Герцен Александр: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "TELEGRAPH". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 3. Размер: 43кб.

Часть текста: министра... над гибнущими финансами». Государь был так тронут, что в тот же день приказал назначить большие суммы для поправки дворцов. ПОХИЩЕНИЕ СТУДЕНТА! Говорят, что многие, бывшие на вечере у Албертини и выданные каким-то шпионом за политических заговорщиков, не могут найти студента Варщавчека; нет его между арестованными, нет его между свободными. Другие прибавляют, что Паткуль похитил его. ЗЛОДЕЙ-КАПИТАН РУССКОГО КОРАБЛЯ «Times» от 10 января извещает, что русский посол в Лондоне был уведомлен из Гулля, что какой-то капитан зверски истязал мальчика 11 лет. Что сделает Бруннов, мы не знаем. Вероятно, ничего. Мы же, с своей стороны, просим русских, находящихся в Англии, сообщить нам имя корабля и кому он принадлежит — а пуще всего фамилью капитана для того, чтоб ее поместить в число практических защитников телесных наказаний и с тем вместе выставить к позорному столбу. ЕЩЕ О «ГЕНЕРАЛ-АДМИРАЛЕ» Нам очень жаль, но мы должны отказаться от помещения последних сведений о «Генерал-адмирале», о поведении Шестакова, Штофрегена и пр. Факты, приводимые в письмах, не выходят из общего уровня бесчеловечного обращения с низшими чинами и грубого с офицерами. Мы говорили об них, нашлись защитники Шестакова, защитники вызвали ряд писем, еще более обличительных, мы упомянули и об них. Если морское ведомство хотело обратить внимание, оно могло; для большинства читателей интерес исчерпан. Корреспондентам нашим со стороны истязаемых мы можем сказать в утешение, что слух об уничтожении телесных наказаний в войсках и во флоте подтверждается. Не только Константин Николаевич, но и наследник, говорят, за отмену их. ВТОРОЙ РАЗ В прошлом листе мы просили русских, живущих в Англии, сообщить нам имя злодея-капитана какого-то русского судна, истязавшего ребенка в Гулле. Неужели его поступок находит или такое сочувствие, или такое...

Входимость: 3. Размер: 15кб.

Часть текста: Лондон. На фотографии А. И. Герцена. Лизавете Богдановне. 17 августа. И прощайте. — До свиданья. 2. Н. П. ОГАРЕВУ 6 декабря (24 ноября) 1856 г. Лондон. На записной книжке. Огареву — для того, чтоб до будущих именин исписать все, и притом прозой. А. Герцен. 6 декаб<ря> 1856. Пикадилли. 3. НА СПИСКЕ СТИХОТВОРЕНИЯ «НА ПРАЗДНЕСТВА, БЫВШИЕ В МОСКВЕ...» 1856 г. Путней. Начало очень хорошо. 4. М. МЕЙЗЕНБУГ Апрель 1857 г. Путней. На 111 кн. «Полярной звезды» на 1857 г. Мальвиде в знак памяти от издателя. 5. M. К. РЕЙХЕЛЬ 13 (1) мая 1857 г. Путней. На портрете Е. Б. Грановской. Посылаю вам, Мария Каспаровна, портрет, хранившийся у нас двенадцать лет. Вы так любили Елизавету Богдановну — лучше же ему быть у вас. А. Герцен 1857. 13 мая. Путней. 6. НЕУСТАНОВЛЕННОМУ ЛИЦУ Сентябрь 1867 г. Путней. На портрете А. И. Герцена . А. Герцен <1 нрзб.> Сентябрь 1857. Лондон. Putney. 7. НАДПИСЬ НА КОНВЕРТЕ С ПИСЬМОМ В. ГЮГО Около 11 октября (29 сентября) 1857 г. Путней. Рука Виктора Гюго. 8. Р. ГРАНТУ 21 (9) января 1858 г. Путней. На брошюре: А. Herzen. «The Russian People and their...

