Герцен Александр: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1827". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 7. Размер: 49кб.

Часть текста: граф (1769--1834) Арапетов Иван Павлович (1811--1887), товарищ А. И. Герцена и Н. П. Огарева по Московскому университету; в 50-х гг. член редак-ционных комиссий по крестьянскому делу Арсеньева Елизавета Алексеевна (рожд. Столыпина; 1773--1845), бабушка М. Ю. Лермонтова Астраков Николай Иванович (1809--1842), преподаватель математики, друг юности А. И. Герцена и Н. П. Огарева Астраков Сергей Иванович (1816--1867), преподаватель математики, механик-изобретатель; в 40--50-х гг. был близок к Н. П. Огареву Астракова Татьяна Алексеевна (1814--1892), писательница, жена Н. И. Астракова Байрон Джордж Ноэл Гордон (1788--1824) Бакунин Михаил Александрович (1814--1876) Бакунина (рожд. Квятковская) Антония Ксаверьевна, жена М. А. Бакунина Баранов Григорий Баранова Варвара Григорьевна, дочь Н. и Г. Барановых. Баранова Наталия Ивановна, во втором браке -- жена С. А. Тучкова, брата деда Н А Тучковой-Огаревой Бартелеми Эмманюэль (казнен в 1855 г.), французский рабочий-механик, участник революционного движения; познакомился с А. И. Герценом в Лондоне в 1853 г. Бартенев Петр Иванович (1829--1912), археограф и библиограф, издатель и редактор журнала "Русский архив" Баскакова Елизавета Ивановна -- см. Огарева Е. И. Бахметев Павел Александрович, помещик, эмигрировавший из России в августе 1857 г.; передал А. И. Герцену и Н. П. Огареву денежные средства для революционной пропаганды Бахметев, зять князя Ю. Н. Голицына Белинский Виссарион Григорьевич (1811--1848) Бернатский, польский эмигрант во Франции, врач Бестужев Александр Александрович (литературный псевдоним -- Марлинский; 1797--1837), писатель, декабрист Бетховен Людвиг ван (1770--1827) Бибикова Благосветлов Григорий Евлампиевич (1824--1880),...

Входимость: 5. Размер: 122кб.

Часть текста: который всегда кричал таким голосом, как будто он стоял на стропилах пятого этажа и оттуда что-нибудь приказывал работникам в подвале, известить, что я получил первый офицерский чин. Все эти чудеса, заметим мимоходом, были не нужны: чины, полученные службой, я разом наверстал, выдержавши экзамен на кандидата, – из каких-нибудь двух-трех годов старшинства не стоило хлопотать. А между тем эта мнимая служба чуть не помешала мне вступить в университет. Совет, видя, что я числюсь к канцелярии Кремлевской экспедиции, отказал мне в праве держать экзамен. Для служащих были особые курсы после обеда, чрезвычайно ограниченные и дававшие право на так называемые «комитетские экзамены». Все лентяи с деньгами, баричи, ничему не учившиеся, все, что не хотело служить в военной службе и торопилось получить чин асессора, держало комитетские экзамены; это было нечто вроде золотых приисков, уступленных старым профессорам, дававшим privatissime [75] по двадцати рублей за урок. Начать мою жизнь этими каудинскими фуркулами науки далеко не согласовалось с моими мыслями. Я сказал решительно моему отцу, что, если он не найдет другого средства, я подам в отставку. Отец мой сердился, говорил, что я своими капризами мешаю ему устроить мою карьеру, бранил учителей, которые натолковали мне этот вздор, но, видя, что все это очень мало меня трогает, решился ехать к Юсупову. Юсупов рассудил дело вмиг, отчасти по-барски и отчасти по-татарски. Он позвал секретаря и велел ему написать отпуск ...

Входимость: 3. Размер: 33кб.

