Часть текста: как в его имениях, так и в нашем. Когда мы обе, сопровождаемые Огаревым, прогуливались по нашему саду, то крестьяне выбегали иногда к нам радостно и говорили: "Мы варим брагу к празднику, попробуйте, Николай Платонович". Огарев брал стакан из их рук, выпивал брагу и хвалил ее, улыбаясь с своим обычным добродушием. Помню, как однажды мы подошли к избе моей кормилицы; увидав нас, она высунула торопливо голову из маленького окошечка и сказала: -- Погодите, Николай Платонович, не ходите на Двор, у нас злая собака, пожалуй она вас укусит. Огарев отвечал уже со двора и очень спокойно: -- Не беспокойся, Марфа Ивановна, она уж укусила меня. Надобно было что-нибудь слишком необыкновенное, чтобы Огарев потерял терпение и рассердился, и то на равных, а не на подчиненных; он был олицетворенный покой и кротость. Понемногу мы привыкали к нему. Он жил у нас в верхнем этаже; не имея возможности послать за Огаревым, чтобы звать его на прогулку, когда наши занятия с m-lle Michel бывали окончены, мы условились с ним играть на фортепиано финал из "Сомнамбулы" [057]; бывало, как только Огарев услышит этот мотив, так и сойдет в зал с картузом в руках. -- Сударыни, я под ружьем (франц.). , -- говорил он шутя, и мы отправлялись с ним в лес; иногда брали с собою кофе, кофейник и сливки. Утомившись ходьбою, садились большею частию у Дубового оврага; Огарев разводил огонь, а мы варили кофе. Хорошее время! Легко и светло воспоминание о нем, никто из нас ни в чем не мог упрекнуть себя. Удивляюсь только, как Огарев не скучал с нами; он говорил с нами о наших занятиях, о чтении, о Герценах, с которыми мы должны были скоро увидеться в Италии и познакомиться короче; Огарев смотрел на нас, как на детей [058]. Сначала нам не верилось, что мы едем за границу, однако начались и серьезные приготовления к отъезду; m-lle Michel торжествовала: наконец осуществлялась ее заветная мечта; нас...

2. Тучкова-Огарева Н.А.: Воспоминания. Примечания

Входимость: 5. Размер: 6кб.

Часть текста: интимной переписки А. И. Герцена"), статья-очерк "Иван Сергеевич Тургенев" (ранее опублик. в журнале "Русская старина", 1889, кн. II, стр. 337--348), заметка "К запискам Т. П. Пассек "Из дальних лет" (ранее опублик. в журналах "Неделя", 1889, No 14, и "Русская старина", 1890, кн. I, стр. 229--232) и "Заметки А. И. Деспот-Зеновича", касающиеся семьи Тучковых. В 1929 г. вышло в свет новое издание (вступит. статья, редакция и примечания С. А. Переселенкова, "Academia", Л. 1929); в текст этого издания вошли отдельные места из журнальных публикаций, опущенные в издании 1903 г.; были восстановлены цензурные пропуски по сохранившимся корректурным листам и другим материалам, обнаруженным С. А. Переселенковым в ленинградских архивах, в частности в Институте русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР (ИРЛИ). Впервые в состав "Воспоминаний" была включена, по тексту первоначальной публикации, глава "1871 год". В приложениях по...

3. MDCCCLXIII

Входимость: 3. Размер: 31кб.