Входимость: 2. Размер: 129кб.

Часть текста: что ответ сделан или вызван самой редакцией, действительно останавливала нас. Но, без сомнения, наш защитник имел то же право на нашу печатную гласность, как наш обвинитель, и мы печатаем его ответ. Мы получили еще четыре письма, в которых резко нападают на статью г. Ч. В двух нас упрекают, зачем мы поместили ее. Если б публикование «обвинительного акта» только и принесло, что эти горячие, полные любви и симпатии протесты, то я конечно не стал бы раскаиваться в том, что напечатал. Привыкнемте же наконец к свободе не только мнений, но и громкого высказывания их. И-р. Примечание дано к тексту следующего письма: «М. Г. В 30 листе «Колокола» вы напечатали мое письмо к вам, с предисловием, в котором вы говорите, что «décorum oblige» вас не печатать нашего протеста против «обвинительного акта» г. Ч. Позвольте мне вам заметить, что если вы прочтете еще раз наш протест, то вы увидите, что основной смысл его не защита вас, но защита принципа, что большинство читателей и увидят ясно. Суждения о характере вашей деятельности, как я уже вам сказал в первом письме, были неизбежны; а потому позвольте вам повторить еще раз, что вы не имеете права не напечатать нашего протеста, в котором трогаются некоторые вопросы, не касающиеся вас. Примите и проч. Русский ПИСЬМО В ЗАЩИТУ г. Ч. (ПРИМЕЧАНИЯ) К заглавию «Письмо в защиту г. Ч.» относится следующее подстрочное примечание: Мы не имели места для первого письма г. Спартанского и предпочли начать вторым. После предшествующей статьи справедливость требовала напечатать защиту г. Ч. И-р. Второе примечание Герцена относится к словам «восклицаете вы» в абзаце: «Вам это странно, вы этому...

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: деньгами, людьми, собой, захотело показать, что и оно, любя отечество небесное, которое моль не точит, любит и земное, которое точит Наполеон, и действительно принесло на жертву больше чем кровь и деньги — здравый смысл и предало Наполеона проклятию. Но как-то императору Александру I показалось непоследовательно называться благословенным и проклинать других, он после войны и замял дело. По несчастию, кой у кого остались копии с синодского воззвания. Если «цыган для компаний позволил себя повесить», как говорит пословица, то для эдакой компании — можно позволить себя предать Примечания Печатается по тексту К, л. 42—43 от 1 и 15 мая 1859 г., Стр. 358, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без заглавия, за подписью! И—р . Заглавие взято из ОК . Автограф неизвестен. В архиве Герцена сохранилась вырезка из газеты «Daily Telegraph» от 21 июня 1859 г., в которой отмечалось (цитируем перевод): «Нам передавали из России, что несколько недель тому назад петербургский митрополит на собрании святейшего синода Российской импррии внес предложение об отлучении от церкви Александра Герцена, широко известного изгнанника, живущего теперь в Лондоне. Все епископы, за исключением московского митрополита, одобрили это предложение, направленное против талантливого человека, отважного основателя...

