Поиск по творчеству и критике
Cлово "BERN"
Входимость: 4. Размер: 9кб.
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 9кб.
Часть текста: laisse toute la puissance maternelle sur Olga — maintenant et dans le futur. Il y a des détails que nous apprécions différemment — mais dans ces détails nous ne nous persuaderons pas. Je sais très bien ce qu’il a de vrai — dans ce que vous dites en opposition d’Alex et Tata — et je sais ce qu’il y a de vrai dans leur opinion. Laissons cela — en général les hommes s’acharnent le plus sur ces questions des détails — et perdent la grande ligne. Vous savez très bien — ce que j’ai voulu, c’était la vie d’Olga avec vous et l’école. Pourquoi m’avez-vous dit et répété qu’il fallait laisser Olga chez Fr dans la maison, et cela à contre cœur. La chose est faite. Mais, je suis toujours dans les mêmes idées — et je vous autorise sans condition en cas de maladie ou besoin de prendre Olga chez vous. Chaque fois lorsque vous le trouverez nécessaire — écrivez-moi et je viendrai avec la première poste. Jamais — demandez Alex et Ogar je n’ai eu l’intention de vous séparer d’Olga. Et je m’étonne que vous m’avez laissé faire (plus, vous avez contribué) — la donner en pension. Ce n’est pas un reproche — je vous donne ma parole. Mais mon cœur est navré de tout cela. Pourquoi ne prenez-vous pas Olga dans votre chambre? — Voulez-vous que j’écrive une lettre à Fr ? La grande chose qui me préoccupe c’est votre santé — par rapport au séjour de Bern. Je vous trouverai à Montreux, à Vevey une cham de chalet. Dann und wann können Sie nach Bern gehen, dann ich, Tata... Ohne Sie weiss...
Входимость: 2. Размер: 5кб.
Часть текста: г. Фулем. 7 февраля 1860. Park House. Fulham. Не будем длить этой переписки, т. е. об этом — и оставим главные вопросы до того времени, когда ты всеми силами ума и сердца — поймешь задачу. Ты своего положения не понимаешь — это ясно. Быть свободным человеком — вещь очень хорошая и совершенно отрицательная. Самый свободный человек в мире — Голынский. Высокое значение всей истории — страстная борьба. И наука может быть борьбой, мучением и величайшим благом — но только когда она входит в душу с своими вопросами на жизнь и смерть. Когда ты порядком вчитаешься в «Фауста», то поймешь, как Гёте ярко разграничил ученого à la Каченовский — Вагнера, и мыслителя à la Огарев — Фауста. — И это не все. Чем смелее, чем безумнее человек чертит себе будущее, тем шире становится он. Неужели у тебя недостает любопытства узнать — положить пальцы в раны — той страны, которая теперь становится задачей для всех дальновидных умов? Швейцария — место покоя, ученой работы, но она не может дышать свободно,— она вся под влиянием Наполеона, даже Австрии; про остальную Европу и говорить нечего, а потому я совершенно понимаю Шурца, который ушел в Америку, и совершенно не понимаю русского, который из сурово-юного хаоса идет в хаос гнилого разложения. Твое действительное несчастие и в котором ты не несешь никакой ответственности — это твоя оторванность от всякой традиции; у тебя нет той Naturgewalt[11], которая дает национальную физиономию, цвет и стремления. Ты бесспорно выиграл тем, что из общества Дом<анже> и Боке перешел в чистую семью, но окончательно потеряешь свою физиономию — и это оттого, что она не была круто, завернута, а не была таковой оттого, что ты вел пусто-рассеянную жизнь и не понимал дела, возле тебя подымавшегося. Татьяна Петровна писала мне из...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: homme sans coeur, sans conscience[24] — алчен к деньгам — и изучал органические яды». — Мне П<етр> Вл<адимирович> повторял это вечером, часу в одиннадцатом, сто раз. Пришел сын — и возразил на что-то. Отец закричал: «Молчать, и сейчас в Петербург». Потом прислал Фогта сказать, чтоб он не ходил к нему. И когда я его немного урезонил — он все-таки сыну сказал при первом свиданье на другой день, чтоб он уехал и дал бы ему спокойно умереть или лечиться. Один Тхорж<евский> невозмущаемо идет в этом болоте и хотя сильно скучает, но держит себя хорошо. Какая неотесанная и дерзкая свинья Чернецкий — это трудно себе представить. Посылая «Крупова» (в котором, за исключением одной ошибки моей, — все произошли от спутанья приписанных фраз), он пишет: «Типография не отвечает за бессмыслицу оригинала». Как вам это нравится? Хотя, я повторяю, удивительно, как ты мог пропустить совершенный бред — не справляясь с рукописью. Я ищу какого-нибудь зонтика от дерзости и не нахожу....
