Поиск по творчеству и критике
Cлово "LAVE"
Входимость: 2. Размер: 29кб.
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 29кб.
Часть текста: Светлых заметок, хороших воспоминаний я не привезу. На этот раз все хорошее и светлое принадлежит природе и партикулярной жизни. Положение русского становится бесконечно тяжело. Он все больше и больше чувствует себя чужим на Западе и все глубже и глубже ненавидит все, что делается дома. Ни вблизи, ни вдали нет для него ни успокоения, ни отрады — такое печальное положение редко встречалось в истории. Разве в первые века христианства испытывали подобную скорбь — чуждости в обе стороны — монахи германского происхождения, развившиеся в римских монастырях. Спасать языческий мир не их было дело, его падение они предвидели, но не могли же они сочувствовать диким ордам единоплеменников, бессмысленно шедших на кровавую работу совершающихся судеб. Им оставалось одно — идти с крестом в руках и с словом братского увещания к рассвирепевшим толпам, стараясь добраться до чего-нибудь человеческого в их загрубелых сердцах. Креста у нас нет... слово осталось... но до человеческого чувства мы еще не договорились... Как далеко мы разошлись в последние десять лет с западным миром, трудно себе представить. Мы в это время расправили немного наши мысли, дали им обжиться в груди нашей, и с ними нам стало вдвое невыносимее стучаться на каждом шагу в какие-то крепостные стены, негодные на защиту, по оскорбляющие глаз и суживающие горизонт. Западные декорации нам пригляделись, пригляделись и здешние актеры, мы знаем их силу и их границу; они нас вовсе не знают. Мы оскорблены здесь в тех сторонах нашей внутренней жизни, которые мы дорого ценим в себе, и уважены в тех, которые мы сами презираем. Еще в Англии жить сноснее, не потому, что там больше родного, а потому, что там чуждость полнее, резче, серьезнее. Колоссальность добра и зла, размер утесов, которые двигает этот дебелый, полнокровный Сизиф, привязывают к нему и к его оригинальным судьбам. К тому же он так занят, что ему дела нет до какого-нибудь иностранца, копышащего в своем углу. Великий...
Входимость: 2. Размер: 10кб.
Часть текста: мая 1850 г. Париж. Le 17 mai. Paris. Après une semaine passée sur une palette de torture — un moment lucide. Ma femme t’a déjà écrit qu’enfin nous savons quelque chose sur la célèbre histoire d’Ogareff. Ils sont libres — de Natalie on n’écrit rien. Le gouvernement s’est fait excuser. Selivanoff a été aussi arrêté et mené à Pétersb dans la forteresse — et aussi mis en liberté. Gran qui nous écrit cela dit qu’il ne peut concevoir pourquoi Seliv a été arrêté — moi je crois que c’est parce qu’il ne se lave jamais, donc on l’a puni au nom des ablutions du corps et de la pureté charnelle. Beaucoup plus tard. Enfin, mon ami, je succombe aussi, c’est vraiment affreux, la santé de Tata va de mal en pis. Elise est couchée avec une hémorragie. Ta femme doit partir — personne, personne. Et tout le monde à commencer par Reichel et finir par Schomb me dit: «Partez, partez». Partir, laissant les autres dans cette position! — Ma femme enceinte et malade, Tata, et même sans bonne. Diable, est-ce le commencement de la fin? — Eh bien, le fatum, la fatalité — mot qui n’a pas de sens, mais qui tue au besoin. Adieu, cher ami, je ne sais rien ce que je ferai, on dit qu’on veut proclamer...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: в Петербурге. А как же без вас пойдет храм вятский — памятник ваших страданий, лет изгнания, он будет ваша Divina Comedia, как же его оставить неисполненным. Зачем вы поскупились сообщить о духе и содержании полученной бумаги? Итак, мы увидимся! Я сожму опять руку вашу, вы обнимете Наташу, и слезою радости смоем прошедшее. Не могу без восторга вздумать о нашей встрече. Вы найдете во мне перемены, я больше развился, скажу с гордостью, я вырос духом с 1837 года. Я много занимался, много думал с тех пор, и все это оставило следы, развило новые стороны духа, характера. О, приезжайте, приезжайте. Наташа бредит скорым свиданьем с вами — она теперь едва оправляется после горячки. Весть о счастливой перемене вашего положения была радостною вестью, выкупившей горькие недели болезни. Вот вам программа, где (буде ничего особенного не случится) меня искать. До половины января я решительно во Владимире на Дворянской улице, в доме Рагозиной. В половине января думаю ехать один в Петербург; на случай, ежели вас туда прямо призовут дела, то вот адрес: На Невском проспекте, дом Петилиа (с Адмиралтейской площади 2 дом), спросить Сергея Львовича Львицкого. Его же можно найти в собственной канцелярии мин<истерства> внутр<енних> дел. Это мой двоюрод<ный> брат. Ну, в Москве вы знаете, как меня отрыть. Теперь к вам, Авдотья Викторовна, обращаю мое поздравление, дайте руку поцеловать, вы знаете, что я без важных оказий не целую дамских рук; и вашу руку, Вера Александровна. Не вините меня насчет Медведевой, вина ее — она решительно не имеет таланта пользоваться настоящим. Так в Москве она пропустила уж одно место. Готов все делать для нее, но je...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: lavés. Nous cherchons à nous mieux consoler de leur départ que ne le fit Calypso dans un cas pareil. S'ils se sont trompés sur nous, tant pis pour eux, on ne se trompe pas impunément des années entières. Nous sommes invariablement les mêmes, et cela depuis trente années d'une activité publique et au grand jour. Nos lecteurs le savent, nos adversaires aussi. Ils nous l'ont dit tant de fois dans leurs dédicaces de livres et dans leurs épîtres fraternelles (pour ne parler que des choses écrites). Quant aux personnes impartiales, elles peuvent facilement débrouiller les cartes elles-mêmes. Elles n'ont pas de récriminations personnelles contre nous, nous n'avons pas froissé leur amour-propre, provoqué leur haine ou leur envie, et, pardessus tout, nous n'avons aucun droit de leur supposer un entendement hermétiquement bouché ou des motifs individuels. La seule chose que nous leur recommandons, c'est de ne pas perdre de vue le qui prodest du droit romain en pensant à la polémique que l'on fait au Kolokol. ПЕРЕВОД НАШИМ ЧИТАТЕЛЯМ Подвергаясь нападкам со стороны диаметрально противоположных по направлению органов, мы не отвечали и не хотим отвечать, пока только будет возможность отмалчиваться*. Подвергаться нападению с двух противостоящих сторон— большое преимущество; синтез противоречий сводится к нулю. Прежде всего, нам нечего возразить нашим врагам, неподкупным защитникам петербургского правительства: они действуют в пользу своих лавочек, и со своей точки зрения они правы. Еще меньше можем мы возразить нашим бывшим друзьям* . Среди них мы находим столько вчерашних наших льстецов и позавчерашних почитателей, что не хотим поверить в серьезность их негодования. Ветреники, непостоянные и кокетливые, они уходят от нас, осыпая нас градом мелких грязных камней....