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: писем я никак не вижу, чтоб ты, сверх занятий по части физиологии и пр., особенно читал что-нибудь дельное. Or donc[179] без чтения нет настоящего образования, нет и не может быть ни вкуса, ни слога, ни многосторонней шири понимания; Гёте и Шекспир равняются целому университету. Чтением человек переживает века, не так, как в науке, где он берет последний очищенный труд, а как попутчик, вместе шагая и сбиваясь с дороги. Чтение газет и журналов очень хорошо, но я говорю о книгах, о нескольких книгах, без которых человек не есть полный человек. Тебе дети и мы готовили разные подарки, но оставили их до твоего приезда, а пока, если нужно, ты можешь взять не в счет жалованья 100 фр. (из присланных Фогтам). Насчет твоего вопроса о детях я потому ничего не писал, что еще нечего. Ты в «Колоколе» прочтешь всю переписку Огар<ева> с Брунновым. Сатина не пустили, и Натали сама не знает, поедет ли она и когда. Если война примет хороший оборот, то, может, и я побываю в Швейцарии. Впрочем, ты не думай, чтоб немецкий студентский круг был столько же полезен для Наташи, как для тебя. Ей пятнадцатый год, и я, наконец, здесь должен был восстать против немецкой фамильярности Мюллера и C nie . Благодари M me Vogt и скажи, что, когда ты приедешь, мы переговорим. Посылаю тебе из «Daily Telegraph» статью о том, как Алекс<андр> II не велел меня проклинать. Это до того смешно, что, показавши своим, ты отошли Фогту. — Скажи ему, что здесь, в Лондоне, немцы об нем иначе не говорят, как со скрежетом зубов. Вообще эта война показала, что это за дикие бестии, даже Мюллер. Ты очень...

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: после поражения. Недаром «Сев. пчела» 2/14 марта говорит: «Это напоминает донесения сардинских проконсулов в Неаполе, которые все пишут о подавлении восстания, так что если поймать их на слове, то окажется, что они подавляют уже давно подавленное восстание, то есть употребляют энергические меры против людей, уже давно смирившихся». В Кракове — толпа русских шпионов, которая подделывает прокламации, вербует галичан и старается их увлечь в какую-нибудь антиавстрийскую демонстрацию. Мы подадим австрийскому министерству прекрасную мысль принять их за серьезных польских конспираторов и отослать инсургентам, далее об их будущности заботиться нечего. Их судьба будет совершенно обеспечена. Двое из шпионов захвачены, говорят газеты. Примечания Печатается по тексту К, л. 160 от 1 апреля 1863 г., стр. 1324, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен. Включено в издание М. К. Лемке ( Л XVI, 198 — 199) со следующей справкой: «Принадлежность ясна из...

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: когда была Теплякова? — Это он-то и есть тот Лангевич, который начальником отряда два раза побил русских. Двое других, которых, кажется, ты видела, также действуют славно и, может, славно погибнут. Много подробностей я не пишу — прочтете их в газетах. Поляк, оставшийся в Париже, выпущен. Попробую посылать вам «Теймс», в котором найду что-нибудь, — говорят, что это всего стоит 2 пенса. Сказать, могу ли я приехать и когда, теперь мудренее, чем прежде. В Париже — большая дружба с русскими, об этом напишу другой раз. Если очень хочется, поезжайте в Рим — но, по правде, тут нет ни rhyme, ни raison — времена мрачные, работать и работать надобно — думать и читать. Зачем Фрикен живет в Италии — спроси его от меня, в России страшно нужны люди. Ну и прощай. Целую тебя крепко и крепко. Рукой А. А. Герцена: Милая Тата, Адели лучше; до следующего письма схожу еще раз узнать, но вы, верно, до тех пор получите известие от самого Кинкеля. — Кажется, ваш stay[250] в Италии немного...

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: новость. Лондонские цены на печать и бумагу известны[144]. Зачем мы печатаем в Лондоне? Затем, что в Европе нет верного угла, в котором бы можно было печатать. Мы и живем в Лондоне вовсе не по пристрастию к его нравам, дороговизне и туманам. Тем не менее и лондонские издания можно было бы свести на половинную цену. Кто же виноват в том, что они продаются так дорого? Вы, а не мы. Открыть новые пути сообщения мы не можем, это ваше дело; этого требует справедливость — нельзя же, чтоб мы все делали, а вы дарили бы нам одну благосклонность читателя. Все русские, с которыми нам случалось говорить, уверяли нас, что пути провоза книг через русскую границу устроить очень легко — тем лучше: мы вовсе не хотим вас обременять тяжким трудом, сделайте легкое, но сделайте в самом деле. Когда вы устроите постоянные и прямые пути, тогда мы будем печатать вместо каждой тысячи — десять тысяч, и с каждой тысячью, цена будет больше и больше падать на цену бумаги. Тогда русская типография станет независимо от трех книгопродавческих этапов. Тогда мы не будем в необходимости набавлять пятьдесят процентов. Тогда и цена в России не будет возвышена срывщиками, над которыми мы контроля иметь не можем. Без верных, правильно устроенных путей не будет дешевых книг. Не умеете, не хотите, скучаете искать верных путей (не смотря на то, что это очень легко), оставайтесь под монополью предприимчивых книгопродавцев и платите им втридорога. Наконец, если это для вас легче, перепечатывайте внутри России все наши издания, Россия велика, — как не спрятать в ней типографского ящика, когда в Варшаве выходит...

