Поиск по творчеству и критике
Cлово "ROMANO"
Входимость: 3. Размер: 46кб.
Входимость: 3. Размер: 8кб.
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 134кб.
Входимость: 1. Размер: 43кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 46кб.
Часть текста: потрескивая и дымясь, зажигались там и сям. Чичероваккио вел римский народ поздравить св. отца с Новым годом, прокричать ему «evviva» – так, как ему одному кричат, и в то же время напомнить ему, что римляне ждут в этом году исполнения тех важных упований своих, на которые он дозволил надеяться – но которые слабо исполнены консультой и всем прочим. – Савелли, губернатор римский, открытый враг всякого прогресса, отправился к Пию девятому и уверил его, что мятежная и опасная толпа народа собирается ночью посетить его на Monte Cavallo с разными нелепыми требованиями. Папа испугался. Созвали чивику, поставили под ружья полки гренадеров. Между тем в одиннадцать вечером, по дождю и грязи, спокойно и стройно двинулся народ с криком «Viva Pio nono!» и с полным энтузиазмом к нему, – с энтузиазмом, который ему было суждено видеть и слышать только еще один раз, как мы увидим. Народ пришел к Квириналу и звал папу на балкон поздравить с Новым годом. Папа не вышел и выслал сказать, чтоб народ разошелся. Отношения любви и доверия, образовавшиеся между народом и папой, избаловали народ – они несколько раз вместе плакали, вместе радовались. – Народ, измокнувший, стоя в грязи, не ждал такого приема, он еще сильнее стал требовать появления папы на балконе – тогда св. отец выслал им сказать, что если они не разойдутся, то он велит войску их разогнать. – С тем вместе губернатор пояснил, что оно готово и что чивика под ружьем. Если б Григорий XVI дал залп или велел бы пустить ядро вдоль по Корсо во время moccoletti – это не удивило бы, не оскорбило бы так глубоко, как ответ Пия. Оглушенные, изумленные ответом – они тотчас переменили физиономию, – факелы...
Входимость: 3. Размер: 8кб.
Часть текста: Вы видите, что безмозглое правительство наше может еще и вас удивлять нелепостью. Будьте же не так доверчивы в одну сторону. Человек ненавидел Польшу, мечтал о русской славе, веровал в земского царя, написал ненужное, неловкое — что хотите — письмо и за это сослан на каторгу. Действительно оно неправдоподобно. Жду результата вашей справки. Да ведь и это странно, что в кои веки крестьянин, крепостной, выбившийся на волю, осмелился поднять голос — его послали на каторгу. А истые патриоты не слыхали даже о существовании такого человека (в «Дне», кажется, не было и упомянуто). Я жду вашего ответа и готов для уяснения истины переписываться, но тут я попрошу вас сделать уступку. В частном письме брань близких людей не идет, она только раздражает. Вы слишком сильный боец, чтоб обижать словом побитых и врагов. Что значит, напр<имер>, ваша брань Маццини[115] — из какого «Diario Romano» Антонелли или брошюр Франческула вы начитали ваше мнение о людях, которые призвали к жизни ту Италию, которая теперь существует? Я видел Италию 1847 — и знаю, что сделали пропаганда Маццини и меч Гарибальди. Я терпеть не могу Наполеона — но меня подирает по коже, когда его зовут badinger[116] или Наполеошкой. Нет, вам не идет инквизиторская нетерпимость — ни против юношей, делающих ошибки, ни против людей, умирающих за свое дело, потому что оно не ваше или мешает вашему, ни против тружеников, работавших всю жизнь для своей идеи — как вы для своей. Этой гуманности я вправе от вас требовать — без нее переписка сделается невозможной. Жду слова насчет прежнего письма и остаюсь преданный А. Герцен. P. S. К 1 сентября я буду в Лондоне....
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Часть текста: клерикальную полноту, прозрачную мясистость, и небольшие глаза, выражающие… что выражающие? – какую-то беспечную сытость. Я уверен, что Пий IX не способен ни к жестокости, ни к преследованиям [101] , но он может допустить и то и другое, и я еще более уверен в том, что какие бы обстоятельства ни пришли, его пищеварение не расстроится, он тихо погрустит и успокоится. Первый раз я видел его в квиринальской капелле, где он служил. Его окружали все кардиналы, находившиеся налицо в Риме, – что это за веющие несчастием лица, напоминающие инквизицию и аутодафе! Как ясно выражалась в каждой черте, в каждом движении этих бессемейных стариков жизнь, проведенная в двоедушии и домогательствах, ненависть ко всему свободному, властолюбие, зависть, готовность мести, отсутствие всего человеческого, теплого. Каждый в свою очередь подходил к папе, кланялся ему с коленопреклонением, он каждого накрывал руками; и в том числе был Ламбрускини, с видом старого шакала; я ждал, что он укусит св. отца, но они расцеловались преспокойно. Во второй раз я видел св. отца во всем блеске понтификата в церкви Santa Maria Maggiore, где он прогуливался nella sedia gestatoria [102] , –это было гораздо смешнее Квиринала. Пия IX носили по церкви в креслах, под разноцветными опахалами. Этот индейский вид совсем не шел к нему. В церкви была жара страшная, папу закачало, как на лодке, и он, бледный от приближавшейся морской болезни, с закрытыми глазами благословлял направо и налево. По дороге стояли с обеих сторон солдаты, красная guardia nobile [103] и пестрые svizzeri [104] , в средневековой одежде. Офицеры командовали при приближении кортежа «Ar-mi!» [105] , и ружья брякали на караул середь...
