Поиск по творчеству и критике
Cлово "FACTO"
Входимость: 2. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 77кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 88кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 16кб.
Часть текста: avec toi; si elle ne nous voit que quinze jours plus tard — ce n’est pas un grand changement. — Je savais très bien cela et je conseillais d’aller à Zurich encore au mois de mars, mais tu n’as pas voulu, tu l’as arrêtée à Paris. Survient cette maudite affaire policière. — Vraiment, c’est une tâche très facile, post facto , de faire des observations, comme nous les avons faites critiquant, ex < empli > gr < atia > toutes les révolutions. Peut-être je n’aurais pas insisté sur le départ si prompt cinq jours après, mais je demande à tout Paris, si le 20 mai on savait que le 1 juin Paris serait la ville la plus tranquille du monde; j’avais la plus ferme intention de partir le 26. Les circonstances changèrent — pas le moindre danger à présent, de très graves alors. Et qui donc pouvait prévoir que tu voulais venir à Paris, un mot dans ta lettre suffisait pour arrêter le projet de voyage. Non, tu ne l’as pas dit, tu as laissé faire — pour nous dire ensuite: «On a été 3 fois chez Car pour vous». — Et cela s’appelle amitié plenaria . Non, avare en protestations d’amour, je suis avare et sobre en injures, au moins de ce genre. Tu n’as done pas compris sur quoi était basé tout mon droit de demander les délais, je suis propriétaire d’un immeuble dans la ville-même, c’est un droit très important. — Et qu’en sais-tu au fond ce que j’ai ...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: завесой позабытые «права человека» * и отменить уже несуществующую свободу, дабы бдительно охранять «Блага цивилизации», подвергающиеся угрозе, и — отбросить подрастающих Аттил и будущих Аларихов за Волгу и за Урал. Опасность так велика, что решились предложить Австрии протянуть единственную оставшуюся у нее руку Пруссии, которая уже ампутировала у нее другую руку*... что посоветовали всем государствам вступить в священный союз военного деспотизма против империи царей. Пишутся книги, статьи, брошюры на французском, немецком, английском языках; произносятся речи, начищается до блеска оружие... и упускается лишь одно — серьезное изучение России. Ограничиваются рвением, горячностью, возвышенностью чувств. Полагают, что проявление жалости к Польше равносильно знанию России. Такое положение вещей может привести к серьезным последствиям, огромным ошибкам, огромным несчастьям, не говоря уж о весьма реальном несчастье — находиться в полном заблуждении. Немного есть на свете зрелищ, более печальных и душераздирающих, чем старческое упрямство, которое отворачивается от истины — вследствие умственной усталости, вследствие боязни изменить уже сложившееся мнение. Гёте заметил, что старые ученые теряют с годами чутье реального, наблюдательность и не любят возвращаться к первоосновам своей...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: истока, поднимает со дна души всякую дрянь мелочи, нечистые страсти. Если б можно было уловить и рассказать все, что проскользает в иную минуту бездействия, – как бы гадок, развратен показался человек. Мне одиночество в кругу зверей вредно. Моя натура по превосходству социабельная. Я назначен собственно для трибуны, форума, так, как рыба для воды. Тихий уголок, полный гармонии и счастия семейной жизни, не наполняет всего, и именно в ненаполненной доле души, за неимением другого, бродит целый мир – бесплодно и как-то судорожно. 11. Он привез «Мертвые души» Гоголя, – удивительная книга, горький упрек современной Руси, но не безнадежный. Там, где взгляд может проникнуть сквозь туман нечистых, навозных испарений, там он видит удалую, полную сил национальность. Портреты его удивительно хороши, жизнь сохранена во всей полноте; не типы отвлеченные, а добрые люди, которых каждый из нас видел сто раз. Грустно в мире Чичикова, так, как грустно нам в самом деле, и там и тут одно утешение в вере и уповании на будущее; но веру эту отрицать нельзя, и она не просто романтическое упование ins Blaue [167] , а имеет реалистическую основу, кровь как-то хорошо обращается у русского в груди. Я часто смотрю из окна на бурлаков, особенно в праздничный день, когда, подгулявши, с бубнами и пением, они едут на лодке; крик, свист, шум. Немцу во сне не пригрезится такого гулянья; и потом в бурю – какая дерзость, смелость, летит себе, а что будет, то будет. Взглянул бы на тебя, дитя, – юношею, но мне не дождаться, благословлю же тебя хоть из могилы. Но все это ни одной йотой не уменьшает горечь жизни. Сверх всего повторенного много раз, отдельность, несимпатия со всех сторон тягостна; барству, чиновничеству мы не хотим протянуть руки, да и они на нашего брата смотрят, как на безумного, а православный народ, которому, для которого, за который ...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: в этой книге, – это фамилия Бакунина, названного не токмо в числе коммунистов, но упомянутого как один из menin [322] . Они были захвачены, след., и он. Странная судьба этого человека. Пока он был в России, этого конца предсказать было нельзя. Jules Elysard указал великую перемену – его консеквентность не могла остановиться. Что с ним будет? Коммунистское движение в Швейцарии имело представителем своим Вейтлинга, прежде портного, потом энергического писателя и пропагандиста. Места из его писаний, приведенные комиссией, красноречивы и сильны. Распространение коммунизма шло очень быстро между работниками швейцарскими и германскими. Начала их известны: Einevollkommene Gesellschaft hat keine Regierung, sondern eine Verwaltung [323] – организация работ, равенство in facto, война собственности etc., etc. Много одушевления, слова Вейтлинга иногда поднимаются до апостольской проповеди; прекрасно определяют они свое отношение к либералам. Есть нелепости (например, теория воровства), но есть зато резкая истина. Болтовня де-Санглена имеет свой интерес, как живая хроника за 50 последних лет. Поверхностный и малообъемлющий ум, но...