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: ЗАХАРЬИНОЙ 20 — 22 февраля 1838 г. Владимир. Владимир. Февр<аля> 20. Поздно. Невеста, милая невеста, ангел мой! Итак, тебе суждено всегда побеждать меня, всегда быть выше, выше твоего Александра. Ты победила меня твоей надеждой на папеньку, да, признаюсь, я не ждал ответа такого, как получил сегодня. Победа наша, слава в вышних богу и любовь на земли! Он недоволен мною и моим письмом; но со всем тем ни тени препятствия, он не дает прямого благословения — но еще дальше от запрещенья. Немного холодно, это правда, но и того довольно: «ни вредить, ни мешать тебе не буду... даю тебе волю не токмо в настоящем и конченном деле, но и во всех будущих». Но с княгиней он переговоров вести решительно не хочет, а ее позволение считает необходимым. «Ты, будучи здесь, должен сам снискивать ее дозволение» ...«я желаю с тобою увидеться и благословить тебя на всю твою жизнь и на все твои действия». Ангел! Какой огромный шаг мы сделали, ясно, что пап<енька> не против. Довольно, довольно на первый раз. Ну, теперь я скажу, что он найдет во мне сына, я не отстану, и вот моя мечта скорого соединения жертвуется любви сыновней. Но условие — обручение, впрочем, теперь труда нет большого и полное согласие получить; но надобно же и ему сделать уступку. Наташа, Наташа — смели ли мы даже мечтать об этом 6 месяцев назад, вот Вятка и Владимир, вот 1837 и 1838 годы. Я горячо благодарил пап<еньку> за его письмо и между прочим: «О как сладко на старости взглянуть на полное блаженство сына и опереться на руку дочери, и какой дочери, — посмотрите на...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: impériale, il nous arrivera à la surface, rafraîchi, bien lavé et guéri du froid qu'il a pris à Nice. Il était un bon Allemand; le meilleur c'était, Brounoff; celui-là ne faisait rien, et c'est la chose la plus importante dans ces positions; ne rien faire avec dignité — c'est la moitié de la besogne. Or, Budberg était un bon Allemand de la vieille Staatsschule — école de la diplomatie doctrinaire — immobile, avec l'apparence d'un mouvement accéléré, ciselant des notes filigranes, s'opposant à toute liberté par amour du progrès, et, somme toute, laissant aller le monde comme il va. Budberg était à Nesselrode ce que Nesselrode était à Metternich. Il n'a pas été supérieur à l'homme qu'il avait remplacé, au général Kisséloff (plaise à Dieu que vous ne le confondiez avec le Kisséloff Romain de Florence!)— mais il est décidément, et de beaucoup, inférieur à l'homme d'Etat qui est maintenant à la tête du ministère des affaires...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: А. ГЕРЦЕНАМ и М. МЕЙЗЕНБУГ 21 (9) января 1868 г. Ницца. 21 янв<аря>. Понедельник. Никогда переписка у нас не шла так быстро — одно дело за другим, теперь требую от вас совет, и очень серьезный. Malvida et Tata, Alexandre et Olga, avisez. Lorsque Tkhor m'a écrit queM selle Volodimiroff — est très malade et qu'elle veut aller au sud de l'Italie passant par Florence — pour prendre le conseil de Schiff et voir Tata — j'ai écrit à Tkhor — que comme M. Oustinoff ne va que jusqu'à Florence — elle peut passer un jour ou deux chez vous. Voilà ce que ces braves Russes ont fait: 1° Elle est ici et bien portante. 2° Elle ne veut aller nul part qu'à Florence — et attendre chez vous sa sœur — qui viendra quand? Dio lo sa. 3° Elle est tout à fait rétrograde, au dire d'Oustinoff. J'ai été ébahi de cette manière d'agir — tellement je me suis déshabitué des manières russes. Il faut donc chercher conseil. Je tâcherai de l'arrêter ici jusqu'à la réponse (pourtant elle veut partir jeudi) — n'avez vous pas chez l'Anglaise en bas une pension? Ou que Tata lui écrive ce qu'il y a <à> faire. Moi je m'en lave les mains. Donner un lit pour une malade pour un ou deux jours, ou garder une demoiselle gâtée — indéfiniment est une différence de tout en tout. Prenez donc vos mesures et répondez. Cette lettre restera chez m-selle Meysenbug — car Tata...