Герцен Александр: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "DANGEROUS". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 19. Размер: 39кб.

Часть текста: сочувствия к жизни, которая возле них ломится, рвется вперед и, сознавая свое страшное положение, начинает, положим, нескладно говорить об нем, но все-таки говорит. Мы видели в Германии всяких Жан-Полей, которые в виду, революций и реакций исходили млением, составляли лексиконы или сочиняли фантастические повести. Но вот шаг дальше. Журналы, сделавшие себе пьедестал из благородных негодований и чуть не ремесло из мрачных сочувствий со страждущими, катаются со смеху над обличительной литературой, над неудачными опытами гласности. И это не то чтоб случайно, но при большом театре ставят особые балаганчики для освистывания первых опытов свободного слова литературы, у которой еще не заросли волосы на полголове, так она недавно сидела в остроге. Когда товарищи Поэрио, встреченные тысячами и тысячами англичан при въезде в Лондон, не знали, что им сказать, и наконец просили простить их нескладную благодарность, говоря, что они отвыкли вообще от человеческой речи в десятилетних оковах, народ не хохотал им в ответ и «Пунш», смеющийся надо всем на свете, над королевой и парламентом, не сделал карикатуры. Смех есть вещь судорожная, и на первую минуту человек смеется всему смешному, но бывает вторая минута, в которой он краснеет и презирает и свой смех, и того, кто его вызвал. Всего гения Гейне чуть хватило, чтоб покрыть две-три отвратительные шутки над умершим Берне, над Платеном и над одной живой дамой. На время публика отшарахнулась от него, и он помирился с нею только своим необычайным талантом. Без сомнения, смех одно из самых мощных орудий разрушения; смех Вольтера бил и жег, как молния. От смеха падают идолы, падают венки и оклады и чудотворная икона делается почернелой и дурно нарисованной картинкой. С этой революционной, нивелирующей силой смех страшно популярен и прилипчив; начавшись в скромном кабинете, он идет расширяющимися кругами до пределов грамотности. Употреблять такое орудие не против нелепой ценсурной троицы, в которой Тимашев...

Входимость: 14. Размер: 116кб.

Часть текста: каменный уголь. Клочок старательно, но нетерпеливо вырван из рекламного проспекта британской вольной компании. На обороте - поперек проступающих типографских строк - черными чернилами: "Le Monsieur qui a ete Samedi a Fulham est bien plie de repasser demain Mardi depuis 3 a 10 h." . Господина, который был в субботу в Фулеме, очень просят прийти снова завтра, во вторник, между 3 и 10 часами (франц.) . Красивый, уверенный почерк. Но концы строк слегка устремляются вверх, буквы разной толщины и нечетких очертаний, на правом поле смазанная клякса. Писавший торопился, в его руке было плохое перо. Поверхность бумаги гладкая: ни складок. ни следов сгиба. Если конверт существовал, листок лежал в нем несложенным. Записка напечатана в собрании сочинений Герцена как письмо Д. В. Стасову от 11 июля 1859 года [1]. Дата и адресат определяются по связи с другим письмом, которое хранится в Пушкинском доме [2] вместе с запиской. Вот это письмо Герцена Стасову от 5 июля 1859 года, на конверте которого - имя, адрес и почтовый штемпель. "Мы все это время были в хлопотах, - пишет Герцен Стасову, - и потому не успели побывать у вас. Если вы свободны - не приедете ли завтра, т. е. в середу - вечером к нам. Я ду с Огаревым в четверг дни на два в St. Leonard искать приморскую квартеру. От Кавелина, или, лучше об нем я имел весть - он в Теплице и будет в Лондоне к 20 июля....

Входимость: 5. Размер: 50кб.