Входимость: 1. Размер: 70кб.
Часть текста: бы его независимо от самого Аристотеля; оно не достигло той зрелой самобытности, чтоб совсем оторваться от лица, и, следственно, не могло перейти во всей полноте к его преемникам, – перейти как такое наследие, которое стоило бы только развивать и вести стройно вперед. В науке Аристотеля, как в царстве ученика его, Александра Македонского, единство животворящее, средоточие, к которому все относилось, – не было полной принадлежностью ни науки, ни царства; им недоставало всего того, что в них привносила гениальность исполина мысли и исполина воли. Возможность империи Александра лежала в современных ему обстоятельствах, но действительность ее была в нем; со смертию его она распалась; последствия ее были верны и обстоятельствам и лицу, но царство как органическое целое, как социальная индивидуальность не могло удержаться. Так же точно учение Платона и его предшественников представляло Аристотелю возможность подняться на ту высоту, на которую его возвел его гений; но гениальность – дело личное; нельзя требовать, чтоб каждый перипатетик, например, имел бы такой талант, который поднял бы его на тот пьедестал, на котором стоял Аристотель, потому что он был гений. Следствием всего этого было формальное, подавторитетное изучение самого Аристотеля, вместо усвоения духа, животворящего его науку. Ученики его тогда только могли бы понять, усвоить себе воззрение Аристотеля, когда бы они так стали на его почве, чтоб вовсе не заботились о его словах, а вели бы далее самое дело; но для этого надобно было, чтоб доля, принадлежавшая гениальной личности, перешла в безличность методы, т. е. людям надобно было прожить еще две тысячи лет. В...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: crescendo. Во-первых, упорство, которое вы сохранили в нечитании наших изданий, мало того что оскорбляет нас, но оно нехорошо относительно дела. Если бы вы читали их, вы бы знали, что г. Кона уже нет в живых. Я требую, чтобы вы (у Амио, что ли) взяли «К<олокол>а» и «В<еч>е» и прочли бы в особенности 162 и 161 номера. Сами увидите, что пренебрежение в этом случае — дурной поступок. Во-вторых, вы формальную честность относительно друзей приняли за искренность, и это ошибка. Вы могли, вы должны были, сдавши поручения, стать искренно. Но теперь о настоящем деле. Вглядываясь в историю, вы находите, что кровавые перевороты были бесплодны, если мысль не дозрела, а если мысль дозрела, то не нужно было кровавых переворотов. Вглядитесь еще побольше в смысл этих слов и вы увидите, что и это абстрактный силлогизм, о котором история не спрашивает, и что вы в истории его оправдания тоже не найдете. Вы найдете, что англ<ийская> рев<олюция>, кровавая, увенчалась успехом, французская, idem[299], привела к централизации. Гораздо труднее уже отыскать реформу мирную с дозревшей мыслью. Где? Когда? И как? Дело сводится на механику; невтерпеж пришлось с одной стороны, упорство с другой — вот и столкновение, не обращающее внимания на зрелость или незрелость мысли. Теперь — что зрелость мысли, т. е. ее нумерическая сила, необходима для победы — это без сомнения; что нумерическая сила может быть так велика, что упорство врага исчезнет в мгновенье ока, без потери крови — это возможно; это desideratum[300], к этому надо стремиться? Без сомнения,...
