Поиск по творчеству и критике
Cлово "IGNORE"
Входимость: 2. Размер: 112кб.
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 112кб.
Часть текста: laquelle se trouvait l'Etat s'accroissait de plus en plus, lorsque, vers la fin du XVIIe siècle, il parut sur le trône des tzars un révolutionnaire audacieux doué d'un génie vaste et d'une volonté inflexible. Pierre Ier ne fut ni un tzar oriental ni un dynaste, ce fut un despote, à l'instar du Comité de Salut public, despote en son propre nom et au nom d'une grande idée, qui lui assurait une supériorité incontestable sur tout ce qui l'entourait. Il s'arracha au mystère dont s'entourait la personne du tzar, et jeta avec dégoût loin de lui la défroque byzantine dont se paraient ses prédécesseurs. Pierre Ier ne pouvait se contenter du triste rôle d'un Dalaï-Lama chrétien, orné d'étoffes dorées et de pierres précieuses, qu'on montrait de loin au peuple, lorsqu'il se transportait avec gravité de son palais à la cathédrale de l'Assomption, et de la cathédrale de l'Assomption à son palais. Pierre Ier paraît devant son peuple en simple mortel. On le voit, ouvrier infatigable, depuis le matin jusqu'à la nuit, en simple redingote militaire, donner des ordres et enseigner la manière dont il faut les exécuter; il est maréchal ferrant et menuisier, ingénieur, architecte et pilote. On le voit partout sans suite, tout au plus avec un aide-de-camp, dominant la foule par sa taille. Pierre le Grand, comme nous l'avons dit, fut le premier individu émancipé en Russie, et, par cela même, révolutionnaire couronné. Il soupçonnait ne pas être le fils du tzar Alexis. Un soir il demanda naïvement, au souper, au comte Iagoujinski s'il n'éta pas son père? – «Je n'en sais rien,...
Входимость: 1. Размер: 29кб.
Часть текста: voient pas; plus sceptiques encore que ne le fut Saint Thomas, ils touchent la plaie et ne croient pas à sa profondeur. "Voilà,-- disent-ils,-- les progrès de la gangrène sociale; voilà l'esprit de négation qui souffle la destruction, voilà le démon de la révolution qui ébranle les derniers soutiens du vénérable édifice politique; c'est clair, notre monde court à sa perte, entraînant avec lui la civilisation, les institutions; il a déjà un pied dans la tombe..." Et ils ajoutent: "Doublez la force des gouvernements, ramenez les hommes aux croyances qu'ils n'ont plus, appuyez l'autorité sur les armées permanentes, il y va du salut d'un monde entier!". Sauver un monde par des réminiscences, par des mesures coercitives?-- Quelle démence! On le sauve par une bonne nouvelle, et non par une religion réchauffée, on le sauve par un verbe qui porte en germe un nouveau monde, et non par la restauration d'un ordre de choses vieillies. -- Chrétiens, vous le savez! Est-ce obstination de la part des conservateurs, ou manque d'intelligence; est-ce la peur d'un avenir sombre qui trouble leur entendement, parce qu'ils ne voient que ce qui succombe, parce qu'ils ne s'attachent qu'au passé et ne s'appuient que sur des ruines, prêtes à s'écrouler? C'est aussi le résultat de la confusion complète des idées, à laquelle nous sommes parvenus à force de révolutions incomplètes et de restaurations aveugles, à force d'inconséquences, de replâtrages, cette confusion nous rend...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: libre arbitre (Письмо о свободе воли) Mon cher Alexandre, J'ai relu avec attention ta brochure sur le système nerveux. Je t'écris non pas pour réfuter, ni pour donner une autre solution; mais seulement pour relever quelques côtés cassants de ta méthode qui me semble trop exclusive. La différence entre nous n'est pas dans le fond, mais il me semble que tu tranches trop sommairement une question qui sort des limites de la physiologie; celle-ci a vaillamment rempli sa tâche en décomposant l'homme en une infinité d'actions et de réactions, en le réduisant à un croisement et à un tourbillon d'actions réflexes; qu'elle permette maintenant à la sociologie de restaurer l'intégral en arrachant l'homme au théâtre anatomique pour le rendre à l'histoire. Le sens que l'on donne ordinairement au mot de volonté ou de libre arbitre appartient évidemment au dualisme religieux et idéaliste, qui sépare les choses les plus inséparables; pour lui la volonté est à l'acte ce que l'âme est au corps. L'homme, dès qu'il raisonne, a la conscience empirique d'agir de son propre gré; il conclut delà à une détermination spontanée de ses actes, — sans réfléchir que la conscience même est la résultante d'une longue série d'antécédents oubliés par lui., Il constate l'ensemble de son organisme, l'unité de toutes ses parties et de leurs fonctions, ainsi que le centre de son activité sensitive et...
