Часть текста: друзья мои, что я не знал почти всего того, о чем писал к вам в прошлом письме, и не предполагал возможным сотую долю того, что случилось, когда в один превосходный апрельский день маленькая лодочка, быстро шныряя между кораблей, несла меня по синей поверхности залива из Чивиты-Веккии на почтовый пароход французской республики . Я тогда находился под влиянием 24 февраля, я забыл Париж 1847 года и верил в Париж de l’an 56 [341] ; у меня сердце билось так, что я не мог дышать, когда я ступил на палубу парохода и увидел везде заветный вензель R. et F. [342] – простите мне это ребяческое увлеченье, оно в другой раз не случится. Мы проучены. Ни нас, ни народы в другой раз не надуют. Пароход ехал из Смирны, касаясь Константинополя, Мальты, Неаполя – везде забирая пассажиров. Не мудрено, что из Чивиты мы поехали нагруженные, как Ноев ковчег. Сверх обыкновенного балласта итальянских пароходов, толпы англичан всех возрастов и обоих полов, с нами ехало множество французов; они возвращались с биением сердца домой, революция была без них – все ехали волнуемые страхом, надеждой, все догадывались, предполагали – – – В числе путешественников был один почтенный старик с военным и аристократическим видом, с седыми усами и с приветливой наружностью, которая сильно располагала в его пользу. На другой день утром рано, сидя на палубе, покрытой страдавшими морской болезнью, мы разговорились с стариком. Узнавши, что я русский, он сообщил мне, что делал всю кампанию 12 года офицером старой гвардии, рассказал последние новости о битве под Малым Ярославцем, ясно доказывал мне пользу каких-то мер Нея, пожурил Ростопчина за пожар Москвы...

2. Былое и думы. Часть шестая. Англия (1852–1864). Глава III. Эмиграции в Лондоне

Входимость: 4. Размер: 138кб.

Часть текста: какая бедность умственных сил, запасов, понимания, какое упорство в раздоре и мелкость в самолюбии… С одной стороны, люди простые, инстинктом и сердцем понявшие дело революции и приносящие ему наибольшую жертву, которую человек может принести, – добровольную нищету, составляют небольшую кучку праведников. С другой – эти худо прикрытые, затаенные самолюбия, для которых революция была служба, position sociale [26] и которые сорвались в эмиграцию, не достигнув места; потом всякие фанатики, мономаны всех мономаний, сумасшедшие всех сумасшествий; в силу этого нервного, натянутого, раздраженного состояния верчение столов наделало в эмиграции страшное количество жертв. Кто не вертел столов, от Виктора Гюго и Ледрю-Роллена до Квирика Филопанти, который пошел дальше… и узнавал все, что человек делал лет тысячу тому назад! Притом ни шагу вперед. Они, как придворные версальские часы, показывают один час – час, в который умер король… и их, как версальские часы, забыли перевести со времени смерти Людовика XV. Они показывают одно событие, одну кончину какого-нибудь события. Об нем они говорят, об нем думают, к нему возвращаются. Встречая тех же людей, те же группы месяцев через пять-шесть, года через два-три, становится страшно: те же споры продолжаются, те же личности и упреки, только морщин, нарезанных нищетою, лишениями, больше; сертуки, пальто вытерлись, больше седых волос, и все вместе старее,...

3. О себе

Входимость: 4. Размер: 44кб.

Часть текста: в быстром вальсе, неслись сумасшедшим галопом. Все стояли на демаркационной линии, отделяющей трезвого человека от пьяного; никто не переступал ее. Все шумели, разговаривали, смеялись, курили, пили, все безотчетно отозвались настоящему, все истинно веселились. Лучший стенограф не записал бы ни единого слова. Среди вакханалии бывает торжественная минута устали и тишины; она умолкает для того, чтобы бурей и ураганом явиться по ту сторону демаркационной линии. Вот эта-то минута и настала. Огромная чаша пылала бледнолазоревым огнем, придавая юношам вид заклинателей. Клико подливало силу в жженку и кровь в щеки молодых людей. Шумная масса разбилась на части и расположилась на биваках. Вот высокий молодой человек с лицом последнего могикана; он сел на маленький стол (парки тотчас же подломили ножки жизни этого стола); стенторский голос его, как Нил при втечении в Средиземное море, далеко вдается в общий гул, не потеряв своей самобытности. Это – упсальский барон, он живет в двух шагах от природы, в Преображенском. ...