Часть текста: пало преждевременно на ноги, но все они еще дышат; в нем также многое и зародилось, стремится обнаружиться, но не вышло еще на свет. Между этим яровым жнитвом и озимовыми всходами набралось много любопытного и полезного со стороны правительства и много пророческого, бросающего свет вперед, со стороны народа. Начнем, как подобает, с правительства. Мы ему обязаны, во-первых, истиной, что когда нет поджогов, то очень трудно сыскать зажигателей и чрезвычайно легко наполнить тюрьмы невинными жертвами. Мы ему обязаны новыми доказательствами библейской истины, что бог, отделивши при сотворении мира воду от земли, так и животных приладил, чтоб морские жили в море, а сухопутные на суше, в силу чего бобр не строит под водою, а рыба не занимается земледелием. Морская болезнь нашего правительства сделала эту истину очевидной. Моряк Путятин, моряк Константин Николаевич, моряк Головнин[2] обнаружили редкую неспособность «во всех родах различных». Один не сумел погубить просвещение, другой не сумел его восстановить, третий (по правде, ему и задача помудренее досталась) не сумел разом губить и восстановлять Польшу. Но есть истины более черные, открытые во всем бесчеловечном ужасе отеческим правительством в Петербурге, и тут на первом плане страшная, ненужная, ничем не оправданная, чудовищная казнь Арнгольдта, Сливицкого, Ростковского и Щура. Ничего подобного не было со времен императрицы Елизаветы... ни даже при...

4. Тучкова-Огарева Н.А.: Воспоминания. Глава V

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: революционер Гервег. -- Июньские дни 1848 г. -- Обыск у Герцена и у моего отца А. А. Тучкова. -- П. В. Анненков и И. С. Тургенев. -- Последняя ночь в Париже. -- Встреча с М. А. Бакуниным в Берлине. -- Возвращение в Россию. -- Граф П. Д. Киселев. -- К.. Д. Кавелин. -- Московский кружок Герцена и Огарева. -- Астраков. 1848--1849. Вскоре нам пришлось оставить Италию; к тому же интересно было взглянуть на республиканский Париж. Мой отец горел нетерпением видеть наяву свои мечты; нам было очень жаль расстаться с Герценами, но они обещали скоро присоединиться к нам в Париже. Оказалось, что в новой республике не так хорошо, как это думалось издали; сменили заглавие: слово "монархия" на слово "республика", а содержание осталось то же. В экономическом отношении благосостояние народа ничуть не улучшилось и никто о нем не думал; народ бедствовал, особенно рабочий класс Парижа; он требовал работы, а испуганное мещанское сословие сокращало все производства, сводило на minimum все требования и заказы. Недели через две-три после нашего приезда мы были свидетелями необычайного явления: рабочие (уверяли, будто тысяч до семнадцати) шли в мэрию просить работы, шли в большом порядке и пели Марсельезу. Я никогда не слыхала ничего подобного; всякий, кто слышал...

5. Тучкова-Огарева Н.А.: Воспоминания. Глава XIII

Входимость: 2. Размер: 31кб.

Часть текста: быть членами этого общества, но Герцен сильно против этого восставал. "Мы стоим отдельно,-- говорил он им,-- наша программа известна, нам смешно быть членами какого бы то ни было общества". В Петербурге издавались листки под заглавием "Великоросс". Общество было возбуждено, особенно молодежь, везде были обыски. При обыске у Михайлова был найден листок "Великоросса" и улики, доказывавшие, что Михайлов сам печатал эти листки. Он был сослан в Сибирь [224]. Польское восстание не было еще подавлено, и Бакунин решился принять в нем участие. Это было необходимое последствие всей его многолетней пропаганды в пользу Польши. Хотя он был в высшей степени образованный, начитанный, обладал большими познаниями и блестящим, находчивым умом, великолепным даром слова, но при всем том в нем была детская черта -- слабость: жажда революционной деятельности во что бы то ни стало. Так как Герцен постоянно смеялся над его конспираторскими страстишками (как он их называл), то Бакунин перед отъездом из Лондона обратился ко мне с просьбой писать под его диктовку какую-то запутанную азбуку, для того чтобы я могла разбирать его телеграммы и сообщать их обоим друзьям. Относясь к нему с большим уважением, я исполнила с готовностью его желание, но, разумеется, все это было совершенно лишнее, и я ни одной шифрованной телеграммы не получала и не разбирала. В то время поляки везде искали возбудить к себе сочувствие. Наконец...