Входимость: 1. Размер: 68кб.
Часть текста: (Народный сход в память февральской революции) DISCOURS D'ALEXANDRE HERZEN, EXILÉ RUSSE, PRONONCÉ AU MEETING TENU LE 27 FÉVRIER 1855 DANS ST. -MARTIN'S HALL, À LONDRES, EN COMMÉMORATION DES GRANDS MOUVEMENTS RÉVOLUTIONNAIRES DE 1848 Citoyens, Lorsque le Comité International m'invita à prendre la parole, j'hésitai un instant. Je reculai devant la difficulté de parler au nom de la minorité révolutionnaire en Russie, au milieu des bruits de la guerre, au milieu des passions frémissantes et d'un deuil saint et profond. J'en fis part au Comité. Il m'invita encore une fois de la manière la plus fraternelle, et j'eus comme un remords de cet instant de doute et de manque de foi. La guerre s'agite et gronde dans un autre monde. Elle expire devant cette porte, devant cette salle où les hommes, proscrits de tous les pays, se réunissent aux Anglais libres du préjugé du leur, au nom d'un souvenir et d'une espérance, au nom de ceux qui souffrent. — C'est ainsi que les chrétiens des premiers siècles se réunissaient dans leurs humbles banquets, tranquilles et sereins... tandis que l'orage déchaîné par los Césars et les prétoriens secouait les vieux fondements de l'Empire romain. (Applaudissements). Dans cette fête de la fraternité des peuples, il ne fallait pas qu'une voix russe manquât; car, outre le tzar, il y a un peuple; outre la Russie officielle et despotique, il y a une Russie souffrante et malheureuse; outre la Russie du Palais d'hiver — il y a une Russie des casemates. C'est au nom de celle-ci qu'une...
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Часть текста: характеров, которых мне случилось видеть. Школьного, книжного образования он не имел, кроме по своей части: он был отличным механиком. Заметим мимоходом, что из числа механиков, машинистов, инженеров, работников на железных дорогах вышли самые решительные бойцы июньских баррикад. Жизненная мысль его, страсть всего его существования была неутолимая, спартаковская жажда восстания рабочего класса против среднего сословия. Мысль эта у него была неразрывна с свирепым желанием истребления буржуазии. Какой комментарий дал мне этот человек к ужасам 93 и 94 года, к сентябрьским дням, к той ненависти, с которой ближайшие партии уничтожали друг друга! В нем я наглазно видел, как человек может соединять желание крови с гуманностью в других отношениях, даже с нежностью и как человек может быть правым перед совестью, посылая, как Сен-Жюст, десятки людей на гильотину. «Чтоб революция в десятый раз не была украдена из наших рук, – говорил Бартелеми, – надобно дома, в нашей семье сломить голову злейшему врагу. За прилавком, за конторкой мы его всегда найдем – в своем стане следует его побить!» В его листы проскрипции входила почти вся эмиграция: Виктор Гюго, Маццини, Виктор Шельшер и Кошут. Он исключал очень немногих и в том числе, я помню, Луи Блана. Особым, задушевным предметом его ненависти был Ледрю-Роллен. Живое, страстное, но очень спокойно установившееся лицо Бартелеми судорожно подергивалось, когда он говорил об «этом диктаторе буржуазии». А говорил он мастерски, этот талант становится реже и реже. Публичных говорунов в Париже, и особенно в Англии, бездна. Попы, адвокаты, члены парламента, продавцы пилюль и дешевых карандашей, наемные светские и духовные ораторы в парках – все они имеют удивительную способность проповедовать , но говорить для комнаты умеют немногие. ...