4. Герцен А. И. - Коуэну Дж., 24 (12) ноября 1855 г.

Входимость: 3. Размер: 6кб.

Часть текста: 249. Дж. КОУЭНУ 24 (12) ноября 1855 г. Ричмонд. 24 novembre 1855. Richmond. Cholmondeley Lodge. Citoyen, C'est avec la plus profonde gratitude que j'ai reçu la copie des résolutions du meeting de Newcastle sur Tyne — que vous avez eu l'obligeance d'accompagner de votre lettre du 20 nov . Je ne connais pas de récompense plus virile aux hommes fidèles dans Texil à leurs convictions—que ce souvenir d'eux par les citoyens libres réunis pour protester contre un attentat insolent et arbitraire. En remerciant vos concitoyens je demande la permission d'ajouter quelques mots — qui me sont venus en lisant les détails du meeting. C'est impossible qu'un pays où un acte brutal et despotique d'une coterie gangrenée par les tendances absolutistes du continent produisit une répugnance si marquée — que ce pays permette de déraciner le vieux chêne des libertés anglo-saxonnes, d'envahir la souveraineté séculaire du «Common law», de fouiller aux pieds les lois en violant la garantie qu'elles donnent à l'individu. Et tout cela avec la triste perspective d'arriver à la mort lente ou la bureaucratie germanique ou au despotisme impur et sans gêne de l'Empire français. Le peuple anglais a aussi sa <1 нрзб.>, et puisqu'on en est à l'imitation des empereurs, ii peut aussi dire et d'une voix terrible son impérial «Guai a chi la tocca». Recevez, citoyen, mes salutations fraternelles et mes remerciements pour vos amis. Alex. Herzen. На обороте: Citoyen Joseph Cowen jun à Newcastle on Tyne. Перевод 24 ноября 1855 г. Ричмонд. Cholmondeley Lodge. ...

5. Былое и думы. Часть пятая. Париж – Италия – Париж (1847–1852). Глава XLII

Входимость: 2. Размер: 18кб.

Часть текста: скорбным путем. Теперь будем сильны и постоим за наши убеждения. Мы давно видели приближающуюся смерть; мы можем печалиться, принимать участие, но не можем ни удивляться, ни отчаиваться, ни понурить голову. Совсем напротив, нам надо ее поднять, – мы оправданы. Нас называли зловещими воронами, накликающими беды, нас упрекали в расколе, в незнании народа, в гордом удалении, в детском негодовании, а мы были только виноваты в истине и в откровенном высказывании ее. Речь наша, оставаясь та же, становится утешением, ободрением устрашенных событиями в Париже». («Письма из Франции и Италии, письмо XIV, Ницца 31 дек. 1851) Утром, помнится, 4 декабря, вошел ко мне наш повар Pasquale Rocca и с довольным видом объявил, что в городе продают афиши с извещением о том, что «Бонапарт разогнал Собрание и назначил красно е правительство». Кто так усердно служил Наполеону и распространял, даже вне Франции (тогда Ницца была итальянской), такие слухи в народе – не знаю, но каково должно быть число всякого рода агентов, политических кочегаров, взбивателей, подогревателей, когда и на Ниццу хватило? Через час явились Фогт, Орсини, Хоецкий, Матьё и другие – все были удивлены… Матьё, типическое лицо из французских революционеров, был вне себя. Лысый, с черепом в виде грецкого ореха, т. е. с черепом чисто галльским, непоместительным, но упрямым, с большой, темной и нечесаной бородой, с довольно добрым выражением и маленькими глазами, Матьё походил на пророка, на юродивого, на авгура и на его птицу. Он был юрист и в счастливые дни Февральской республики был где-то прокурором или за прокурора. Революционер он был до конца ногтей – он отдался революции, так, как отдаются религии: с полной верой, никогда не дерзал ни понимать, ни сомневаться, ни мудрствовать лукаво, а любил и верил, называл Ледрю-Роллена – «Ледрррю» и Луи-Блана – Бланом просто, говорил, когда мог, «citoyen» и постоянно...