Часть текста: <ПРИМЕЧАНИЯ> <К СТАТЬЕ А. ТАЛАНДЬЕ «НЕТ СОЦИАЛИЗМА БЕЗ РЕСПУБЛИКИ» В «ПОЛЯРНОЙ ЗВЕЗДЕ», 1855 г.> Мы с намерением рядом с письмом «милой маски» — помещаем письмо А. Таландье. Мы не знаем, какие жертвы принесла она на «общее дело». А. Таландье года два тому назад выпущен из Бель-Ильской тюрьмы, он свое участие в общем деле и свою любовь к Франции доказал. Странно видеть, что у нас патриотизм, одержимый православием, свертывается в ограниченнейший китаизм, в то время как здесь социализм ломится вширь из-за политических пределов и национальных определений. <К ПЕРВОЙ КНИГЕ «ПОЛЯРНОЙ ЗВЕЗДЫ», 1855 г.> <Книжка наша была...> Книжка наша была уже отпечатана, когда мы получили тетрадь стихотворений ПУШКИНА, ЛЕРМОНТОВА И ПОЛЕЖАЕВА, часть их поместим в следующей книжке. Мы не знаем меры благодарности за эту присылку... Наконец-то! Наконец-то! <Еще прекрасная новость...> Еще прекрасная новость, которой мы спешим поделиться с читателями, мы получили вчера письмо, полное симпатии, от ЮАХИМА ЛЕЛЕВЕЛЯ ‒ благодарность искренная, сердечная великому славянину. <Письмо мое к Александру II ...>. Письмо мое к Александру II, писанное сгоряча после вести о смерти Николая, — устарело. Я, может, его не напечатал бы, но оно подало повод к недоразумениям, мне советовали оставить его в стороне, меня просили его не печатать. Это заставило меня призадуматься. В советах я видел не одно непониманье, а, может, и недоверие, тогда я твердо решился его напечатать. Смысл этого письма так ясен, так прост и так безусловно чист, что я смело беру на себя всю нравственную ответственность за него. Нас упрекают в любви к кровавым средствам, в революционном дилетантизме, я хотел показать, что это несправедливо, что мы гораздо скромнее, самоотверженнее, что я с своей стороны готов бы был умолкнуть, если б Александр II освободил крестьян с землею и дал бы свободу книгопечатания. Неужели...

Входимость: 3. Размер: 23кб.

Часть текста: о котором идет речь, мы гуляли по берегу Москвы-реки в Лужниках, т. е. по другую сторону Воробьевых гор. У самой реки мы встретили знакомого нам француза-гувернера в одной рубашке, он был перепуган и кричал: «Тонет! тонет!» Но прежде нежели наш приятель успел снять рубашку или надеть панталоны, уральский казак сбежал с Воробьевых гор, бросился в воду, исчез и через минуту явился с тщедушным человеком, у которого голова и руки болтались, как платье, вывешенное на ветер; он положил его на берег, говоря: «Еще отходится, стоит покачать». Люди, бывшие около, собрали рублей пятьдесят и предложили казаку. Казак без ужимок очень простодушно сказал: «Грешно за эдакое дело деньги брать, и труда, почитай, никакого не было, ишь какой, словно кошка. А впрочем, – прибавил он, – мы люди бедные, просить не просим, ну, а коли дают, отчего не взять, покорнейше благодарим». Потом, завязавши деньги в платок, он пошел пасти лошадей на гору. Мой отец спросил его имя и написал на другой день о бывшем Эссену. Эссен произвел его в урядники. Через несколько месяцев явился к нам казак и с ним надушенный, рябой, лысый, в завитой белокурой накладке немец; он приехал благодарить за казака, – это был утопленник. С тех пор он стал бывать у нас. Карл Иванович Зонненберг оканчивал тогда немецкую часть воспитания каких-то двух повес, от них он перешел к одному симбирскому помещику, от него – к дальнему родственнику моего отца. Мальчик, которого физическое здоровье и германское произношение было ему вверено и которого Зонненберг называл Ником, мне нравился, в нем было что-то доброе, кроткое и задумчивое; он вовсе не походил на других мальчиков, которых мне случалось видеть; тем не менее сближались мы туго. Он был молчалив, задумчив; я резов, но боялся его тормошить. Около того времени, как тверская кузина уехала в...

Входимость: 3. Размер: 7кб.

