, № 5), законченную в декабре 1842 г. (см. запись в дневнике от 27 декабря 1842 г. — II, 54). Какую статью Герцен передал в альманах, неизвестно. Возможно, что это был один из его фельетонов, написанных в период новгородской ссылки («Москва и Петербург» или «Новгород Великий и Владимир-на-Клязьме»). Оба эти фельетона не были напечатаны по цензурным причинам...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: А. И. - Герцен Н. А., 10 января 1863 г. (29 декабря 1862 г.) 318. Н. А. ГЕРЦЕН 10 января 1863 г. (29 декабря 1862 г.). Лондон. 10 января 1863. Orsett House. Westb terrace. Поправление и выздоровление Лизы идет медленно — гнусная болезнь эта скарлатина. Дни три тому назад она было совсем поправилась — но вчера развился страшный кашель. И представь себе, что маленькие до сих пор совершенно здоровы. Зима здесь странная — совершенно тепло и именно от этого бездна болезней. Как же, Тата, тебе не стыдно так по-детски писать о знакомствах? Когда я был против дельных знакомств? Я писал и говорил — о пустых знакомствах, о потере времени, о русских — праздношатающихся, о политиках без дела — а не об твоем Пусси, не об Dell-Ongaro. Ателье незнакомого Ге, разумеется, не надобно принимать, — gai ou triste — mais il faut le connaître. Последнее твое письмо вообще несколько больше рассеянно, чем прежнее, и оттого и русских ошибок больше. Да почему вы все пишете разные адресы? — Это очень неприятно. Примечания Печатается по фотокопии с автографа (BN). Впервые опубликовано: Л XVI, 15—16. Я писал и...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: в воскресенье к обедне, диакон ставил себе за обязанность поклониться ему особенно; когда он проходил мимо соседней авошной лавочки, толстый лавочник, удивительным образом помещавшийся на крошечном складном стуле, мгновенно вставал, кланялся и иногда осмеливался прибавить: "Ивану Сергеевичу наше низкое почитание". А Иван Сергеевич, с лицом, на котором выражалось совершеннейшее спокойствие духа, улыбаясь, принимал эти знаки доброжелательства. Никто не видывал Ивана Сергеевича печальным, сердитым; даже незаметно было, чтоб он старелся. Он являлся на московских улицах здоровым, довольным, счастливым, зимою в теплом сюртуке с потертым бобровым воротником и с палкой из сахарного тростника, летом - в темно-синем фраке и с тою же палкой. "Что это Иван Сергеевич не женится? - говорила часто соседка его, старая генеральша, страшная охотница до архиерейской службы, постного- кушанья и чужих дел. - Право, за него можно отдать всякую девушку: ни одного праздника не пропустит, чтоб не быть у обедни. Редкость в наше время такой человек! Вот была бы ему пара Анфисы Николаевы племянница". - "Без всякого сомнения", - отвечала проживавшая у генеральши вдова бедного чиновника и которая так же, как и генеральша, не знала ни Ивана Сергеевича, ни. племянницу Анфисы Николаевы. Поступим же лучше и познакомимся с ним. Коллежский советник и ордена св. Анны 2-й степени кавалер, Иван Сергеевич Тильков принадлежал к числу тех людей, которые проводят целую жизнь с ясностью осеннего дня и без дождя и без солнца. Воспитанный некогда у профессора Дильтея в маленьком домашнем пансионе, где был прилежным и благонравным учеником, он образованием своим стоял выше большей части тогдашней молодежи. Сначала его записали в гвардию; тихий, флегматический и не очень богатый, он не мог участвовать в буйной и роскошной жизни своих товарищей. Его сделали полковым адъютантом, и...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: подобную скорбь — чуждости в обе стороны — монахи германского происхождения, развившиеся в римских монастырях. Спасать языческий мир не их было дело, его падение они предвидели, но не могли же они сочувствовать диким ордам единоплеменников, бессмысленно шедших на кровавую работу совершающихся судеб. Им оставалось одно — идти с крестом в руках и с словом братского увещания к рассвирепевшим толпам, стараясь добраться до чего-нибудь человеческого в их загрубелых сердцах. Креста у нас нет... слово осталось... но до человеческого чувства мы еще не договорились... Как далеко мы разошлись в последние десять лет с западным миром, трудно себе представить. Мы в это время расправили немного наши мысли, дали им обжиться в груди нашей, и с ними нам стало вдвое невыносимее стучаться на каждом шагу в какие-то крепостные стены, негодные на защиту, по оскорбляющие глаз и суживающие горизонт. Западные декорации нам пригляделись, пригляделись и здешние актеры, мы знаем их силу и их границу; они нас вовсе не знают. Мы оскорблены здесь в тех сторонах нашей внутренней жизни, которые мы дорого ценим в себе, и уважены в тех, которые мы сами презираем. Еще в Англии жить сноснее, не потому, что там больше родного, а потому, что там чуждость полнее, резче, серьезнее. Колоссальность добра и зла, размер утесов, которые двигает этот дебелый, полнокровный Сизиф, привязывают к нему и к его оригинальным судьбам. К тому же он так занят, что ему дела нет до какого-нибудь иностранца, копышащего в своем углу. Великий талант оставлять человека в покое принадлежит одной Англии. Но — как бы то ни было — я в Неаполе и хочу вам рассказывать свои сенсации. С теплым,...