6. Les dames russes (Русские дамы)

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: ont signé une pétition à l'Université demandant l'organisation des cours pour les femmes. L'Université a nommé une commission composée de quatre professeurs, pour faire un rapport. Voilà leurs noms: Békétoff (président), Souhomlinoff, Bauer, Faminzine. Nous avons tout espoir que le rapport sera favorable à la demande. Les quatre rapporteurs ne voudront pas attacher leur nom au pilori. C'est un malheur que le ministre de l'instruction soit un piétiste gouvernemental, appelé au ministère pendant la fièvre chaude de la réaction — qui suivit le coup de pistolet de Karakosoff. — II fera tout son possible pour entraver ce mouvement. ПЕРЕВОД РУССКИЕ ДАМЫ Около двухсот петербургских дам подписало петицию, адресованную университету, об организации курсов для женщин. Университет назначил комиссию из четырех профессоров для составления доклада. Вот их имена: Бекетов (председатель), Сухомлинов, Бауэр, Фаминцын. Мы питаем большую надежду на то, что доклад благоприятно отнесется к этой просьбе. Четыре докладчика не захотят пригвоздить свое имя к позорному столбу. Какое несчастье, что министр...

7. Тучкова-Огарева Н.А.: Воспоминания. Глава XIV

Входимость: 2. Размер: 27кб.

Часть текста: [238] Потом наступила полнейшая тишина. Все глаза устремились в ту сторону, откуда раздавался далекий звук приближающихся экипажей. Наконец вдали показались коляски и кареты. В первой коляске сидел Гарибальди с кем-то из сопровождающих его. Он был одет, как всегда, в традиционном сером плаще, накинутом сверх красной блузы с морским воротником и широкими рукавами. Блуза была заправлена в панталоны, или, лучше сказать, в широкие шаровары. На шее был платок, завязанный простым узлом (как завязывают всегда матросы) спереди; на голове круглая серая шляпа. Замечательно, что во все время своего пребывания в Лондоне Гарибальди являлся в этом костюме на все обеды и вечера, даваемые в его честь английской чопорной аристократией. Но возвращаюсь к моему рассказу. При появлении Гарибальди в толпе раздались со всех сторон дружные возгласы: "Да здравствует Гарибальди! Добро пожаловать в Англию!" (англ.} Многие бросились к коляске и целовали плащ Гарибальди; другие выпрягли лошадей из коляски. "Зачем это, зачем",-- говорил Гарибальди, но его не слушали. Раздался визг раздавленной в толпе собаки. "Бедная, --сказал Гарибальди,-- я причина ее конца, как это досадно". Вместо лошадей люди с восторгом повезли на себе своего почетного гостя к той гостинице, где он должен был остановиться. Многочисленная толпа провожала его и долго стояла под его окнами, радостно и громко приветствуя...

8. Тучкова-Огарева Н.А.: Воспоминания. Глава VIII

Входимость: 2. Размер: 46кб.