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: que j’ai l’honneur de vous annoncer, vous n’avez qu’à vous adresser, selon votre choix, soit à moi (Nice, poste restante), soit à M r Sazonoff, soit par lettres, soit par l’entremise de quelque personne que vous chargeriez de cette commission. Car quant à M. Herzen, lui-même, il ne décachètera pas les lettres que vous lui adresserez. Wladimir Engelsоn. Перевод Милостивый государь, г. Герцен, получив сегодня ваше письмо, поручил мне довести до вашего сведения, что, несмотря на все оскорбления, содержащиеся в вашем письме к нему, он в настоящее время не хочет отвечать на ваш вызов. — Вас, я полагаю, отнюдь не удивит, что он вообще не признает за вами никакого права на вызов и еще менее — выбирать в качестве удобного для дуэли времени такой момент, когда его жена тяжело больна (о чем вам, вероятно, небезызвестно). Он оставляет за вами право по вашему усмотрению предать широкой огласке не только эту отсрочку, но и все обстоятельства его разрыва с вами. — Если у вас будут возражения относительно того, что я имею честь сообщить, можете обратиться по своему выбору либо ко мне (Ницца, до востребования), либо к г. Сазонову, письменно или через посредство того лица, которому вы это поручите. Что же касается самого Герцена, то он не станет вскрывать письма, которые вы ему направите. Владимир Энгельсон. Примечания Печатается по тексту Л XIV, 91, где опубликовано впервые. Письмо было написано В. А. Энгельсоном по поручению Герцена после полученного им 28 января 1852 г. письма Гервега с вызовом (см. «Былое и думы» — X, 284—286, а также комментарий к письму 149). О своем разговоре с Энгельсоном, результатом которого явилось настоящее письмо к Гервегу, Герцен, не имевший...
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Часть текста: GRIBOUILLE »> И я, как Грибуль, бросился в реку, чтобы спастись от дождя. Оттого и люблю его. Париж, 20 августа 1852 г. <ИЗ ДНЕВНИКА> 9 апреля 1856 — 4 мая. Неужели мой призыв носил в себе черное пророчество? «Так-то рука в руку входили мы с тобою в жизнь, — писал я года три тому назад, — я дошел не до цели, а до того места, где дорога идет под гору, и невольно ищу твоей руки, чтоб имеете выйти, чтоб пожать ее и сказать, грустно улыбаясь: Вот и все !» Да я и готов бы был выйти, если б в дверях не стояли дети. Никого кругом — ни из ближних, ни из дальних, — все сами не сложились или сломились. Все в горячке — и я опять один защитник, один под бременем обещаний, клятв. ... Первый раз после осени 1851 на меня повеяло чем-то домашним, я опять мог с полной теплотой и без утайки рассказывать то, о чем молчал годы. Мы праздновали нашу встречу печально, но полно, с 9 апреля до 4 мая. Пора опять за работу. Трудно, прогулявши целую неделю, начинать в Фомин понедельник буднишнюю жизнь. Небольшая черта в счете напомнила мне, что праздник прошел, и я снова тороплюсь в чистилище труда и работы. 5 мая 1856. Ровно месяц тому назад поздно вечером я сидел с двумя-тремя приятелями, пришедшими встретить мое рождение — начало сорок четвертого года. Я случайно взглянул на руку и смешался — мое серебряное обручальное кольцо с надписью «Н. Г. 1838, мая 9», которое я ношу с того времени, сломилось. Я не мистик и не люблю мутить мысли предчувствиями, но на этот раз сломанное кольцо навело на меня раздумье. Не прошло еще месяца, и этот сорок четвертый год оказался одним из важнейших; в самом деле, это начало выхода — кольцо разнимается. 9 апреля мы вставали из-за...