6. По поводу крепких слов г. Каткова и слабостей генерала Потапова

Входимость: 2. Размер: 19кб.

Часть текста: унтер-офицер, выгоняя какого-то мужика, зашедшего на гулянье в благородные дорожки. Чего тут не было помянуто — от родительницы мужика и какого-то теленка до солдатского аппетита и пропажи без вести... Все это хорошо; но я не могу привыкнуть к совершенному отсутствию единства во всем, что делается у нас в правительственных кругах. В то время как все усилия Суворова и Анненкова обращены на то, чтоб явнобрачные блюстители порядка становились все учтивее и учтивее, чтоб они не иначе ставили фонарь, как извиняясь и прибавляя, что это им чрезвычайно неприятно, что один священный долг может превозмочь их отвращение, что, впрочем, они приложат все старания, чтоб поставить самый крошечный фонарик, что это будет почти приятно и во всяком случае красиво... в то самое время тайнобрачные будочники и городовые начинают все хуже и хуже ругаться — а Потапову ничего, будто не его дело. Это, говорит он, все громко ругаются, а я подслушиваю, что говорят шепотом. Позвольте, генерал, позвольте! Всем известно, что теперь по вашей ботанике тайнобрачные разделяются на два семейства: на семейство подслушивающих и на семейство убеждающих, на семейство липрандовидных и на семейство павловоустых. Почему же на них, на последних-то, не распространяется приказание фонари ставить с учтивостью? Отчего от официозных литераторов не требуется благовоспитанности будочника, мягкости выражений городового и изящных манер унтера? Пример начальства увлекает: когда явно-полицейские дрались на улицах, тогда все прочие, записанные в бархатную книгу или в какую-нибудь службу, тоже дрались. Теперь разрешили убедителям III отделения ругать «нарушителей общественного порядка». Ну вот они и довели Каткова до статьи, в которую он упал, как в помойную...

7. Былое и думы. Часть шестая. Англия (1852–1864). Приложения

Входимость: 2. Размер: 102кб.

Часть текста: arrivée à Londres en 1852 j’ai reçu une lettre de la part d’une dame – elle m’invitait de venir passer un couple de jours à sa ferme à Seven Oaks. Je fis sa connaissance à Nice en 1850 – elle connut et quitta notre famille avant les terribles orages. Je voulais moi-même la voir – je sympathisais avec le pli élégant de son esprit, qui1 [727] Chapitre II R. Owen donna à un de ses articles le titre Essai de changer l'asyle des aliénés dans lequel nous vivons – en un monde rationnel. Ce titre rappelle à son biographe le propos suivant tenu par un malade enfermé à Bedlam: «Tout le monde me prend pour un fou, – disait-il, – moi j’ai la même opinion de tout le monde; malheureusement la majorité n’est pas de mon côté». Cela explique très bien le titre d’Owen et jette une grande lumière sur la question. Nous sommes convaincus que la portée de cette comparaison a échappé au sévère biographe. Il a voulu seulement insinuer qu’Owen était fou – et nous ne voulons pas le contredire, – mais cela n’est pas une raison pour penser que tout le monde ne l’est pas. Si Owen était fou – ce n’est nullement parce que le monde le pensait tel, et que lui-même le pensait de tout le monde. Mais bien parce qu’Owen – connaissant qu’il demeurait dans une maison des...

8. La France ou l’Angleterre? (Франция или Англия?)

Входимость: 2. Размер: 54кб.

Часть текста: enthousias te, voyant le malheur de son pays, s’est avisé de jeter sous la voiture de l’homme qu’il en croyait coupable, une bombe fulminante qui ne l’a pas atteint. A l’Angleterre elle-même le pied a glissé; mais, heureusement, elle s’est redressée aussitôt. Maintenant les journaux absolutistes ne parlent que d’une alliance ultra-monarchique contre l’Angleterre, — chose extrêmement naturelle et que l’on devait prévoir. On est allé jusqu’à présumer que dans cette conspiration despotique la Russie figurera à côté de la France. Nous ne le croyons pas, mais si cela était, ce serait une absurdité historique, qui, à elle seule, suffirait à montrer dans toute son étendue l’incapacité flagrante du gouvernement tel qu’il est aujourd’hui constitué en Russie. Cette ligue contre l’Angleterre, qui est une nécessité de position, une conséquence logique pour les autres gouvernements du Continent, serait une faute pour la Russie. La Russie a été détournée de sa voie et traînée à la...