Входимость: 1. Размер: 97кб.

Часть текста: как между французами. Другие эмиграции мало сближались с нею; разница в манере, в habitus’e удерживала их на некотором расстоянии; французская дерзость не имеет ничего общего с немецкой грубостью. Отсутствие общепринятой светскости, тяжелый школьный доктринаризм, излишняя фамильярность, излишнее простодушие немцев затрудняли с ними сношения непривыкших людей. Они и сами не очень сближались… считая себя, с одной стороны, гораздо выше прочих по научному развитию и, с другой – чувствуя перед другими неприятную неловкость провинциала в столичном салоне и чиновника в аристократическом кругу. Внутри немецкая эмиграция представляла такую же рассыпчатость, как и ее родина. Общего плана у немцев не было, единство их поддерживалось взаимной ненавистью и злым преследованием друг друга. Лучшие из немецких изгнанников чувствовали это. Люди энергические, люди чистые, люди умные, как К. Шурц, как А. Виллих, как Рейхенбах, уезжали в Америку. Люди кроткие по нраву прятались за делами, за лондонской далью, как Фрейлиграт. Остальные, исключая двух-трех вожаков, раздирали друг друга на части с неутомимым остервенением, не щадя ни семейных тайн, ни самых уголовных обвинений. Вскоре после моего приезда в Лондон поехал я в Брейтон к Арнольду Руге. Руге был коротко знаком московскому университетскому кругу сороковых годов: он издавал знаменитые «Hallische Jahrbücher», мы в них черпали философский радикализм. Встретился я с ним в 1849 в Париже, на не остывшей еще,...

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: has, it seems, addressed to me and published in the «Diritto». I have satisfaction in stating that before the knowledge of this letter we understood our position precisely in the same manner as the great Italian; and, in proof, permit me to beg your insertion of a few lines translated from Russian, and published in the last number of the «Kolokol» (№ 96, April 15). It is necessary to explain that on the 10th of April we had designed to celebrate with our fellow-labourers in the Russian printing-office, and our friends, the event of the emancipation of the peasants in Russia, and on the morning of that day arrived by telegraph the account of the massacres at Warsaw. We quote from the article referred to: Our fête was sombre, sinister: we have known few days more heavy, when the mind has been more painfully oppressed by conflicting sentiments; never before did lampions hang so close to tears. The time is still far distant when a Russian may hold a fête for any event whatever in gaiety of heart, with no sad thought behind, with no anxious care. We had grown young again at the great news of the emancipation of the peasants; we looked forward with hope and anticipated with emotion our proposed meeting, prepared to drink, for the first time in our lives, the health of the emperor Alexander II, liberator of the peasants. We knew perfectly well to what obloquy we should expose ourselves by this act on the part of a narrow-minded political puritanism and mean jealousies. But we also knew that this toast, pronounced by us at our table, would have an echo in the heart of the emperor Alexander, very different from that of an enthusiasm under censure of the gendarmes and warmed by the police. But our hand fell, our toast was chocked...

Поиск по творчеству и критикеCлово "TELEGRAPH"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "TELEGRAPH"