Часть текста: два разряда лишних людей, между которыми сама природа воздвигла обломовский хребет, а генеральное межевание истории вырыло пограничную яму, именно ту, в которой схоронен Николай, постоянно смешиваются. А потому мы хотим, с катоновским пристрастием к делу побежденных, вступиться за стариков. Лишние люди были тогда столько же необходимы , как необходимо теперь, чтоб их не было. Ничего нет плачевнее, как середь возникающей деятельности, неустроенной еще и угловатой, но полной стремлений и начинаний, встречать этих оторопелых, нервнорасслабленных юношей, теряющихся перед упругостью практической работы и чающих дарового разрешения трудностей и ответов на вопросы, которые они никогда ясно не могли поставить. Мы этих вольноопределяющихся в лишние люди отводим и так, как французы признают истинными гренадерами только les vieux de la vieille, так мы признаем почетными и действительно лишними людьми только николаевских. Мы сами принадлежали к этому несчастному поколению и, догадавшись очень давно, что мы лишние на берегах Невы, препрактически пошли вон, как только отвязали веревку. Себя нам стало нечего защищать, но бывших товарищей жаль, и мы хотим оборонить их от следующего за ними выпуска больных из николаевского лазарета. Нельзя не разделять здоровый, реалистический взгляд, который в последнее время в одном из лучших русских обозрений стал выбивать тощую, моральную точку зрения на французский манер, ищущую личной ответственности в общих явлениях. Исторические слои, так же худо, как геологические, обсуживаются уголовной палатой. И люди, говорящие, что не на взяточников и казнокрадов следует обрушивать громы и стрелы, а на среду, делающую взятки зоологическим признаком целого племени, например, безбородых русских , совершенно правы! Мы только и желаем, чтоб николаевские лишние люди состояли на правах взяточников...

Входимость: 3. Размер: 26кб.

Часть текста: она была целиком взята из разговора Мефистофеля с студентом. Николай умер. Сенковский умер. Россия и «Библиотека для чтения» остались в расстроенном состоянии — но живы. Об наследнике Николая и об России мы довольно говорили, о «Библиотеке для чтения» и о мефистофелидах очень мало. Это было вовсе не от невнимания, а оттого, что мы минуем говорить о русской литературе из разных гигиенических соображений. Великие злые духи , точно так же, как великие люди, редко оставляют достойных наследников. Сын Кромвеля, сын Богдана Хмельницкого и «Библиотека», урожденная Сенковская, показывают, что это случается не только в Великобритании и Малороссии, но и в Петербурге. Главное намерение — быть злым духом — осталось у новой редакции — но без остроты в крови, а с одной золотушной хилостью, с дурными привычками эстетического жеманства, старонемецкого бегства от общественных вопросов, выражавшегося, неприличной радостью при встрече рассказа, где они обойдены, стихов, в которых бесплодно испаряется мление души, чуждой сует мирских. Хотя и досадно было, однако мы молчали, предупредивши раз, что это дело опасное.[127] Но на днях мы прочли, и то не в «Библиотеке для чтения», а в «Отечественных записках» за декабрь, которые, благодаря компании diu roulage Adlerberg — Prjanischnikoff , пришли в Лондон в половине апреля, ответ...

Входимость: 3. Размер: 2кб.

Часть текста: статьи "Very dangerous!" <ОБЪЯСНЕНИЕ СТАТЬИ «VERY DANGEROUS!»> В 44 листе мы предупреждали наших русских собратий, слишком нападавших на изобличительную литературу, что они этим путем, сознательно или бессознательно, помогут наставительному комитету. Нам бы чрезвычайно было больно, если б ирония, употребленная нами, была принята за оскорбительный намек. Мы уверяем честным словом, что этого не было в уме нашем; если б оно было, мы иначе бы стали обличать — в особой умеренности и скрытности в подобных случаях нас сам Панин не обвинит. Нельзя же manière de dire, образ выражений, особенно иронических, брать в прямом смысле. В прошедшем «Колоколе» мы говорили о том, что тайный член ценсурского триумвирата Тимашев заступил место Сакена, бывшего парижским генерал-губернатором, — разве кто-нибудь будет доказывать, что это не так? Мы не имели в виду ни одного литератора, мы вовсе не знаем, кто писал статьи, против которых мы сочли себя вправе сказать несколько слов, искренно желая, чтоб наш совет обратил на себя внимание. Примечания Печатается по тексту К, л. 49 от 1 августа 1859 г., Стр. 406, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заголовка, за подписью: И—р. Заглавие взято из ОК . Автограф неизвестен. О ...

Входимость: 2. Размер: 33кб.