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: К тому же политические партии довольно похожи на русское правительство в искусстве отводить глаза путешественнику. Попадая под их влияние, он все видит, но видит не просто, а под известным углом; он не может выйти из заколдованного круга. Его первое впечатление – подтасовано, закуплено, не ему принадлежит. Пристрастный взгляд партии застает его врасплох, неприготовленного, равнодушного, обезоруженного, так сказать, и, прежде чем он спохватится, делается его взглядом. В 1849 году я знал одну радикальную Швейцарию, ту, которая сделала демократический переворот, ту, которая в 1847 году подавила Зондербунд. Потом, окруженный больше и больше выходцами, я делил их негодование на малодушное федеральное правительство и на жалкую роль, которую оно играло перед реакционными соседями. Больше и лучше узнал я Швейцарию в следующие поездки, и всего больше в Лондоне. В томном досуге 53 и 54 годов я многому научился и на многое, из прошедшего и виденного прежде, иначе взглянул. Швейцария прошла трудным искусом. Между развалинами целого мира свободных учреждений, между обломками цивилизаций, шедших ко дну, перетирая друг друга, середь гибели всех человеческих условий жизни, всех государственных форм в пользу грубого деспотизма две страны остались как были. Одна за своим морем, другая за своими горами, обе – средневековые республики, обе – прочно вросшие в землю вековыми нравами. Но какая разница в силе и положении между Англией и Швейцарией! Если Швейцария и представляет сама остров за своими горами, то ее промежуточное положение и дух народный обязывают ее, с одной стороны, к трудному лавированию, с яругой – к сложному...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: Да это, полно ли, не сон? Нет, завтра ж кони почтовые, И я скачу von Ort zu Ort [с места на место, из города в город (нем.).], Отдавши деньги за паспoрт. Поеду... Что-то будет там? Не знаю! Верно, но темно Грядущее перед очами, Бог весть, что мне сулит оно! Стою со страхом пред дверями Европы... Едва ли в эту минуту даже отдаленная мысль об эмиграции мелькала в голове Герцена. Как умный человек он не мог не понимать, что эмиграция - шаг роковой, бесповоротный, который ничего не сулит, кроме бед, разочарований и даже вполне справедливых мук совести. В Европе деятелей всякого рода вполне достаточно; русскому человеку довольно работы и у себя дома: здесь нужна каждая крупица его сил, каждый порыв его сердца. Эмиграция для богатого человека слишком проста и легка, слишком аристократична, если можно так выразиться. Герцен не мог не видеть этого; однако "путешествие на воды" игрою случайностей и событий превратилось в эмиграцию... Тогда, в 1847 году, ездили на почтовых. Дорожные впечатления, особенно зимой, постоянное визирование паспортов, ожидания на глухих станциях - все это быстро утомляло и приедалось. Долго еще к тому же Герцен не мог оторваться от старого. Позади оставалось слишком многое; что было впереди - никто не знал. Знакомства мимоходом не завязывались, и первое, которое завязалось, вышло как первый блин - комом. Герцен от скуки разлиберальничался по поводу польского вопроса с каким-то господином, обладавшим "собственноручным" носом, и немного поздно узнал, что это был полицейский шпион. С лишком месяц тянулась дорога, станции сменялись станциями, Берлин, Кельн,...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: Я с Тхорж<евским> послал Шиффу стклянку урины — Шифф нашел увеличение, и значительное, количества сахара — а посему советует съездить в продолжение лета в Vichy недели на три. Я могу это сделать один — учредивши N и Лизу в Брюсселе. Но особенного удовольствия это мне не делает. 2. Вчера получил «Неделю» 16 № с третьей статьей. Несколько строк выпущены — но и то, что есть, с кайенским перчиком. Ergo, печатать можно — у них есть еще 4-ая. Да у меня готовы 5 и 6-ая, а когда ты отдашь письмо о Бакун<ине> (или статью), будет и 7. Получил ли ты 16 №? Иначе я пришлю или привезу. 3. В франц<узских> журналах рассказывается, что на днях «Le célèbre Musset russe»[189] (бесценное выражение) — ставил сам в Веймаре свою оперу — музыка Viardot — на сцене. Заглавие «Le dernier sorcier» — герцог был в восторге и тут же заказал (a commandé) русскому Мюссу новую либретто. — Succès et triomphe[190]. Как же тут хорошо писать о Белинском? О Белинском, может, я и напишу, но где — и как — видно мой проект у тебя еще не...
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: , в падших, верил в чудотворную силу мощей, в их нравственную могучесть. В Женеве я стал понимать яснее и яснее, что революция не только побеждена, но что она должна была быть побежденной. У меня кружилась голова от моих открытий, пропасть открывалась перед глазами, и я чувствовал, как почва исчезала под ногами. Не реакция победила революцию. Реакция везде оказалась тупой, трусливой, выжившей из ума, она везде позорно отступила за угол перед напором народной волны и воровски выжидала времени в Париже и в Неаполе, в Вене и Берлине. Революция пала, как Агриппина, под ударами своих детей и, что всего хуже, без их сознания; героизма, юношеского самоотвержения было больше, чем разумения, и чистые, благородные жертвы пали, не зная за что. Судьба остальных вряд не была ли еще печальнее. Они, в раздоре между собой, в личных спорах, в печальном самообольщении, разъедаемые необузданным самолюбием, останавливались на своих неожиданных днях торжества и не хотели ни снять увядших венков, ни венчального наряда, несмотря на то что невеста обманула. Несчастия, праздность и нужда внесли нетерпимость, упрямство, раздражение… Эмиграции разбивались на маленькие кучки, средоточием которых делались имена, ненависти, а не начала. Взгляд, постоянно обращенный назад, и исключительное, замкнутое общество начало выражаться в речах и мыслях, в приемах и одежде; новый цех – цех выходцев – складывался и костенел...