Герцен Александр: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "MONTE". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 9. Размер: 5кб.

Часть текста: а то ты что-то перестал культивировать корреспонденцию. Ты можешь достать из Парижа письмо, которое я тебе писал в день твоего отъезда — впрочем, важного ничего не было в нем. Твои 4 лив. я получил — сказал как-то Ленгу, чтоб прислал за ними, — он еще не присылал. Читал ли 5-й №? С кайенским перчиком, 6 выйдет на днях. Требуйте там от книгопродавцев, пусть выписывают от Трюбнера — 60 Paternoster row. Успех нашей типографии... monte... monte... monte. — Теперь уже набирают три француза, три англичанина (не зная ни одной русской буквы) и наши поляки. 2-е издание «Поляр<ной> звезды» в 1500 экзем<пляров> уже расходится. Писем, корреспонденции получаем много. — A propos, меня просили для перевода «Рыбаков» Григор<овича> на немецкий черкнуть предисловие — которое непременно требовал Hoffmann und Campe — я в предисловии воскурил тебе такой фимиам за твои «рассказы охотника» — что ты еще что-нибудь расскажешь. Ну а Боткин отчего не пишет — оттого что защищает монополь (я думаю, он недоволен «Колоколом»), а защитник монополя бывает консерватор, а консерватор всего боится... Засим прощай... Журналы получаем петербурж<ские> исправно. «Поляр<ная> звезда»...

Входимость: 4. Размер: 39кб.

Часть текста: инквизицию и аутодафе! Как ясно выражалась в каждой черте, в каждом движении этих бессемейных стариков жизнь, проведенная в двоедушии и домогательствах, ненависть ко всему свободному, властолюбие, зависть, готовность мести, отсутствие всего человеческого, теплого. Каждый в свою очередь подходил к папе, кланялся ему с коленопреклонением, он каждого накрывал руками; и в том числе был Ламбрускини, с видом старого шакала; я ждал, что он укусит св. отца, но они расцеловались преспокойно. Во второй раз я видел св. отца во всем блеске понтификата в церкви Santa Maria Maggiore, где он прогуливался nella sedia gestatoria [102] , –это было гораздо смешнее Квиринала. Пия IX носили по церкви в креслах, под разноцветными опахалами. Этот индейский вид совсем не шел к нему. В церкви была жара страшная, папу закачало, как на лодке, и он, бледный от приближавшейся морской болезни, с закрытыми глазами благословлял направо и налево. По дороге стояли с обеих сторон солдаты, красная guardia nobile [103] и пестрые svizzeri [104] , в средневековой одежде. Офицеры командовали при приближении кортежа «Ar-mi!» [105] , и ружья брякали на караул середь церкви; офицеры командовали «Ginocchio!» [106] , и солдаты становились по темпам на колени. Я не могу привыкнуть к военной обстановке ...

Входимость: 3. Размер: 47кб.

Часть текста: в этом, будучи тридцати пяти лет. Пятнадцатого мая сняло с моих глаз повязку, даже места сомнению не осталось – революция побеждена, вслед за нею будет побеждена и республика. Трех полных месяцев не прошло после 24 февраля, «башмаков еще не успели износить» [167] , в которых строили баррикады, а уж Франция напрашивается на рабство, свобода ей тягостна. Она опять совершила шаг для себя, для Европы и опять испугалась, увидевши на деле то, что звала на словах, за что готова была проливать кровь. Я был пятнадцатого мая с утра до ночи на улице, я видел первую колонну народа, пришедшую к Камере, я видел, как ликующая толпа отправилась из Собрания в ратушу, я видел Барбеса в окно Hôtel de Ville, я видел кровожадную готовность Национальной гвардии начать резню и торжественное шествие победоносного Ламартина и победоносного Ледрю-Роллена из ратуши в Собрание. Спасители отечества, из которых один под рукой помогал движению, а другой кокетничал с монархистами, ехали верхами без шляп, провожаемые благословениями буржуазии. Барбес и его товарищи отправились в то же время, осыпаемые проклятиями, в тюрьму. Собрание победило, монархический принцип победил, часов в девять вечера я пришел домой. Горько мне было. Дома я застал одного горячего республиканца, он тогда заведовал мэрией XII округа. – Республика ранена насмерть, ей остается теперь умереть, – сказал я ему. – Allons donc! [168] – заметил мой демократ с тем французским легкомыслием, которое в иные минуты бывает возмутительно. – Ну, так ступайте за вашим ружьем и стройте баррикады. – Nous n’en sommes pas encore là [169] , придет время построим и баррикады. Собрание ничего не осмелится сделать. Мой приятель мог на досуге взвесить истину своих слов, его...

Входимость: 3. Размер: 46кб.