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Часть текста: и думы Часть пятая. Париж – Италия – Париж (1847–1852). Глава XXXVI Глава XXXVI «La Tribune des Peuples». – Мицкевич и Рамон де-ла-Сагра. – Хористы революции 13 июня 1849. – Холера в Париже. – Отъезд. Я оставил Париж осенью 1847 года, не завязавши никаких связей; литературные и политические кружки оставались мне совершенно чуждыми. Причин на это было много. Прямого случая не представлялось – искать я не хотел. Ходить, только чтобы смотреть знаменитости, я считал неприличным. К тому же мне очень мало нравился тон снисходительного превосходства французов с русскими: они одобряют, поощряют нас, хвалят наше произношение и наше богатство; мы выносим все это и являемся к ним как просители, даже отчасти как виноватые, радуясь, когда они из учтивости принимают пас за французов. Французы забрасывают нас словами – мы за ними не поспеваем, думаем об ответе, а им дела нет до него; нам совестно показать, что мы замечаем их ошибки, их невежество, – они пользуются всем этим с безнадежным довольством собой. Чтобы стать с ними на другую ногу, надобно импонировать ; на это необходимы разные права, которых у меня тогда не было и которыми я тотчас воспользовался, когда они случились под рукой. Не должно, сверх того, забывать, что нет людей, с которыми было бы легче завести шапочное знакомство, как с французами, – и нет людей, с которыми было бы труднее в самом деле сойтиться....
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: Париж 6 октября / 24 сентября 48. Примечания 1. Т. А. АСТРАКОВОЙ Печатается по тексту: НПГ, стр. 6. Автограф хранится в архиве Колумбийского университета. Надпись сделана на бандероли. К какому именно письму она относится, не установлено. Герцен в шутку называет дом Т. А. Астраковой на Плющихе в Москве «бюро построения дороги на луну» в связи с тем, что брат ее мужа, С. И. Астраков, талантливый механик-изобретатель, занимался проектированием специального устройства для полета на луну (ср. в письме 11 от 10—12 июня 1847 г. о нем: «кондуктор дилижанса на луну»). В связи с этим надпись условно датируется 1847 годом. 2. М. К. ЭРН Печатается по автографу ( ПД ). Впервые опубликовано: Л V, 185. В автографе к слову Ern помета рукой М. К. Рейхель «Моя бывшая фамилия, М. Р.». Alla Madamigella ... — Надпись сделана на итальянском языке. М. К. Рейхель рассказывает, что в Риме она «училась с Герценом по-итальянски» (Рейхель, стр. 54). 3. Е. Б. ГРАНОВСКОЙ Печатается по автографу (ГИМ). Впервые опубликовано (и воспроизведено факсимильно): ЛН, т. 39—40, стр. 192—193. В ~ галерее Капитолия... — «Посылаю вам еще ворох картин. Они плохи, но могут живо напомнить подробности некоторых сцен», — писал Герцен московским друзьям, посылая им с возвращавшимися из Парижа Тучковыми и М. Ф. Корш литературные новинки, политические карикатуры, картины и др. подарки (см. письмо 47). — Среди этих картин был, очевидно, и предназначавшийся для Е. Б. Грановской вид Капитолия. ... мы стояли с popolo Romano... — Во второй половине марта 1848 г. в Милане вспыхнуло восстание, вслед за которым Пиэмонт объявил войну Австрии. Известие это было встречено в Риме с огромным энтузиазмом вылившимся в...
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: 2. Мне тоже невыносимо грустно; этот год был тяжелым. Я никогда не смогу забыть милых малюток 3, которых так любила, и потеря мисс Рив 4 оставила такую пустоту в моей жизни, что ничто не сможет ее заполнить. Я чувствую себя чуть ли не виноватой в этой преждевременной смерти, потому что если б не я, то она никогда бы не покинула свою Lamb Conduit street, никогда бы не познакомилась с миссис Швабе 5, и никогда бы не согласилась на это место в Италии. В Риме она не раз повторяла: “Вам я обязана всем, что я есть теперь”. Однако мне не в чем себя упрекнуть, и если б она смогла вернуться и сделать свободный выбор, я уверена, что она поступила бы точно так же, ибо 4 последних года в Италии были самым счастливым временем в ее жизни, — ее огромные внутренние силы наконец-то обрели поле деятельности, а там <в Англии. — И. Ж.> ее ждала ужасающе медленная смерть с угасанием мощного интеллекта, так и не нашедшего себе применения. Вы читали статью о ней в “L’Avvenire”? 6 Я так рада, что Бакунины были при ней 7 и она не умерла в одиночестве. Я написала Бакунину 8, чтобы узнать некоторые подробности и дать ему некоторые советы относительно бумаг и писем в случае, если сама она...