9. Герцен А. И. - Неустановленному лицу, 3 января 1863 г. (22 декабря 1862 г.)

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: А. И. - Неустановленному лицу, 3 января 1863 г. (22 декабря 1862 г.) 315. НЕУСТАНОВЛЕННОМУ ЛИЦУ 3 января 1863 г. (22 декабря 1862 г.). Лондон. 3 janvier 1863. Orsett House. Westbourne terrace. Citoyen, En vous remerciant pour l'invitation du 31 déc — que je viens de recevoir, vous me permettrez de décliner l'honneur d'assister à votre réunion. Ne pouvant être autrement utile au journal projeté — qu'en faisant parvenir à la rédaction des articles sur la Russie (ce que je ferai avec plaisir après avoir lu la première feuille) — je pense que vos amis auront l'indulgence de m'excuser. Recevez, Citoyen, mes désirs les plus sincères — pour le succès de votre entreprise et mes salutations fraternelles. A. Herzen. Перевод 3 января 1863. Orsett House. Westbourne terrace. Гражданин, принося вам благодарность за приглашение от 31 декабря, только что мной полученное, надеюсь, что вы позволите мне однако отклонить честь присутствовать на вашем собрании. Не имея возможности быть полезным проектируемой газете иначе, как доставляя редакции статьи о России (что я и сделаю с удовольствием, ознакомившись с первым номером), я думаю, что ваши друзья будут...

10. Герцен А. И. - Корш М. Ф., 8 сентября (27 августа) 1848 г.

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: он бежал. Совсем нет; его велели от суда и следствия освободить. Марраст просто-напросто хотел его проучить, да и проучил четырехмесячной тюрьмой. Появление его было как нельзя более кстати для оживления именин — и мы вчера все отправились в Бельвю. Погода была удивительная. Окончание праздника мы как-то дурно помним, я спал глубоким сном и слышал еще хохот Анненкова и бесконечную болтовню Боке, который в Conciergerie научился тянуть не хуже других. Вам он кланяется. Каково из тюрьмы попасть прямо на праздник, да еще за городом. Ну, а знаете, молчать-то ему, должно быть, приходилось не легко! — Он, разумеется, через час после выхода из тюрьмы взял все меры, чтоб снова попасть. «Месть, месть!», т. е. выместь буржуази, — Мне Боке уезжать запрещает, он удерживает меня обещанием, что они так заткнут за пояс Июньские дни, такой зададут праздник, что от бульваров следа не останется. Шутки в сторону. Страшные вещи могут быть. А выйдет ли прок, кроме расчистки места? Рукой Таты Герцен: Тата. Рукой Н. А. Герцен: Не хотелось мне писать с Аннен<ковым>, поджидая вашего письма и думая, что мое дойдет еще бог весть когда, теперь не могу удержаться, чтоб не поделиться с вами, Мавонинька, моею радостью. Если б вы видели Бокешу! И как кстати его освобождение; в тот же день, утром, я решилась сказать Тард<ье>, что мы едем на несколько дней в деревню, и мучилась и страдала ужасно о том, что же я сделаю, как пройдут эти несколько дней?.. И гадок он, и совестно перед ним смертельно... в горе, в досаде и больная — пошла размыкать все это к Гер<вегам>; возвращаемся оттуда — Боке в гостиной ждет нас два часа! — Отпраздновали же мы Татины именины. Как и что будет, не знаю, много ли он может посвятить время Саше... да уже дело в том, что есть человек, который с любовью будет заниматься с ним хоть немного — для меня это неоцененно. Тата дичится с ним еще и жалеет о Тард<ье>. — Она ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "CITOYEN"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "CITOYEN"