Часть текста: печатать ваше письмо или нет... и наконец решился, но считаю необходимым сперва сказать несколько слов об этом. Вы говорите, что я уже печатал письмо моих врагов, отчего же не напечатать письма одного из друзей «не совершенно согласное с моим мнением», как прибавляет приложенная к вашему письму записка. Мне раз случилось поместить враждебную статью, но это не достаточная причина, чтоб помещать дружеские письма, с которыми мы не согласны. Печатая враждебные обвинения мы садимся на лавку подсудимых и, как все подсудимые, ждем суда и вперед радуемся, если он будет в нашу пользу. Скажу больше, я предчувствовал, с которой стороны будет общественное мнение, и от всей души желал этого. Но этого-то я и не желаю в отношении к статьям наших друзей, с которыми мы расходимся. Нам будет больно, если мнение выскажется против нас, и больно, если против них; торжество над своими не веселит. К тому же в наше бойкое время нельзя давать много места междоусобному спору, нельзя слишком останавливаться, а надобно, избравши дорогу, идти, вести, пробиваться. Россия вышла из той душной эпохи, в которую людям только и оставалось теоретически обсуживать гражданские и общественные вопросы, и, что ни говорят, мы не взошли снова в гамлетовский период сомнений, слов, спора и отчаянных средств. Дело растет, крепнет, и вот почему мы не можем быть беспристрастной нейтральной ареной для бойцов; мы сами бойцы и люди партии.[112] Впрочем, это замечание к вашему письму мало относится. Мы расходимся с вами не в идее , а в средствах; не в началах, а в образе действования. Вы представляете одно из крайних выражений нашего направления; ваша односторонность понятна нам, она близка нашему сердцу; у...

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: train, 1 / 2 часа морем и час в карете — со всеми потерями до южного берега от Ватерло стешен 8 часов; итак, приехать, уехать — ничего не значит. Марка Вовчка жажду видеть, ее книга такая бесподобная вещь, что я не только себе, но вслух читал Тате и даже советовал переводить на английское. Фотографию я сделаю и, если возможно, сделаю стереоскоп — но о каком дагеррот<ипе> вы говорите — о том, в котором Гран<овский> представлен покойником — или о другом? Пишите тотчас об этом. Помните ли вы, что все другие дурны. Как бюст сладить по фотографу, я не знаю. Мой бюст из мрамора, сделанный для Трюбнера, превосходен. Я вам пришлю с него бюстик — если выйдет так же хорош, как оригинал. Первый опыт дурен. Тата, которая всегда имела порядочный талант к рисованью, стала делать портреты (пока профили) — очень хорошо. Скажите Кав<елину>, если имеете с ним сношения: 1 ое , чтоб он мне прислал свой адрес, и 2 ое , назначил бы день своего приезда, если он не будет чуфариться, то пусть просто с чемоданом и остатком минеральных вод в желудке — едет ко мне. Если он не вырос с 1847 года, места будет довольно про него. Помнит ли он, как за неимением водки я у него выпил цитманов декокт? Что вы толкуете о Фогте? Разве вы не видали, что та же «Аугсб<ургская> газета» и меня выдала за наполеонов<ского> агента. Черт с ними. Исключая Рейхеля — я вам серьезно советую ненавидеть всех немцев. Рейхеля потому исключаю, что сам Стасов его хвалит и Прудон его называл ame d'archange[180], а вы называете мужем. Кланяйтесь Станк<евичу> — ну что бы написать или весточек, или так... Насчет лет Зонненб<ерга> и Веры Артам<оновны> — сомневаюсь: мне 47 — когда Вер<а> Ар<тамоновна> стала за мной ходить, ей было не более 30—35 — а...

Входимость: 2. Размер: 77кб.