Часть текста: Письма с Via Del Corso. Письмо третье <Письмо третье> Через месяц. События с каждым днем густеют, становятся энергичнее и важнее, полный, усиленный пульс временами постукивает лихорадочно – субъективные взгляды и ощущения теряются в величине совершающегося. Я больше месяца не брал пера в руки, даже ни разу не вспомнил, что умею писать, – расскажу вам несколько отрывков из виденного мною и, чтобы ничего не потерять из итальянской хроники нынешнего года, начну за несколько часов до его начала. Проливной дождь лил весь вечер 31 декабря 1847 г., несколько ударов грома и беспрерывные молнии, кроме всего остального, напоминали, что это не русский Новый год; между тем Piazza del Popolo покрывалась народом, и зажженные torci, невесело потрескивая и дымясь, зажигались там и сям. Чичероваккио вел римский народ поздравить св. отца с Новым годом, прокричать ему «evviva» – так, как ему одному кричат, и в то же время напомнить ему, что римляне ждут в этом году исполнения тех важных упований своих, на которые он дозволил надеяться – но которые слабо исполнены консультой и всем прочим. – Савелли, губернатор римский, открытый враг всякого прогресса, отправился к Пию девятому и уверил его, что мятежная и опасная толпа народа собирается ночью посетить его на Monte Cavallo с разными нелепыми требованиями. Папа испугался. Созвали чивику, поставили под ружья полки гренадеров. Между тем в одиннадцать вечером, по...

Входимость: 3. Размер: 79кб.

Часть текста: pas celui que l'auteur lui a donné: Le monde russe et la Révolution , M. Delaveau a publié une très bonne traduction du russe des premiers volumes de mes Souvenirs et pensées . Cet ouvrage, complètement épuisé maintenant, a eu quelque succès. Des amis que j'estime et au goût desquels j'ai une grande confiance, m'ont exprimé plusieurs fois le désir de voir la traduction des volumes suivants. Je voulais faire l'édition de tout l'ouvrage… Je n'avais pas de traducteur sous la main, et le temps passait. Sur de nouvelles instances et pour tout arranger, j'ai promis de donner cette automne, dans quelques feuilletons du Kolokol, des fragments du IV e volume, dont la traduction a été faite par mon fils et revue par moi. Ces fragments n'ont d'autre droit d'hospitalité dans le journal que celui que leur donne le désir de mes amis. Pourtant quelques scènes des temps orageux (1848–1852) du monde européen, décrites par un Russe, et quelques profils de réfugiés «peints par eux-mêmes et dessinés par un autre», – peuvent avoir un intérêt sui generis pour les lecteurs qui ne connaissent pas la langue russe. 21 août 1868. Hcâteau...

Входимость: 3. Размер: 13кб.

Часть текста: venant des personnes que nous sommes habitués à estimer, à aimer. Il m'a toujours semblé que s'arrêter à temps — était une chose indispensable, sans les «memento mori» venant du chorus. Ce n'est pas l'acharnement de nos ennemis — qui nous a décidé à bâillonner notre Cloche — c'est l'indifférence de nos amis, c'est l'absence de tout contingent moral. J'ai lutté seul depuis 1853 — après en deux — il est temps que d'autres essaient leurs forces. Nous continuerons notre travail — nous sommes aussi prêts à reprendre le Kolokol — mais à d'autres conditions. Le navire russe — va fatalement heurter dans un an (en 1870) — à un formidable rocher. Il n'y a pas de pilote pour le tourner. C'est la fin des termes du rachat des terres — cela sera la consommation de l'émancipation des paysans. Nous y attendons — le gouvernement et la noblesse. C'est beaucoup plus important pour nous que les cris de guerre et les croisades de Henri Martin — le Pierre l'Ermite du Siècle. Je vous suis de loin — et dans le livre de madame Quinet et dans vos...

Входимость: 3. Размер: 82кб.

Часть текста: Швейцарии. В обоих случаях Франция играла ту самую роль, которую Реставрация – столько проклинаемая – принимала на себя в 1822 относительно Испании, – роль военной экзекуции, полицейского усмирения. Португалия была задавлена из учтивости к королеве Виктории Пальмерстоном и из учтивости Пальмерстону – Францией. – Оксенбейн отвечал дерзкой нотой на вмешательство французского посланника и велел выставить на площади в Люцерне – пушки французской артиллерии, потихоньку присланные Зондербунду. – Для довершения благородной политики недоставало одного – союза с Австрией против Италии. Действительно, все симпатии кабинета были в пользу statu quo, Гизо беспрерывно унимал Пия девятого, даже Карла-Альберта, меры которого находил слишком либеральными. Французский посланник в Турине протестовал против дозволения печатать в Генуе песни, в которых говорят об австрийцах оскорбительно. Союз с Россией – было одно из пламенных желаний Гизо. В последнее время высылали из Парижа людей по требованию русского посланника и теснили польских выходцев, думая сделать этим что-нибудь любезное нашему правительству. При всем этом нельзя не заметить характер мещанина во дворянстве, который принимало правительство, вышедшее из баррикад, и министр из профессоров. Аристократические симпатии английского министерства делаются с какою-то простотой естественного влечения, не выставляются. Поспешность, с которой Гизо протягивал руку всему аристократическому, старание прикрыть революционное происхождение трона 1830, отречься даже от 1789 года и выдать себя за великого тори и консерватора – было очень смешно и очень печально. Французскому ...

