Поиск по творчеству и критике
Cлово "JUAN"
Входимость: 2. Размер: 32кб.
Входимость: 2. Размер: 131кб.
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 134кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 32кб.
Часть текста: знал лично, любил, уважал и, могу сказать, отдал ему последний дружеский долг, т. е. вскрыл после кончины его тело и обнаружил хроническую болезнь в печени, которой он и не предполагал, но которая свела его в могилу Увлекательная теория покойного, во время ее появления, сильно подействовала на меня. Я долгое время был под ее влиянием, и сам везде — на практике, в житейских отношениях и в книге — приискивал новые факты и свидетельства в подтверждение главных положений ее. Так, например, я в одном английском авторе, Бироне, нашел замечательную по верности мысль, что «если б из Бедлама выпустить больных, а здоровых, вне Бедлама находящихся, запереть, то значительной перемены не было бы заметно» (vid. Don Juan, can. XIV, v. 87*). Другой английский писатель, Вильям Шекспир (читанный мною в переводе одного из моих сотоварищей, Н. Хр. Кетчера*), намекнул на это, говоря, что «сумасшедшего датского принца затем и посылают в Англию, чтоб его состояние не было заметно в стране, где все поврежденные»*. Неудивительно, что именно на этом острове и выразился первый свободный, энергический протест одного лично поврежденного, который, содержась в больнице, сказал врачу: «Весь свет меня считает поврежденным, а я весь свет считаю таким же. Беда моя в том, что большинство со стороны всего света»*. Но не буду наполнять моего письма цитатами; скажу, напротив, что впоследствии во мне возникли некоторые сомнения, не в главном положении д-ра Крупова, однако же в вещах очень важных. Летами гораздо постарее меня,...
Входимость: 2. Размер: 131кб.
Часть текста: как мы не видались. Если человек не хвастает своими бедствиями, то он их стыдится, и это чувство стыда всплывает при всякой встрече с прежними знакомыми. Не легко было и ей. Она подала мне руку и повела меня в парк. Это был первый старинный английский парк, который я видел, и один из великолепнейших. До него со времен Елисаветы не дотрогивалась рука человеческая; тенистый, мрачный, он рос без помехи и разрастался в своем аристократически-монастырском удалении от мира. Старинный и чисто елисаветинской архитектуры дворец был пуст; несмотря на то, что в нем жила одинокая старуха-барыня, никого не было видно; только седой привратник, сидевший у ворот, с некоторой важностью замечал входящим в парк, чтоб в обеденное время не ходить мимо замка. В парке было так тихо, что лани гурьбой перебегали большие аллеи, спокойно приостанавливались и беспечно нюхали воздух, приподнявши морду. Нигде не раздавался никакой посторонний звук, и вороны каркали, точно как в старом саду у нас в Васильевском. Так бы, кажется, лег где-нибудь под дерево и представил бы себе тринадцатилетний возраст… мы вчера только что из Москвы, тут где-нибудь неподалеку старик садовник троит мятную воду… На нас, дубравных жителей, леса и деревья роднее действуют моря и гор. Мы говорили об Италии, о поездке в Ментоне; говорили о Медичи, с которым она была коротко знакома, об Орсини, и не говорили о том, что тогда меня и ее, вероятно, занимало больше всего. Ее искреннее участие я видел в ее глазах и молча благодарил ее… Что я мог ей сказать нового? Стал перепадать дождь; он мог сделаться сильным и продолжительным, – мы воротились домой. В гостиной был маленький, тщедушный старичок, седой как лунь, с необычайно добродушным лицом, с чистым, светлым, кротким взглядом, – с тем голубым детским взглядом, который остается у людей до глубокой старости, как отсвет великой доброты [290] . Дочери хозяйки дома бросились к седому дедушке; видно было, что они...
Входимость: 1. Размер: 76кб.