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Часть текста: francese»...[51] доселе Франция была исключена из всех демонстраций. Рукой Н. А. Герцен: Поздравляю, поздравляю! Разумеется, с предстоящим праздником Светлого воскресенья. Твое письмо я нашел здесь. Я писал к тебе из Неаполя о потере портфеля; по милости того, что теперь там нет полиции, я его отыскал, пропал только кредитив, но Торлониа уверил, что никто не займет по нем. А потому это дело в сторону. — Скажи Гервегу, что я хорошо знаком с редактором «Italiсо» Spini, но ни он, ни другой редактор Pinto не слыхивали о кландестинном журнале «Ibis» и говорят, что, вероятно, этот журнал издавался в Тоскане, а не здесь. — Теперь к общим делам. Я в Неаполе пробыл 25 дней. Представь себе, что из этого рая сделали еще новые события. Один вечер останется у меня в памяти. Я приехал до конституции, народ сомневался, публика была мрачна, проходит день, назначенный королем, — конституции нет; все становится беспокойнее, вести из Сицилии мрачны, в театре поют гимн — и все молчит. 11-го в три часа подписал король конституцию, в пять площадь перед Francesco di Paolo покрылась народом — хотели знать подтверждения. Король явился на балконе — и «Viva il re...
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: в Тор-ди-Ноне. Часу во втором в одной ложе какой-то человек махал платком и подавал знак, что он хочет говорить; все обратились к нему. – Romani! [152] – закричал он. – Сейчас получена весть из Чивиты, что парижане выгнали Людовика-Филиппа, республика провозглашена! – Viva la Repubblica francese! Viva la Francia libera! [153] – закричали в зале. – Morte al caduto malgoverno, viva, viva sempre la Repubblica! [154] Во сне это или наяву? События с каждым днем густеют, становятся энергичнее и важнее, усиленный пульс истории постукивает лихорадочно, личные взгляды и ощущения теряются в величине совершающегося. Писать нет ни малейшей охоты. А потому прощайте. 20 апреля. Удивительное время. У меня дрожит рука, когда я принимаюсь за газеты, всякий день какая-нибудь неожиданность, какой-нибудь громовый раскат; или светлое воскресенье или страшный суд возле. Новые силы пробудились в душе, старые надежды воскресли, и какая-то мужественная готовность на все снова взяла верх. На днях я оставляю Рим. Расскажу наскоро, что здесь было в продолжение последнего месяца. Весть о провозглашении французской республики сильно потрясла всю Италию, Рим явным образом становился республиканским городом. А...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: – оно было принято холодно, оно не удовлетворило ни радикалов, ни иезуитов, партия грегорианцев кричала против новых постановлений не менее партии Маццини и Жоберти. Одна златая посредственность, люди пресные, ни теплые, ни холодные, соответствующие французским буржуа-либералам, любящим умеренный прогресс, и притом любящие в нем умеренность больше прогресса, были довольны. Пий девятый учреждал две камеры, из них одна была в руках кардиналов, а другая представляла ей свои предложения; если она соглашалась с низшей камерой, то отсылала ее предложения на утверждение папы, – который не прежде утверждал, как предлагая их на обсуживание святого коллегиума, – и в последнем случае принимал или отвергал со всею волею своего непогрешительного суда. Избирательный ценс утверждался очень высокий – особенно взявши в расчет бедность края и распределение собственностей. Инквизиция не уничтожалась. Доминикальные суды, мешающиеся во все семейные и брачные дела, не отменялись, и тайна алькова снова оставалась отданной на разбор людей, по званию не долженствующих иметь никакого понятия о делах брачных. Дозволялось печатать все светское без ценсуры, но решение вопроса, что светское и духовное, предоставлялось духовной ценсуре; не надобно забывать, что такое...
Входимость: 1. Размер: 134кб.
Часть текста: «Другие редакции») состоит из трех циклов, которые создавались в течение 1847–1848 годов. Цикл «Письма из Avenue Marigny» был опубликован в 1847 г. в журнале «Современник». Второй цикл – «Письма с via del Corso» – дошел до нас в виде авторизованной копии, написанной рукою М. К. Рейхель. Этот цикл также предназначался Герценом для «Современника»; на обороте пустого листа, следующего за л. 7, снизу вверх сделана запись рукою Герцена: «В редакцию „Современника”. Прошу особо напечатать экземпляров 50 или 100». Однако по цензурным условиям в тогдашней России, отразившимся и на тексте первого цикла (см. предисловие Герцена, стр. 8), «Письма с via del Corso» не были опубликованы. В третьем цикле – «Опять в Париже» – автор, как можно заключить из начала первого письма, уже в процессе создания отказался приспосабливать свои мысли к требованиям русской цензуры и обращался...