Часть текста: в исполнение освобождения крестьян назначатся на пять губерний по одному генерал-адъютанту и на каждую по флигель-адъютанту. Огромный успех в делах, порученных Толстому, Эльстону-Сумарокову, Бобринскому, увлек государя. Как же они будут сечь мужиков, эти эманципационс-адъютанты! Как запутают дела! Примечания Печатается по тексту К, л . 94 от 15 марта 1861 г., стр. 796, где опубликовано впервые, без подписи. Автограф неизвестен. Включено в издание Лемке ( Л XI, 52) со следующей справкой: «Принадлежность устанавливается по записке Огарева, хранящейся в архиве семьи Герцена» (Л XI, 464). Ныне местонахождение «записки» неизвестно. Заметка идейно-тематически тесно связана со всеми другими выступлениями Герцена в «Колоколе» по поводу реализации крестьянской реформы («всекаемого освобождения») «кровожадными флигель-адъютантами», «опричниками Освободителя», «импровизированными палачами» (см. в наст. томе статьи Герцена: «Русская кровь льется!», «12 апреля 1861», «Герой нашего времени и их Петербурга...», «Граф Апраксин получил за избиение...», «Храбрый Дренякин»). Авторство Герцена подтверждается и некоторыми стилистическими признаками, например, ироническим наименованием флигель-адъютантов: «эманципационс-адъютанты». ____ Вопрос о том, как подготовиться к обнародованию манифеста о ликвидации крепостных отношений, был для Александра II и его министров предметом особого внимания. Еще летом 1858 г. царь в письме к министру внутренних дел С. С. Ланскому высказывал серьезное опасение относительно того, «что когда новое положение будет проводиться ...

Входимость: 2. Размер: 28кб.

Часть текста: Вместо: премия – в ПЗ: прима 16 Вместо: премией – в ПЗ: примой Стр. 44 31 Вместо: Трубецкой – в ПЗ: Т. Стр. 45 14 После: в Васильевском – в ПЗ: это уже было в 1830 г. Стр. 47 18 Вместо: У отца моего вместе с Сенатором – в ПЗ: У нас 21 Слова: в доме Сенатора. Ключ был у Кало – в ПЗ отсутствуют. 29–30 Слова: и русского «Феатра» – в ПЗ отсутствуют. 33 Вместо: притом в русском переводе «Феатра» – в ПЗ: которую до сих пор люблю Стр. 48 3 Вместо: ощущение – в ПЗ: чувство 12 После: кудри – в ПЗ: и мне было как-то невыносимо грустно и хорошо. Стр. 49–50 3-33 Текст: Одним ~ дерева. – в ПЗ отсутствует. Стр. 50 35 Вместо: Около того времени – в ПЗ: Тут Стр. 51 35–37 Примечание: Органист ~ влияния. – в ПЗ отсутствует. Стр. 52 37 После: язык – в ПЗ: (ils estropient) После: его – в ПЗ: (dégradent) Стр. 53 2 После: немцы – в ПЗ: (в особенности, вероятно, брауншвейгцы) 15–16 Вместо: оставался в совершенном одиночестве – в ПЗ: попался в совершенное одиночество 34 После: Катехизис – в ПЗ: как видите Стр. 54 2–5 Текст Священнику ~ катехизис. – в ПЗ отсутствует. Глава III Стр. 56 24 После: Николаем – в ПЗ примечание: Писано в 1853 году. Стр. 57 26–35 Примечание: Рассказывают ~ камень. – в ПЗ отсутствует. Стр. 58 21 Вместо: аристократами – в ПЗ: бургравами Стр. 59 8–9 Вместо: революции, бродящая...

Входимость: 2. Размер: 54кб.

Часть текста: пробуждение. – Террорист Бушо. – Корчевская кузина. Одним зимним утром, как-то не в свое время, приехал Сенатор; озабоченный, он скорыми шагами прошел в кабинет моего отца и запер дверь, показавши мне рукой, чтоб я остался в зале. По счастию, мне не долго пришлось ломать голову, догадываясь, в чем дело. Дверь из передней немного приотворилась, и красное лицо, полузакрытое волчьим мехом ливрейной шубы, шёпотом подзывало меня; это был лакей Сенатора. Я бросился к двери. – Вы не слыхали? – спросил он. – Чего? – Государь помер в Таганроге. Новость эта поразила меня; я никогда прежде не думал о возможности его смерти; я вырос в большом уважении к Александру и грустно вспоминал, как я его видел незадолго перед тем в Москве. Гуляя, встретили мы его за Тверской заставой; он тихо ехал верхом с двумя-тремя генералами, возвращаясь с Ходынки, где были маневры. Лицо его было приветливо, черты мягки и округлы, выражение лица усталое и печальное. Когда он поровнялся с нами, я снял шляпу и поднял ее; он, улыбаясь, поклонился мне. Какая разница с Николаем, вечно представлявшим остриженную и взлызистую медузу с усами! Он на улице, во дворце, с своими детьми ...

Входимость: 2. Размер: 15кб.