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: отдел жизни или тянуть старую канитель — взрывов, упреков, в которые изредка вставлены светлые минуты. На последнем будущего не построишь. Внутренне я декуражирован. Хорошо, если б ты написала ответ на это письмо, поработавши еще раз над собой; тебе, Natalie, а не мне надобно принять то твердое решение, о котором ты пишешь. Письмо это придет 4, 7-го может быть ответ. Я не знаю вашего адреса. Целую Лизу. Что бы ей привезти? Прощай пока. Здесь деревня — вид, все напоминает деревню — и коровы и птицы, можно легко устроиться везде, даже в Швейцарии. Немного мебели есть. Кельсиев явился на русскую границу, объявил, что он Кельсиев, — велел себя арестовать и сдать правительству. Что это — отчаянье, плутовство или просто безумие? Увидим. Новости эти уже в русских газетах. Если письма не потребуют ответа, то я писать больше не буду — и это будет значить, что я восьмого поеду. Телеграфировать ни в каком случае без адреса нельзя. Почта пришла, писем нет. 8 вечера. Берн. Примечания...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: том, исполнены ли комиссии, был ли у Nat и как что нашел. Неужели в целую неделю ты не нашел несколько часов, и в целые 24 часов не находишь 15 минут написать ко мне. А ведь ты знал, что Ог<арев> и я — хотели, чтоб ты написал. Да и потом сколько же продолжаются у вас вакансии? Большое счастье, что ты встретился и сблизился с Борщовым, да я, сверх того, считаю большим счастьем, что ты пожил здесь. Если ты отдаешь себе отчет в своих делах и чувствах, то я тебя прошу, вспомни ты серьезно, каким ты приехал в августе и каким уехал в октябре. Видно, атмосфера, в которой ты здесь жил, ловче, чтоб ins Breite sich entfalten[60]? Ты снова едешь на семестр — в прежнюю среду, очень хорошую, очень чистую, но которая утягивает человека в тесно семейную раму и суживает его понятия. На этот раз ты перевернулся, как Корвин на перекладине в Фуламе, но понятия становятся, как и тело, меньше и меньше гибки. — Это я тебе пишу, как Warnung[61] — и до поры до времени не будем больше об этом говорить. Я думаю, ты меня понимаешь довольно ясно. Я нисколько не враг тихих и мирных добродетелей семейного круга. Но... видишь ли, и Борщ<ов> может полюбить девушку, это будет одна из звездочек, и самых милых, на его пути к киргизам. Но ты его с пути (этого или другого, научного) не своротишь. Быть чувствительным Вертером скоро надоест und wird fatal[62]. 19. Лондон. По страшнейшему проливному дождю и буре приехал я вчера сюда и сегодня брошусь искать квартиры. Перед отъездом получил твое письмо из Женевы. Без сомнения, и с Фогтом ехать недурно, только ученая экскурция, я думаю, мало выиграет от тех исключительных обстоятельств, при которых ты едешь, — это будет скорее...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: 12 мая 1860. Park House. Fulham. Письмо твое получил. Одного обстоятельства я не понял, а потому прошу тебя разгадать загадку: что за отношение может иметь семейное счастие Тат<ьяны> Пет<ровны> к Марии Алекс<андровне> — мной сделанные предположения очень смешны. А что ты ее не нашел — это ничего не значит, и ты должен все-таки ее отыскать. Если есть одно религиозное чувство уважения, идущее вслед за поклонением самоотверженной преданности, то это уважение к благородным талантам. Если ты ее увидишь, то скажи, что ее «Червонный король» — гениальная вещь. Кстати, в «Колоколе» ты увидишь мою статейку в ее защиту. Я не писал, потому что до сего дня не было ничего решено. Теперь я издаю следующий ordre du jour[24] или ordre de l'été[25]. Тата поедет в Дрезден с Нат<альей> Ал<ексеевной>, вероятно, 20 мая. Ты приедешь в Дрезден в конце июля. 1 августа вы поедете вместе в Лондон или Вентнор. Я с Огар<евым> 22 мая живу: 10, Alpha Road, Regent's Park. Мейзенбуг приехала. Она сделалась совершенной француженкой, мечтает о Париже, буа де Булонь е отр Лувр. Ольга будет у Швабе с ней — сначала в Лондоне, потом в Isle of Wight. Теперь остается устроить или свиданье или...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Герцен А. И. - Герцену А. А., 2 мая (20 апреля) 1860 г. 37. А. А. ГЕРЦЕНУ 2 мая (20 апреля) 1860 г. Фулем. 