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: avec les patriotes polonais sur le terrain de l'Exil — cet homme condamné à l'échafaud par le roi de Saxe, livré par lui à l'Autriche, par l'Autriche à l'empereur Nicolas, enseveli depuis 1849 dans les casemates du Schlusselbourg, dans les déserts de la Sibérie, cet homme héroïque — perdu, ignoré —mort — Michel Bakounine — apparaît libre, vivant, plein de forces de l'autre côté de l'Océan pacifique, saluant l'aurore de l'indépendance polonaise et de la liberté russe. Je demande en faveur de notre ami, en faveur du martyr res suscité — la sympathie des citoyens rassemblés au nom de la Pologne — et je répète au nom du succès par le cri de Vivat Polonia! Votre tout dévoué Alexandre Herzen, éditeur du Kolokol. Monsieur Jos. Cowen jun . Перевод 27 ноября 1861. Orsett House. Westbourne terrace. W. Милостивый государь, берусь за перо, чтобы усерднейше поблагодарить вас. На этот раз памятная годовщина 29 ноября 1830 года отмечается при совершенно иных предзнаменованиях, нежели прежде. Теперь это уже не смутные надежды, а действительно близость осуществления. Абсолютизм колеблется даже в Петербурге. Партия действия у нас — будьте в этом твердо уверены — страстно желает полнейшей независимости Польши. И не странно ли, что человек, положивший начало в 1847 году объединению независимых русских с польскими патриотами на земле изгнания, — этот человек, приговоренный к казни королем саксонским, выданный им Австрии ...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: Au bas de ce fragment se trouve, écrite au crayon, la phrase suivante: «M’a été envoyé pour vous ( Wurde mir für Sie zugesandt ) . A. Kolatchek, Gumpendorf, Hauptstraße, 368». Dans ce fragment lui-même se trouve le passage que voici: «But thèse noisy philantropists, such as Herzen and even Tourgueneff illustrate their character by selling their serfs, which they could have individually emancipated, and now they are abroad preaching emancipation — and living on the money derived from the sale». (Traduction: «Mais ces bruyants philantropistes, tels que Herzen et même Tourguéneff[171] illustrent leur caractère en vendant leurs serfs, qu’ils auraient pu émanciper individuellement, et maintenant ils sont à l’étranger prêchant l’émancipation — tout en vivant sur l’argent tiré de la vente». ) Je déclare formellement que tout ceci est une calomnie; que je n’ai jamais, ni avant mon départ de la Russie, ni depuis, vendu une terre quelconque, habitée ou non habitée, un serf quelconque de quelque...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Paris sous la rédaction de Ch. Chassin, avec le concours de la majeure partie des démocrates français. Dans le spécimen, nous trouvons un très bel article de notre ami Bakounine, qui, en donnant son adhésion, a cru nécessaire de dire encore une fois dans quel sens il accepte et la Démocratie et la collaboration dans ce journal. Etant parfaitement d'accord avec lui, nous donnons presque entièrement l'article de M. Bakounine, admirable de clarté et de logique. ПЕРЕВОД «LA DEMOCRATIE» И МИХАИЛ БАКУНИН [101] Вскоре начнет выходить в Париже большая демократическая газета под редакцией Ш. Шассена при участии большинства французских демократов*. В пробном номере мы находим прекрасную статью нашего друга Бакунина, который, изъявляя свое согласие сотрудничать, счел нужным еще раз высказать, в каком смысле он принимает и Демократию и сотрудничество в этой газете. Будучи полностью согласны с ним, мы приводим почти целиком статью г. Бакунина, замечательную по своей ясности и логичности*. Примечания Печатается по тексту Kl, № 9 от 15 июня 1868 г., стр. 133, где опубликовано впервые, без подписи. Автограф неизвестен. Вслед за вступительной заметкой Герцена в Kl была напечатана статья Бакунина, без заглавия. Авторство Герцена устанавливается следующими строками из его письма к Огареву от 23 мая 1868 г.: «Я желал бы перепечатать 3/4 его <Бакунина> статьи в „La Démocratie˝ с приятною introduction...