Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "B"

1. Герцен А. И. - Тучковой-Огаревой Н. А., 30 (18) декабря 1864 г.

Входимость: 2. Размер: 4кб.

Часть текста: Отчего вчера до вечера не было письма? От Огар<ева> есть второе, все там тихо. Ну что ты, Natalie, — мы расстались хорошо, я рад был слезам — ими оттаяла какая-то невыносимая тягость. Черная рамка легла на жизнь, она останется — есть страшное чувство отсутствия чего-то изящного, близкого, тесно родного. Но я повторяю, судорожный период должен дать место очистительной печали. Я, уехавши, перестал сердиться за Лизины шалости — да, это нервные припадки и прежняя порча вместе, но они исключатся, я уверен. Фогт обещал сегодня спросить адрес, чтоб послать Огар<еву>. Мать ответа еще не получала. Я справлюсь у M me  Vogt о других. Сегодня утром получили от Саши письмо, он сегодня же выезжает и будет к ночи или утром в Женеве. Жду очень писем. Дело денежное идет вот как: Касат<кин> дает 7000 фр., Фогт хочет похлопотать к марту. О Сат<ине> вести нехорошие, он, говорят, все, что привез в Нижний, ухнул. Рот<шильд> ничего не получал. Если нет письма из Ниццы от Seraphin Basso, то пошли прилагаемое письмо в пакете и на нем напиши: Monsieur Seraphin Basso Marbrier Corso № 8—10 Nice. Часы еще не заказаны, хлопот было столько, что я не мог...

2. Герцен А. И. - Герцену А. А., 17 (5) января 1865 г.

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: получил твою расписку и 3500 фр. Писал к S. Basso. Что это за ужас, что они срубили деревья, хоть бы кто-нибудь написал — я бы просьбу подал мин<истру>. Я здесь остался дольше по глубокому убеждению, что одних N с Лизой оставлять нельзя. Ты не отчетливо понял психическое настроение N . Она при тебе притворялась, но после безвыходное отчаяние взяло верх, и это идет как перемежающаяся лихорадка. К тому же отвратительная погода: ветер, свежо, нет солнца. Я согласен ехать с ними в Канн 26 янв<аря> и оттуда в Лондон. Огар<ев> о Флоренции слушать не хочет (может, и прав). Его здоровье идет плохо — обмороки бывают каждую неделю и, главное, он жалуется на усталь. Пора, по-моему, хоть на время собраться где-нибудь. До жаров Cannes — славное место. От Таты было длинное письмо; когда будешь ей писать, скажи, чтоб она писала и почаще и как можно больше елея, елея... письма ее тем лучше действуют, чем нежнее. От Фогтов весть, что женевка (лондонская) хочет взять место. Это было бы хорошо. Лиза не вынесет той атмосферы плача и отчаяния, в которой она живет. Пиши о твоем приезде, пиши также к Огареву ‑ я за ...

3. Герцен А. И. - Анненкову П. В., 5 - 6 марта (22 - 23 февраля) 1848 г.

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: из Неаполя о потере портфеля; по милости того, что теперь там нет полиции, я его отыскал, пропал только кредитив, но Торлониа уверил, что никто не займет по нем. А потому это дело в сторону. — Скажи Гервегу, что я хорошо знаком с редактором «Italiсо» Spini, но ни он, ни другой редактор Pinto не слыхивали о кландестинном журнале «Ibis» и говорят, что, вероятно, этот журнал издавался в Тоскане, а не здесь. — Теперь к общим делам. Я в Неаполе пробыл 25 дней. Представь себе, что из этого рая сделали еще новые события. Один вечер останется у меня в памяти. Я приехал до конституции, народ сомневался, публика была мрачна, проходит день, назначенный королем, — конституции нет; все становится беспокойнее, вести из Сицилии мрачны, в театре поют гимн — и все молчит. 11-го в три часа подписал король конституцию, в пять площадь перед Francesco di Paolo покрылась народом — хотели знать подтверждения. Король явился на балконе — и «Viva il re costituzionale»[52] было вопросом, он снял шляпу и поклонился в пояс, à la lettre[53] в пояс — тогда какой-то энтузиазм охватил весь город, еще не совсем смерклось, когда все явилось с зажженными факелами. Незнакомые люди жали мне руку, на улицах обнимались, люди с раскрасневшимся лицом, другие, обливаясь слезами, кричали: «Viva la liberta!» — Остальные дни были официально торжественны, но энтузиазма не было. Вообще характер неаполитанцев какой-то растленный, я сравниваю Неаполь с куртизанкой, а Рим — с матроной, оттого-то в Риме все величественнее и скучнее. Неаполитанцы до того изъярились, что песню о Masaniello поют на голос «Jo ben ti voglio assai»[54]. Симпатии к Сицилии у них нет; а между тем это народ героев — и что за твердость! Руджеро Сеттимо — государственный человек, не поддался Фердинанду ни на одну уловку. Как временное правительство поставило...

4. Другие редакции. Долг прежде всего. Глава V

Входимость: 1. Размер: 44кб.

Часть текста: ожидала новая весть, которой он не мог и предполагать. Тит Трофимов и староста, приехавшие поклониться новому барину, известили его о смерти Марфы Петровны. -- А что, есть завещание?-- спросил Михайло Степанович. -- Письмо изволили оставить к вашей милости,-- отвечал Тит. -- Где оно? -- У меня, батюшка,-- отвечал Тит, вынимая из бокового кармана портфель, который в юности был красного цвета. -- Ты бы, дурак, с этого начал,-- заметил Михайло Степанович, торопливо вырывая у пего письмо. Едва заметная улыбка пробежала у него по лицу при чтении; он видел ясно, что смерть таким сюрпризом подкосила стариков, что они не успели сделать никаких "глупых распоряжений". -- Кто же при доме в деревне остался? За коим чортом оба приехали? -- Агафья Петрова, ключница, и покойной барыни дядюшка с супругою. -- Они-то первые и растащат все. -- Да где же бумаги? -- Спальня запечатана вотчинной печатью, и двое десятских караулят. -- Я собираюсь завтра в Линовку. -- Лошади, батюшка Михайло Степанович, дожидаются: моих тройка на вашем дворе, да крестьянских из вашей вотчины еще две придут в Роговскую,-- отвечал староста. -- Хорошо. А теперь, эй Тит! Сейчас с Ильей Антипычем принять здесь в доме все и переписать. Ильей Антипычем назывались остатки морского офицера, задержанные в Москве вестию о кончине Льва Степановича...