Часть текста: n'avaient pas parlé au peu pie; il fallait supposer le danger grand, à la vue de l'empereui Alexandre, au palais, et du métropolitain Platon, à la cathédrale, parlant du péril qui menaçait la Russie. La noblesse et les négociants tendirent la main au gouvernement et le tirèrent de l'embarras. Le peuple, oublié même dans ce temps de malheur général, ou trop méprisé pour qu'on eût voulu lui demander le sang qu'on se croyait en droit de répandre sans son assentiment, le peuple se levait en masse, sans attendre un appel, dans sa propre cause. Depuis l'avènement de Pierre Ier, cet accord tacite de toutes les classes se produisait pour la première fois. Les paysans s’en rolaien sans murmurer dans les rangs de la milice, les nobles donnaient le dixième serf et prenaient les armes eux-mêmes; les négociants sacrifiaient la dixième partie de leur revenu. L'agitation populaire gagnait tout l'empire; six mois après l'évacuation de Moscou parurent sur la frontière d'Asie des bandes d'hommes armés qui accouraient du fond de la Sibérie, à la défense de la capitale. La nouvelle de son occupation et de son incendie avait fait tressaillir toute la Russie, car pour le peuple Moscou était la vraie capitale. Elle venait d'expier par son sacrifice le régime assoupissant des tzars; elle se relevait entourée d'une auréole de gloire; la force de l'ennemi s'était brisée dans ses murs; le conquérant avait commencé au Kremlin sa retraite qui ne devait s'arrêter qu'à Ste – Hélène. Au premier réveil du peuple, Pétersbourg était éclipsé, et Moscou, capitale sans empereur, qui s'était victimée pour la patrie...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: о которых меня спрашивали... о морозе, о казаках, о партии old boyards[74]; тощий клержиман[75] осведомлялся, правда ли, что официанты одевают у нас дам, и есть ли у нас литература; другой М. Р. желал знать, истинно ли это, что каждый русский крестьянин имеет фанатическое желание завоевать Европу. Надо заметить, что одни и те же вопросы предлагаются всякий раз и ответы постоянно приводят в изумление честную публику. Официант назвал одного литературного льва. Устрашенный голосом, который подавал М. Р., и увидя меня в углу, лев продрался к дивану, помяв немного свою гриву. — Вы не будете спрашивать о России? — сказал я ему, подавая руку. — А что? — Пожалуйста, предупредите, — я сейчас кончил свое представление, ведь и Альберт Смит не ходит два раза кряду на свой Монблан в Пикадилли. Если вы намерены сделать хоть один вопрос, скажите, я уеду. — Успокойтесь, я буду вас спрашивать об Англии, — сказал он, смеясь. — В самом деле, я вас не видал сто лет; ну что, как вы обжились у нас, как привыкли? — Так себе; если б можно было месяц осенью...
Входимость: 1. Размер: 134кб.
Часть текста: dans le genre de la «Drang und Sturm» période des Allemands, vient d'être en partie détournée de sa voie. Cinq ans ont suffi pour fatiguer le gouvernement et la société. Le gouvernement, après l'émancipation des serfs, a eu peur de s'être trop avancé. Aux malentendus que les nouvelles ordonnances ont fait naître parmi les paysans, il répond par la mitraille; aux refus des étudiants d'obtempérer à de puériles exigences — par les casemates et l'exil: les condamnations pour délits politiques recommencent. Le 14 décembre 1861, le poète Mikhaïlov est condamné aux travaux forcés, pour avoir adressé à la jeunesse un appel qui n'a eu aucune suite. La société, ce qui est peut-être plus étonnant, commence aussi à murmurer. Elle semble fatiguée de la liberté, avant même de l'avoir obtenue. Elle en craint les excès, avant d'en avoir eu la jouissance. La première effervescence passée, tout tend au calme plat. Il ne fallait qu'un prétexte pour entrer en pleine réaction, La police le fournit. Pour sortir de l'impasse, elle frappe un grand coup, à l'antique et rejette sur les «rouges», les...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: типографии» доставит несколько любопытных материалов для уголовного следствия, теперь начавшегося над петербургским периодом нашей истории. Золотые времена Петровской Руси миновали. Сам Устрялов наложил тяжелую руку на некогда боготворимого преобразователя. За ним последовали в опалу не только Анна с Бироном, но и Менщиков с Волынским, потом благодушная Елисавета Петровна и еще больше благодушный Петр Федорович. Далее еще не позволяют нам знать историю. Русское правительство, как обратное провидение, устроивает к лучшему не будущее, но прошедшее. Пошлая газетная ложь остается обязательной. В дозволенной истории все сохранилось — от гастрической болезни Петра III и апоплексического удара Павла I до изумительных побед Паскевича и пр. Вот этому-то пробелу и помогают несколько статей нашего сборника. Имеют ли некоторые из них полное историческое оправдание или нет, например, статья о финском происхождении Павла I , не до такой степени важно, как то, что такой слух был, что ему не только верили, но вследствие его был поиск, обличивший сомнение самых лиц царской...