Часть текста: четыре лошади! Александр Николаевич пошел в горы Александровская конституция и павловское время Америка и Россия Америка и Сибирь "Антракт" и hors-d 'œuvre Арнгольдт, Сливицкий и Ростковский Артиллерия и лицей Архипастырское рвение о мраке Аскоченский II Астроном-наблюдатель и миссионер Хотинский Бакунин свободен Балабин и Норма Балтийские немцы Барометр на градус ниже Барон Гакстгаузен Бедное русское имя Без масок Безобразное окончание харьковской студентской истории Берг, магистры и телеграф Березовский Бессословность в Москве Бешенство доносов (Первое предостережение Краевскому) Бешенство ценсуры "Библиотека" - дочь Сенковского Биография М. Н. Муравьева Биография Муравьева Вешателя Благодарность отечественной почте и редакторам Благодетельные помещики (Графиня Орлова-Денисова, барон Икскуль, граф Шереметев) Блистательная победа, одержанная в Ковенской губернии гусарским е. и. в. Полком Богомокрицы и богосаранча Болтовня с дороги Брадке и Левшин Брань на смерть идущим Братская просьба к русским воинам Брошюра Шедо-Ферроти Бруты и Кассии III отделения В 75 листе "Москвы" напечатано... В вечность грядущему 1863 году В министерстве финансов свой Путятин В редакцию "Инвалида" В этапе В юже меру мерите... В. Безобразов Важная поправка Валуев и Головнин Варшава утешена! Васильчикова и Рейнгардт доехали Пирогова Ватерлоо 17 апреля 1858 Введение перед заглавием Ввоз нечистот в Лондон Великий заговор — большая ложь Великокняжеский социализм — Михайловская теория Собственности "Великорус" в ученой Москве Венгерская амнистия "Взгляд на дела России" Н. Тургенева Виллафранка перед...

Входимость: 2. Размер: 21кб.

Часть текста: По духовной и душеспасительной части По части путей сообщения Москва La regata перед окнами Зимнего дворца Западные книги Паки и паки о князе Петре Вяземском Необыкновенная история о ценсоре Гои-ча-ро из Ши-Пан-ху Сечь или не сечь мужика? Постскриптум к статье о новых книгах La conspiration russe de 1825 (Русский заговор 1825 года) Le premier pas vers l’émancipation des paysans serfs en Russie (Первый шаг к освобождению крепостных крестьян в России) Über den Roman aus dem Volksleben in Rußland (О романе из народной жизни в России) Что значит суд без гласности Император и студенты О письме, критикующем "Колокол" Охапка дровец старушки Тамбовское дворянство не хотело освободить крестьян... Закревский бунтует! Через три года Лакеи и немцы не допускают A Monsieur le ministre de l’Intérieur à Dresde (Саксонскому министру внутренних дел) Ложный донос на нас и безграмотный Циркуляр о наших книгах Солидарность Не стыдно ли? Отправка Штиглицом золота за границу Освобождение крестьян La France ou l'Angleterre? (Франция или Англия?) Закревские берут верх Цензура усиливается Польза от гласности Дело...

Входимость: 1. Размер: 12кб.

Часть текста: ближе нам многих своих. С нелепой силой случайности спорить нечего, у ней нет ни ушей, ни глаз, ее даже и обидеть нельзя, а потому, со слезой и благочестием закрывая крышку их гроба, перейдем к тому, что живо и после них. Киреевские, Хомяков и Аксаков — сделали свое дело; долго ли, коротко ли они жили, но, закрывая глаза, они могли сказать себе с полным сознанием, что они сделали то, что хотели сделать, и если они не могли остановить фельдъегерской тройки, посланной Петром и в которой сидит Бирон и колотит ямщика, чтоб тот скакал по нивам и давил людей, — то они остановили увлеченное общественное мнение и заставили призадуматься всех серьезных людей. С них начинается перелом русской мысли. И когда мы это говорим, кажется, нас нельзя заподозрить в пристрастии. Да, мы были противниками их, но очень странными. У нас была одна любовь, но не одинакая. У них и у нас запало с ранних лет одно сильное безотчетное, физиологическое, страстное чувство, которое они принимали за воспоминание, а мы за пророчество, — чувство безграничной, обхватывающей все существование любви к русскому народу, к русскому быту, к русскому складу ума. И мы, как Янус или как двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно. Они всю любовь, всю нежность перенесли на угнетенную мать. У нас, воспитанных вне дома, эта связь ослабла. Мы были на руках французской гувернантки, поздно узнали, что мать наша не она, а загнанная крестьянка, и то мы сами догадались по сходству в чертах да потому, что ее песни были нам роднее водевилей; мы сильно полюбили ее, но жизнь ее была слишком тесна. В ее комнатке было нам душно; всё почернелые лица из-за серебряных окладов, всё попы с причетом, пугавшие несчастную, забитую солдатами и писарями женщину; даже ее вечный плач об утраченном счастье раздирал наше сердце; мы знали, что у ней нет светлых воспоминаний, мы знали и другое — что ее счастье впереди, что под ее сердцем бьется зародыш, — это наш ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "DANGEROUS"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "DANGEROUS"