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: комфортабельнее Турина, Милана и всех городов Швейцарии. Это не только историческое воспоминание — но и живой узел. Во всяком случае год здесь прожить можно — но моя программа не идет далее (на первый случай) декабря месяца. Не знаю как остальное — но квартиры дороги, отели очень. У Лизы довольно сильный кашель. A propos, Туц кашлял всё время, пока мы были в Женеве. Получили ли письмо из Базеля или Страсбурга? Засим жду ваших писем. Прощайте. В Страсбурге было получено письмо, через Тхор<жевского>, извещавшее что M selle Michel разбил паралич и что она едва жива. Нам было ехать через Мец — и потому мы ночевали там. N не могла видеть ее — доктор не пускает. Зато я видел Мец и Nancy (очень замечательный городок) и проверил все рассказы Erckmann et Chatrian. 5 июля. На этом месте застало нас твое письмо о Влад<имире> — я писал об этом Саше. Я вспомнил при этом ряд детских смертей с ужасом и самую страшную — операцию в Париже. Да, хорошо семейное счастие — но терний настолько больше роз, что почти безумно их рвать. Пиши, как пойдет дело. ‒‒‒‒ Je remercie très chaleureusement pour la bonne lettre de Malvida, je suis très content qu'elle ne va pas avec Olga...

Входимость: 2. Размер: 134кб.

Часть текста: «Современника»; на обороте пустого листа, следующего за л. 7, снизу вверх сделана запись рукою Герцена: «В редакцию „Современника”. Прошу особо напечатать экземпляров 50 или 100». Однако по цензурным условиям в тогдашней России, отразившимся и на тексте первого цикла (см. предисловие Герцена, стр. 8), «Письма с via del Corso» не были опубликованы. В третьем цикле – «Опять в Париже» – автор, как можно заключить из начала первого письма, уже в процессе создания отказался приспосабливать свои мысли к требованиям русской цензуры и обращался исключительно к своим друзьям. Правленные Герценом копии циклов «Письма с via del Corso» и «Опять в Париже» по частям пересылались московским друзьям с отъезжающими в Россию (М. Ф. Корш, П. В. Анненков и др.). Под влиянием большого успеха, выпавшего на долю его книги «С того берега» («Vom andern Ufer»), выпущенной в 1850 г. на немецком...

Входимость: 2. Размер: 43кб.

Часть текста: справедливым и необходимым принять все меры, чтоб вырвать что можно из медвежьих лап русского правительства. Я и то чуть не потерял всего. Когда я ехал из России, у меня не было никакого определенного плана, я хотел только остаться донельзя за границей. Пришла революция 1848 года и увлекла меня в свой круговорот, прежде чем я что-нибудь сделал для спасения моего состояния. Добрые люди винили меня за то, что я замешался очертя голову в политические движения и предоставил на волю божью будущность семьи, – может, оно и было не совсем осторожно; но если б, живши в Риме в 1848 году, я сидел дома и придумывал средства, как спасти свое именье в то время, как вспрянувшая Италия кипела пред моими окнами, тогда я, вероятно, не остался бы в чужих краях, а поехал бы в Петербург, снова вступил бы на службу, мог бы быть «вице-губернатором», за «обер-прокурорским столом» и говорил бы своему секретарю «ты», а своему министру «ваше высокопревосходительство!» Столько воздержности и благоразумия у меня не было, и теперь я стократно благословляю это. Беднее было бы сердце и память, если бы я пропустил те светлые мгновения веры и восторженности! Чем было бы выкуплено для меня лишение их? да и что для меня – чем было бы выкуплено для той , сломленная жизнь которой была потом одним страданием, окончившимся могилой? Как горько упрекала бы меня совесть, что я из предусмотрительности украл у нее чуть ли не последние минуты невозмутимого счастия! А потом, ведь главное я все же сделал – спас почти все достояние, за исключением костромского имения. После Июньских дней мое положение становилось опаснее. Я познакомился с Ротшильдом и предложил ему разменять мне два билета московской сохранной казны. Дела тогда, разумеется, не шли, курс был прескверный; условия его ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "MONTE"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "MONTE"