2 мая. День кончины Мамаши. У Таты опять болит голова. Надеюсь, что и ты провел этот день в воспоминаниях. Политика и Франция украли у меня даже и могилу. Тат<ьяне> Петр<овне> напишу, как узнаю обстоятельно. А ты ей скажи, что «стыдно, мол, матушка, на старости — давать слабодушные советы». Разве я подчиняю мою деятельность каким бы то ни было видам? Алекс<андр> II себя ведет скверно — отчего же мне, единственному оппоненту его, не бранить его? На днях мне сказывали, что правительство думало мне предложить какую-то чудовищную сумму, чтоб не издавать «Кол<окол>», — и оно было так уверено, что опыт не удастся, что ничего не делало. Не на 48 году меняться, да и раскаиваться, что я так шел, нет нужды, кажется. Второй № «Кол<окола>» для Мар<ьи> Алекс<андровны>. Примечания Печатается по фотокопии с автографа (IISG). Впервые опубликовано: Л Х, 304. На обороте почтовые штемпели: «London S. W. 3. М<а>у 12, 60», «Paris. 13 mai 60», «Bern. 14 Mai 60». Год написания определяется упоминанием о возрасте Герцена и связью с письмом 46. Политика и Франция украли у меня даже и могилу. — С 1850 г. Герцену был запрещен въезд во Францию. Присоединение Ниццы к Франции (см. комментарии к письму 30) привело к невозможности посетить могилу Н. А. Герцен. Тат<ьяне> Петр<овне> напишу ∞ «стыдно ∞ давать слабодушные советы». — См. письмо 41. ... чудовищную сумму, чтоб не издавать «Кол<окол>»... — См. комментарии к письму 46.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: о возвращении. У нас — всё хорошо также, только у Огар<ева> был довольно легкий обморок в день вашего отъезда — и явным образом оттого, что его разбудили. Далее вот какие дела. Была нигилистка Симонович и сильно спорила, с ней ее муж-дурак — еще сильнее молчавший; за ними — вице-нигилистка из Цюриха Суслова с сестрой — доктором медицины (эта девушка очень умная ‑ жаль, что ты ее не увидишь). Еще далее Черкесов! Лугинин! What’s the matter?[148] Шокенж! Ist’s möglich! Allons donc![149] Не может быть! Все может быть — n’allons nulle part, alles ist möglich, no matter...[150] La grande Schelgunoff[151] послала 117 телеграмм, получила 203... Во всем этом один умный человек — это сумасшедший Серно-Сол<овьевич>. Стуарт должен был скакать из Липпе Шаумбурга — в Липпе Детмольд, Лугинин из Гейдельберга — в Цюрих, сама Шел<гунова> — из Женевы в Цюрих. Прежде Якоби был послан еклерёром, потом на пороге, т. е. в Праге,...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: — за что ему досталось порядком. Но к трагедии Долгор<уков> очень плох, но сильный организм не сдается, как крепость. У него из ног пущена вода и льется постоянно. Лицо его совершенно осунулось — и стало как-то важнее. Говорит несвязно, глаза потухли — он не знает близости конца — но боится. А главное, внутри его идет страшная передряга. Мне он был рад без меры — но и без шума — он постоянно жмет мне руки — и благодарит. Верит он во всем мире — мне одному и моему наместнику Тхорж<евскому>. — Утром призывает он Тхорж<евского> и Фогта и объявляет, что его ночью отравил его сын, что он подливал из стклянки что-то желтое (я полагаю, что рассказывать этого не следует) — затем, после разных страшных вещей, он послал Фогта сказать, чтоб сын сейчас ехал назад и что он, щадя его, скроет. Фогт, сам испуганный, — исполнил поручение. Сын, разумеется, вспылил. Но Дол<горуков> его тотчас позвал — и стал просить прощенья. — Когда я взошел, он всех выслал и, взяв меня за обе руки, — уставил на меня, приподнявшись, мутный взгляд. «Гер<цен>, Гер<цен> — бога ради, скажите, я вам, одному вам, верю, одного вас уважаю... ведь это сумасшествие, ведь это вздор?..» — «Вы сами видите, что сумасшествие, где же последствия?» — «Да... да, очевидно, бред... так, вы думаете, бред?» (и это десять раз) и вдруг, опускаясь, он тихо повторил раза два: «Нет, уж вы... уж бога...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Герцен А. И. - Гервегу Г., 25 (13) декабря 1849 г. 134. Г. ГЕРВЕГУ 25 (13) декабря 1849 г. Невшатель. D<еn> 25 Dezember 1849. Neuchâtel. Nous partons dans une demi-heure. — Je vous enverrai ce petit mot déjà de la France, pour vous dire que notre petit voyage s’est presque terminé de la manière la plus tranquille. Je vous baise en son nom, c’est-à-dire au nom de la ville de Besançon. На обороте: Zürich. Monsieur G. Herwegh. Перевод 25 декабря 1849 г. Невшатель. Через полчаса мы уезжаем. Я пошлю вам эту записку уже из Франции, с тем чтобы сообщить, что ваше короткое путешествие почти закончено, и самым благополучным образом. Целую вас от его имени, т. е. от имени города Безансона. На обороте: Цюрих. Господину Г. Гервегу. Примечания Печатается по фотокопии с автографа, хранящегося в ВМ. Впервые опубликовано: ЛН , т. 64, стр. 64—65. На обороте почтовые штемпели: «Orn , 25 déc », «Bern, 27 Dezember», «Zürich, 29 Dez 1849». ... мы уезжаем. — Герцен с матерью направлялись в Париж. Целую вас от его имени, т. е. от имени города Безансона. — Каламбур. Слова «baise en son» («целую от него») и «Besançon» («Безансон») по-французски звучат одинаково.