Часть текста: во имя посредственности и для нее. Камера – грязное болото, в котором исчезает великий поток революции, – боясь народа более, нежели Бурбонов, спешила сделать короля. А король ее разом обманул мошеннически Карла X, и Камеру, и народ. Отъезжающий старик, окруженный своей семьей, верный этикетам и рыцарски преданный идее, которой уже нет, примиряет с собою, его жаль, он окружен каким-то поэтическим отблеском прошедших веков. Лудвиг-Филипп, принимающий без штанов депутации, представляет какую-то циническую фигуру, поселяющую отвращение. 14. Покровское. Странно идет наша жизнь. Возле каждой минуты блага и счастия какая-то безотходная ирония ставит страшные привидения. Третьего дня мы приехали сюда, и я давно не был в таком светло-радостном расположении; вид полей меня обмыл, мне было хорошо, очень хорошо… тишина кругом, спокойствие, все расположило душу к ряду впечатлений безотчетно гармонических. А сегодня утром в нескольких шагах от дому утонул Матвей. Я любил его, он был для меня более, нежели слуга, я в нем воспитал благородные свойства, и они принялись; он мальчиком вступил в мой дом и с летами приобрел истинно человеческие достоинства. Он развился более, нежели надобно, avec une précocité [290] , которая начинала его мучить неравномерностью своей. Он тяготился своим состоянием, часто бывал небрежен, но всегда благороден, он искупал целый класс людей в моих глазах. И вдруг погибнуть так глупо, так бессмысленно случайно, 22 лет – это страшно. Какой скептицизм навевают такие примеры! Вчера он упал было с плотины. Саша со слезами бросился к нему и сказал: «Я тебя люблю, не утони», – это последняя сладкая минута его. Я советовал не купаться за плотиной – он не послушался, сегодня утром пошел и заплатил жизнию за неосторожность. Может, для него смерть благо, жизнь ему сулила страшные удары; с нежной...

Входимость: 1. Размер: 6кб.

Часть текста: казалось, что люди, наводящие понтоны на временные реки, — скверные понтифексы , когда идет дело о вечных понтонах, по которым души должны подыматься в райские селения. Вот, например, из саперов архиерей Игнатий, бывший архимандрит Сергиевской лавры и наставитель многих московских Магдалин, а ныне преосвященный владык» Ставрополя, написал возмутительный памфлет по поводу крестьянского вопроса. Цель памфлета состоит в христолюбивом доносе на архимандрита Казанской духовной академии Иоанна, поместившего «Слово об освобождении крестьян» (в янв. книжке «Православного собеседника»), и в благочестивом рвении доказать, что рабство — установление божественное, святыми отцами православныя церкви поддерживаемое, благоверными царями упроченное. Ржевуский в подряснике уподобляет Казанскую академию и преимущественно автора «Об освобождении крестьян» «волкам, являющимся в одежде овчей», восстановляющим одно сословие против другого, подкопывающим престол, ...

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: отозван, но когда он объяснил Строгонову, в чем дело, его опять послали. Явившись в Киевскую губернию в другой раз, он на третий день скоропостижно умер. В это время содержался в киевской крепости под арестом помещик Черниговской губернии Ярошевицкий. Ярошевицкий написал в Петербург, что чиновник был отравлен; но, видно, на этот раз отрава была прилипчива, Ярошевицкий выпил, совершенно здоровый, стакан минеральной воды, которую он имел обыкновение пить, почувствовал себя очень дурно и стал требовать своего доктора, говоря, что ему дали яду. Явился доктор, но не его, а другой, и до тех пор принимал деятельные медицинские пособия, пока Ярошевицкий успел умереть. Назначено было медицинское следствие, при котором должны были присутствовать и депутаты от медицинского факультета. Трупоразъятие (сделанное очень поздно, в пущие жары) было произведено госпитальными медиками Юзевичем и Меллиотом ; университетские депутаты профессора Гюббенет и Эргард уклонились от следствия. Признаков отравления не нашли (В другом письме сказано, что даже желудок, присланный в университет, принадлежал какому-то солдату). Это совершенно новая отрасль служебных занятий. Нельзя ли взять на откуп право отравлять, с заведением контор (при губернаторских канцеляриях) для продажи очищенного стрихнина, подслащенной синильной кислоты и пр.? P. S. В утешение нам пишут, что полицмейстер Плеханов по делу с француженкой оправдан. Мы были уверены, что виновность рано или поздно...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1827"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1827"