Часть текста: продолжал издаваться, успех его все возрастал. Иногда приезжали русские студенты, ехавшие учиться в Германию. Не зная ни слова по-английски, они ехали в Лондон дня на два нарочно, чтобы пожать руки издателям "Колокола". Они привозили рукописи, которые, впрочем, начинали доходить до Герцена и путем почты из Германии. Вероятно, русские путешественники сдавали их на почту в разных германских городах. Содержанием рукописей были иногда жалобы на несправедливые решения суда, или разоблачение каких-нибудь вопиющих злоупотреблений, или желание какой-нибудь необходимой реформы,--обсуждались чисто русские вопросы. Герцен и Огарев часто читали вслух присланные статьи, и когда они, по выраженным в них взглядам, не могли быть напечатаны в "Колоколе",-- издавались отдельно маленькими брошюрками под названием; "Голоса из России" [129]. В это время русские стали приезжать все чаще в Лондон для свидания с Герценом. Тут были и люди, сочувствовавшие убеждениям двух друзей хоть отчасти, как <барон Андрей Иванович Дельвиг> [130], князь Долгоруков, Черкасский и много других, всех не вспомнишь; но были и такие, которые приезжали только из подражания другим. Вообще, в наступившее царствование все, что силой удерживалось при Николае I, ринулось за границу, как неудержимый поток. Ехали учиться в Германию или Швейцарию, ехали советоваться с докторами в Вену, Париж и Лондон, и наконец ехали потому, что это было теперь дозволено каждому. Помню один странный случай, который нас очень поразил. Один приезжий русский офицер, по имени Раупах, рассказывал, как он бежал из Крыма, потому что там страшные злоупотребления. Через неделю он поселился недалеко от нас и пришел с француженкой, которую рекомендовал как свою...

9. Неудавшийся детский праздник

Входимость: 1. Размер: 4кб.

Часть текста: против страстного желания присоединиться к России должны были появиться там-сям польские знамена. Такой дебош производит негодование народа, народ (вторые роты полиции в блузах) бежит в неистовстве по улицам, попирает знамена своего отечества, ставит везде русское знамя и поет — вероятно, на голос из «Фрицхен и Лизхен» Оффенбаха: Я хочу присоединиться, Он хочет присоединиться, Ты хочешь присоединиться, Мы хотим присоединиться к свободной России. Государь, огорченный беспорядком, тронут другим, уничтожает Польшу, дарует право некоторым из панов носить в на конце фамилии, принимает титул «освободителя всея Польши от существования» и едет в Петербург, оттуда — амнистия, прощающая всех поляков, не участвовавших в восстании, и пр. Теперь, говорят, просто сами паны придут к государю каяться в том, что у них открылось непреодолимое желание сделаться русскими и с отчаяния, что Березовский стрелял, броситься в пучину морскую, называемую Российской империей. «У сына моего отца обителей много», — говорит государь и, убедившись, что Польша умерла, возглашает: «Vivе la Pologne!» Примечания Печатается по тексту К, л. 244—245 от 1 июля 1867 г., стр. 1997, где опубликовано впервые, в отделе «Смесь», без подписи. Автограф неизвестен. Включено в издание М. К. Лемке ( Л XIX, 388—389) со следующей справкой:...

10. Герцен А. И. - Полевому Н. А., 2 сентября 1836 г.

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: А. И. - Полевому Н. А., 2 сентября 1836 г. 73. Н. А. ПОЛЕВОМУ 2 сентября 1836 г. Вятка. Милостивый государь, Николай Алексеевич! Я чрезвычайно удивился, увидев моего «Гофмана» в «Телескопе»; сначала я предполагал, что вы его поместили, ибо после отбытия моего из мира сего многое переменилось; но небрежность, с которою он напечатан, убедила меня в противном, и я просил брата объяснить вам, как это случилось. Из его письма вижу, что вы не верите моему объяснению и говорили, будто я сам прислал статью в редакцию «Телескопа». Это огорчило меня. Горько видеть, когда человек, которого от души уважаешь, имеет о нас дурное мнение, тем более когда на такое мнение нет никакого повода. Вот причина этого письма, я желал сам повторить вам, милостивый государь, что статья эта напечатана не токмо без моего дозволения, но даже без моего ведома. Получили ли вы длинное послание от меня в начале весны? Вы собирались в Петербург?.. Множество вопросов еще в запасе, но не смею беспокоить вас; впрочем, вы имеете средство мне сделать душевное удовольствие, — написавши несколько строк. К моей статье о Вятке я прибавил Казань и Пермь, — но, проученный теперь, в Москву до окончания остракизма присылать не буду, чтоб не лишиться (по милости услужливых людей) последней доверенности от вас,...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1903"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1903"